Танковая учебная дивизия (Третий рейх)

Танковая учебная дивизия (Бронетанковая дивизия «Леер») Panzer-Lehr-Division
Уничтоженные PzKpfw IV и «Тигр» Учебной дивизии, Виллер-Бокаж, июнь 1944 года
Годы существования	январь 1944 - апрель 1945
Страна	Германия
Подчинение	вермахт
Тип	дивизия
Функция	танковая
Дислокация	III округ
Войны	Вторая мировая война
Участие в	Западный фронт
Знаки отличия
Командиры
Известные командиры	Фриц Байерляйн Хорст Нимак

Танковая учебная дивизия (Бронетанковая дивизия «Леер») (нем. Panzer-Lehr-Division) — танковая дивизия вермахта, сформированная в начале 1944 года во Франции. В русскоязычной литературе иногда также называется «учебно-танковой».

Формирование

Дивизия формировалась с 10 января 1944 года во Франции, в районе Вердена, из курсантов и преподавателей двух танковых училищ (Крамниц и Берген), поэтому получила официальное наименование — танковая учебная дивизия.

Дивизия считалась элитной была укомплектована по полным штатам личного состава и техники, являясь полностью моторизованной танковой дивизией вермахта и использовала самые современные модификации танков Panther, PzKpfw IV, истребители танков Jagdpanzer IV/70(V), САУ Hummel и Wespe, разведывательные бронеавтомобили Sd.Kfz 234/2 Puma, все пехотные подразделения были в полном объёме оснащены бронетранспортёрами SdKfz 251.

Дивизии была придана специализировавшаяся на использовании самоходных мин Голиаф 316. Funklenk-Panzerkompanie (316 танковая рота радиоуправления) в составе 10 Tiger I и 5 Tiger II, к которым позже добавили 9 штурмовых орудий Sturmgeschütz III. 

К моменту высадки англо-американских войск в Нормандии дивизия имела следующий состав и количество бронетехники:

• • Panzer-Lehr-Regiment 130
    • I. Abteilung, Pz.Rgt. 6 - 89 танков PzKpfw V Panther
      • (передан из 6-го танкового полка 3-й танковой дивизии. Переименован в I Abteilung Pz.Reg 130. 8 ноября 1944 года)
    • II. Abteilung, Pz.-Lehr-Rgt. 130 - 101 танк PzKpfw IV
    • 316. Panzerkompanie (Funklenk) - 10 танков PzKpfw VI Tiger I, 5 танков PzKpfw VIB Tiger II и 9 штурмовых орудий Sturmgeschütz III
  • Panzergrenadier-Lehr-Regiment 901
  • Panzergrenadier-Lehr-Regiment 902
  • Panzer-Artillerie-Regiment 130 - 8 Wespe, 2 Hummel, 12 10.5 см Гаубиц и 5 15 см Гаубиц
  • Panzerjäger-Abteilung 130 - 31 истребитель танков Jagdpanzer IV/70(V)
  • Panzeraufklärungs-Lehr-Abteilung 130
  • Heeres-Flak-Artillerie-Abteilung 311 - 18 8.8 см зенитных орудий Flak 36
  • Panzer-Lehr-Pionier-Bataillon 130
  • Panzernachrichten-Abteilung 130
  • Feldersatz-Bataillon 130
  • Panzer-Versorgungstruppen 130
  • Также в Нормандии Дивизии был придан 654-й отдельный тяжёлый противотанковый батальон – на тот момент состоявший из 12-15 истребителей танков Jagdpanther. В организационную структуру дивизии батальон не входил.

Боевой путь

После окончания формирования Учебная танковая дивизия была отправлена в Вену, куда она прибыла 18 марта 1944 г. Дивизия была направлена туда как средство военно-политического давления, так как немецкое руководство опасалось, что Венгрия под руководством Хорти могла выйти из союза с Германией.После этой бескровной операции, в мае 1944 г. дивизия вновь была переведена в Северную Францию.

В начале июня дивизия Учебная танковая дивизия размещалась в зоне Шартрез-Ле Манс-Орлеан. Несмотря на опасность вторжения, 1 батальон дивизии, оснащённый Пантера был передан 3-ей танковой дивизии и отправлен на Восточный фронт. На 5 июня первый поезд батальона достиг Магдебурга, в то время как последний находился около Парижа. Всего же в Учебной танковой дивизии на 1 июня было 14 699 солдат и офицеров.

Бои под Каном

Во время вторжения 6 июня дивизия получила приказ выдвигаться в Нормандию. Батальону Пантер было приказано возвращаться обратно. Дивизия должна была пройти 150 километров до плацдарма союзников. Поскольку в небе господствовала авиация союзников, дивизия на переходе подвергалась непрерывным массированным воздушным налётам, и марш затянулся на несколько дней и сопровождался потерями в технике от авианалётов. Более важным, нежели потери, были постоянные задержки по пути к месту назначения.

Второй батальон 130 танкового полка утром 7 июня достиг леса к северу от Аленкона и встал из за недостатка топлива. 

8 июня Учебная танковая дивизия подошла к Кану и первым из дивизии вступил в бой второй батальон 902 полка. На следующий день дивизия вступила в бой близ Байё, но выяснилось, что часть предполагаемой полосы действий дивизии уже занята британской 8-й бронетанковой бригадой и в бою были задействованы второй батальон танкового полка, весь 901 полк, первый батальон 902 полка и противотанковый батальон. 

10 июня вернулся батальон Пантер и введен в бой на следующий день.

Дивизия заняла линию обороны, смежную с 12-й танковой дивизией СС «Гитлерюгенд» (Hitlerjugend), где она обороняла Кан (Caen) и отбила несколько атак британских войск. Дивизия участвовала в тяжелых боях за высоту 112 около Кана.

13 июня атака британской 7-й бронетанковой дивизии нашла брешь в обороне Учебной танковой дивизии, и английский авангард проник через немецкие оборонительные линии, угрожая обойти фланг дивизии. Действия известного танкового аса оберштурмфюрера СС Михаэля Виттмана около города Виллер-Бокаж восстановили целостность линии фронта. За действия в восстановлении линии обороны дивизии командир Учебной танковой дивизии генерал-лейтенант Фриц Байерлейн рекомендовал к награждению Виттмана мечами к Рыцарскому кресту.

Как и все немецкие танковые соединения, сражавшиеся в Нормандии, Учебная танковая дивизия понесла очень тяжелые потери от ударов с воздуха союзных войск. К концу июня танковый компонент дивизии сильно сократился. Несмотря на это, дивизия продолжала держаться против английских, канадских и американских войск пока пока с 26 июня не была заменена 276-й пехотной дивизией.

Потери дивизии за июнь составили 490 убитых, 1809 раненых и 673 пропавших без вести. Потери бронетехники: 47 танков (24 Pz IV, 23 Panther), 5 САУ, 82 БТР, 10 тягачей, 208 автомашин, 57 мотоциклов.

28 июня в дивизию были доставлены 8 «Пантер» в качестве пополнения. 8 июля поступили 11 Pz Kpfw IV.

Бои под Сен-Ло

После вывода из зоны боевых действий дивизия находилась в резерве,но уже 10 июля вновь была направлена на фронт в секторе LXXXIV (84-го) корпуса, чтобы обеспечить поддержку дивизиям, противостоящим американскому наступлению около Сен-Ло (St. Lô). Территория вокруг Сен-Ло была покрыта сеткой живых изгородей из кустарника, известной как «бокаж» (от франц. bocage – кустарник, роща). Бокаж делал чрезвычайно трудным маневрирование для танков, и обеспечивал пехоте превосходные оборонительные позиции. При достижении этого района Учебная танковая дивизия оказалась против 83-й американской пехотной дивизии. Первой атакой, произведенной против американских войск, была атака 11 июля на деревню Ле-Десер (Le Desert), окруженную со всех сторон «бокажем», несмотря на значительное численное превосходство противника. Удар союзников с воздуха приостановил наступление дивизии, уничтожив 20 танков, и оставшиеся танки дивизии отошли по каналу Вир (Vire) на относительно безопасное расстояние. Американские сухопутные войска заявили о подбитии 50 танков, ВВС США заявило об уничтожении 22-х. Последняя цифра была даже полностью подтверждена. На самом деле дивизия потеряла 22 танка в период с 1 июля по 15 июля от всех причин. Сомнительно, что все эти 22 танка потеряны в результате воздействия авиации, особенно если учесть, что имеется несколько немецких рапортов, согласно которых танки были подбиты огнем артиллерии и ни в одном из не сказано, что танки были поражены авиацией.

19 июля Cен-Ло был взят американцами. 

20 июля 130 разведывательный батальон и второй батальон 902 полка были отправлены для пополнения в Перси.

25 июля американцы начали операцию «Кобра», по прорыву из Нормандии на юг Франции. Операции предшествовала массированная воздушная бомбардировка (24 и 25 июля) более чем 2-мя тысячами бомбардировщиков союзников «B-17 Flying Fortress» и «B-24 Liberator» на фронте шириной 6,5 км. Позиции Учебной танковой дивизии были непосредственно на пути наступления союзников, и дивизия тяжело пострадала во время этой бомбардировки. На подразделения дивизии было сброшено более 4 тыс. тонн авиабомб. Командир дивизии генерал-лейтенант Фриц Байерлейн описывал позиции дивизии после бомбового удара, как усеянный кратерами лунный пейзаж. Установлено, что до 70 % личного состава дивизии было убито, ранено или выбыло из строя в результате контузий и шока. Количество танков в дивизии уменьшилось до 50 единиц. Возможно большинство потерь личного состава составляют не убитые или раненые бомбами, а контуженные и впоследствии взятые в плен. Согласно Ритгену, который на тот момент был командиром 2 батальона, ни один танк его батальона не пострадал в результате бомбардировок. Наибольшим эффектом от бомбардировки был эффект моральный.

На 1 августа в дивизии оставалось 11018 человек, 33 танка и штурмовых орудия, плюс 44 в ремонте, 392 боеготовых БТР (Sd.Kfz 251, Sd.Kfz 234/2 Puma и др.) и ещё 54 в кратковременном ремонте. С артиллерией было ещё хуже. Дивизия имела всего 9 боеготовых гаубиц. Одной из причин этого было то, что первый дивизион артполка дивизии был вынужден вести бой с частями 3-й бронетанковой дивизии США к северо-западу от Мариньи 26 июля.

Серьезно потрёпанная Учебная танковая дивизия не имела возможности остановить наступление союзной группировки численностью 140 тыс. человек. 5 августа, после арьергардных боёв, дивизии было приказано вернуться в Алансон для отдыха и восстановления. Из частей сохранивших боеготовность решено было сформировать боевую группу «фон Хауссер». Она включала в себя смешанный арт батальон, потрепанную роту PzKpfw IV. Группу направили в распоряжение 2-го парашютного корпуса. Оставшиеся части дивизии и тыловые службы направили в Аленкон для отдыха и пополнения.

На 9 августа пополняющиеся части находились между 9-ой танковой и 708 пехотной дивизиями. После пополнения из этих частей сформировали очередную боевую группу включавшую в себя: 902 полк, первый танковый батальон дивизии Учебной танковой дивизии, 130 арт полк, 130 разведывательный батальон, а также первый батальон 11-го полка 9-ой танковой дивизии. Эта группа должна была быть была задействована около Конли. К 12 августу группа Хауссер разделилась и часть её начала отходить к Фонтенбло для пополнения и отдыха. Вскоре за ней последовала вторая часть. Вечером следующего дня Байерлейн по собственной инициативе приказал остаткам дивизии следовать туда же. Тем не менее боевая группа Кухнов в состав которой теперь входил 902 полк, танковая рота и артиллерийская батарея выступила в указанном ранее направлении. В ночь с 16 на 17 августа группа форсировала реку Орне у Mesnil-Jean и соединилась с 12 танковой дивизией СС на следующий день.

На 22 августа дивизия имела около 10 PzKpfw IV и 10 Пантер. Пополнение поступило виде 509, 510, 511 охранных батальонов. В течение августа дивизия потеряла 1468 человек. Вместе с потерями за предыдущие месяцы потери составили 7411 человек.

Сентябрь-Октябрь 1944 года

Вместе с другими разгромленными немецкими соединениями, Учебная танковая дивизия, понеся большие потери, в сентябре отступала через Францию на восток до Люксембурга, являясь к тому времени небольшой боевой группой с 20 оставшимися танками. Остатки дивизии с 15 октября 1944 г. были выведены с фронта и отправлены на восстановление на учебный полигон Зеннелагер (Sennelager) при Падерборне (Paderborn, военный округ VI). В октябре дивизию значительно пополнили, но по сокращенным штатам — в ней остался всего один танковый батальон вместо положенных двух. Затем дивизия была направлена назад в Саар (Saar), чтобы противостоять наступающим войскам союзников.

Наступление в Арденнах

В начале ноября 1944 г. Учебная танковая дивизия была передана в 5-ю танковую армию генерала фон Мантейфеля, входившую в группу армий «Г» (HG G) генерал-фельдмаршала Герда фон Рунштедта, для подготовки к запланированному зимнему наступлению в Арденнах (операция «Вахта на Рейне» - Wacht am Rhein, более известная на Западе, как «сражение за Выступ»).

130-й учебный танковый полк состоял из одного смешанного танкового батальона – две роты «Пантер» и две роты Pz Kpfw IV. На его вооружении находилось 64 танка (Pz V – 30, Pz IV – 27, Flk Pz – 7). В декабре Учебная танковая дивизия вошла в состав XXXXVII танкового корпуса 5-й танковой армии.

Наступление в Арденнах (операция «Вахта на Рейне»), начавшееся в декабре 1944 г., имело целью прорваться через горно-лесной массив Арденны и выйти к Антвенрпену, окружив наступавшие войска союзников в Бельгии. Северную ударную группировку представляла 6-я танковая армия СС во главе с обергруппенфюрером СС Зеппом Дитрихом. 5-я танковая армия генерала фон Мантейфеля, в состав которой входила Учебная танковая дивизия, являлась южной ударной группировкой.

Немецкое наступление оказалось неожиданным для союзников. 5-я танковая армия проникла в тыл союзных войск более чем на 100 км. Учебная танковая дивизия встретила под Бастонью стойкую оборону американских войск.

Союзные войска были в критическом положении. По просьбе Черчилля, в середине января 1945 г. советские войска начали генеральное наступление в Польше и Венгрии на две недели раньше запланированного срока. 6-я танковая армия СС была срочно направлена в Венгрию под Будапешт и на озеро Балатон, чтобы остановить советское наступление.

Немецкое наступление в Арденнах остановилось. Союзные войска смогли провести перегруппировку.

В это же время улучшилась погода, и авиация союзников получила возможность атаковать оставшиеся немецкие войска, которые к тому времени израсходовали почти весь запас горюче-смазочных материалов.

Нидерланды

После того, как наступление в Арденнах захлебнулось, Учебная танковая дивизия была переброшена в Нидерланды и держала оборону на реке Маас.

В феврале 1945 г. Учебная танковая дивизия была перемещена на север, в Рейнскую землю, где она сражалась с англо-канадской 21-й армейской группой Бернарда Монтгомери во время операции «Веритабл». Учебная танковая дивизия вела тяжелые бои, и снова понесла большие потери.

В начале марта 1945 г., когда американская 9-я танковая дивизия захватила мост Людендорфа чрез Рейн у Ремагена, Учебная танковая дивизия была направлена, чтобы уничтожить плацдарм. Атака была неудачна, хотя дивизия сражалась хорошо и имела большие потери в живой силе. Превосходящая численность союзников и постоянные авиационные налёты превратили Учебную танковую дивизию в ослабленную воинскую часть.

Рурский котёл

Высокие потери и значительные силы союзников принудили дивизию к отступлению через северо-западную Германию в Рурскую область. Остатки дивизии, имея всего несколько танков, были окружены в Рурском «котле» в районе Винтерберга в конце марта 1945 г. и капитулировали 15 апреля 1945 г. перед американскими войсками.

Состав

• 130-й танковый учебный полк (нем. Panzer-Lehr-Regiment 130)
• 901-й гренадерский учебный полк (нем. Panzergrenadier-Lehr-Regiment 901)
• 902-й гренадерский учебный полк (нем. Panzergrenadier-Lehr-Regiment 902)
• 130-й артиллерийский полк (нем. Panzer-Artillerie-Regiment 130)
  • 130-й разведывательный учебный батальон (нем. Panzeraufklärungs-Lehr-Abteilung 130)
  • 311-й зенитно-артиллерийский батальон (нем. Heeres-Flak-Artillerie-Abteilung 311)
  • 130-й противотанковый батальон (нем. Panzerjäger-Abteilung 130)
  • 130-й сапёрный учебный батальон (нем. Panzer-Lehr-Pionier-Bataillon 130)
  • 130-й батальон связи (нем. Panzernachrichten-Abteilung 130)
  • 130-й запасный батальон (нем. Feldersatz-Bataillon 130)
  • 130-й батальон снабжения (нем. Panzer-Versorgungstruppen 130)

Командиры дивизии

• генерал-лейтенант Фриц Байерляйн, 10 января 1944 — 23 августа 1944
• полковник Рудольф Герхардт — 23 августа — 8 сентября 1944 (исполняющий обязанности)
• полковник Пауль фрайхерр фон Хаузер — сентябрь 1944 (исполняющий обязанности)
• генерал-лейтенант Фриц Байерляйн, сентябрь 1944 г. — 15 января 1945 г.
• полковник Хорст Нимак, 15 января — 31 марта 1945 (исполняющий обязанности)
• генерал-майор Хорст Нимак, 1-3 апреля 1945
• полковник Пауль фрайхерр фон Хаузер, 3—15 апреля 1945 (исполняющий обязанности)

Награждённые Рыцарским крестом Железного креста

Рыцарский Крест Железного креста (7)

• Вальтер Брандт, 18.07.1944 – майор, командир 130-го танкового саперного батальона
• Конрад Уте, 12.08.1944 – майор, командир 901-го панцергренадерского учебного полка
• Герд фон Борн-Фаллуа, 02.01.1945 – майор, командир 130-го танкового разведывательного учебного батальона
• Отто Кайхель, 18.01.1945 – обер-фельдфебель, командир разведывательного подразделения 1-й роты 130-го танкового разведывательного учебного батальона
• Иоахим риттер фон Пошингер, 25.01.1945 – майор, командующий 902-м панцергренадерским учебным полком
• Вернер Вагнер, 14.04.1945 – обер-лейтенант, командир 3-й роты 130-го противотанкового учебного батальона
• Генрих Хальбек, 17.04.1945 – обер-лейтенант, командир роты 901-го панцергренадерского учебного полка

Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями

• Пауль фрайхерр фон Хаузер (№ 635), 28.10.1944 – оберстлейтенант, командир 901-го панцергренадерского учебного полка

Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями и Мечами

• Фриц Байерляйн (№ 81), 20.07.1944 – генерал-лейтенант, командир танковой учебной дивизии

Panzer Lehr Division в играх

Немецкая кампания в игре Company of Heroes: Opposing Fronts ведётся за подразделение Kampfgruppe Lehr (именно так именуется подразделение в заставках и брифингах), что позволяет соотнести это подразделение с боевой группой Учебной танковой дивизии. Также в одной из миссий Company of Heroes в брифинге сообщается, что игроку противостоит Учебная танковая дивизия.

В игре World of Tanks есть одноимённый клан [LEHR] Panzer Lehr Division - ru.wargaming.net/clans/wot/31/.

В игре WarThunder есть эмблема Учебной танковой дивизии, доступная для нанесения на технику.

Литература

• Helmut Ritgen: Die Geschichte der Panzer-Lehr-Division im Westen 1944—1945. Stuttgart: Motorbuch Verlag 1979, ISBN 3-87943-628-2

Отрывок, характеризующий Танковая учебная дивизия (Третий рейх)

Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.