Ухсай, Мария Дмитриевна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ухсай Мария Дмитриевна»)
Перейти к: навигация, поиск
Мария Ухсай
Имя при рождении:

Мария Дмитриевна Мухина

Псевдонимы:

Ухсай Мария

Дата рождения:

25 января 1908(1908-01-25)

Место рождения:

Карач, Казанская губерния, Российская империя[1]

Дата смерти:

25 сентября 1969(1969-09-25) (61 год)

Место смерти:

Карач, Козловский район, Чувашская АССР, РСФСР, СССР

Гражданство:

СССР

Род деятельности:

прозаик, драматург, переводчик

Направление:

социалистический реализм

Жанр:

проза, роман, рассказ

Язык произведений:

чувашский, русский

Премии:

Заслуженный деятель искусств ЧАССР (1968)

Награды:

Ухсай, Мария Дмитриевна (при рождении Мухина; (25 января 1908, дер. Карач, Казанская губерния[1] — 25 сентября 1969, там же) — чувашская писательница, переводчик и драматург[2][3].

С 1949 года в Союзе писателей СССР.





Биография

Родилась 25 января 1908 года в деревне Карач Казанской губернии (ныне Козловский район, Чувашской Республики.

Училась в школе сельской молодёжи, затем поступила в Чебоксарский педагогический техникум, после окончания которого получила высшее образование в Чувашском педагогическом институте.

Трудилась на педагогическом поприще в Канашском педтехникуме и Ульяновском педтехникуме. В 1940 году переехала в Чебоксары, работала в Чувашобллите.

Умерла писательница 25 сентября 1969 года в родной деревне.

Семья

Её муж и сподвижник — Яков Ухсай, народный поэт Чувашии.

Творчество

Первые работы: «Хăйă çути» (1947, Свет лучины), «Типĕ çыран хĕрринче» (1948, У сухого лога).

Известные книги:

  • «Калавсем» (1948), Рассказы
  • «Кăра çилсем» (3 кĕнекеллĕ роман, 1956, 1957, 1962), Буйные ветра
  • «Драмăсем» (1961), Драмы
  • «Комедисем» (1965),
  • «Буйные ветры» (на русском, 1957),
  • «Рассказы» (на русском, 1958);
  • «Симбирские колокола» (на русском, 1971);

Напишите отзыв о статье "Ухсай, Мария Дмитриевна"

Литература

  • Чăваш литературин антологийĕ / Сост.: Д. В. Гордеев, Ю. А. Силэм. — Чебоксары, 2003. ISBN 5-7670-1279-2 .

Примечания

  1. 1 2 Ныне — Козловский район, Чувашия, Россия.
  2. Чувашская энциклопедия
  3. Афанасьев П. Писатели Чувашии — Чебоксары, 2006.

Ссылки

  • [www.lib.cap.ru/Uhsai_M_D_2.asp Ăста çыравçă]
  • [gov.cap.ru/list4/publication/rec.aspx?gov_id=371&pos=8&id=85803 МАРИИ ДМИТРИЕВНЕ УХСАЙ 100 ЛЕТ]
  • [marbibl.narod.ru/baner.htm Мария Ухсай]
  • [suvar.su/825.html Мария Ухсай çуралнăранпа 100 çул çитнĕ май]

Отрывок, характеризующий Ухсай, Мария Дмитриевна

Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.