Учение и заветы

Учение и заветы (англ. Doctrine and Covenants) — священное писание, признаваемое Церковью Иисуса Христа Святых последних дней. В книге содержатся «откровения», данные основателю церкви Джозефу Смиту, а также несколько откровений, полученных другими пророками последних дней (разделы 135, 136 и 138, «Официальные заявления 1 и 2»). Книга не содержит перевода древних писаний в отличие от большинства других священных книг.

«Учение и заветы» посвящена правилам организации Церкви Иисуса Христа Святых последних дней и содержит некоторые важные положения учения церкви, отсутствующие в других так называемых «образцовых трудах» церкви (Библия, Книга Мормона, «Драгоценная жемчужина»). В книге описываются церковные таинства и обряды, административная структура церкви. В некоторых разделах говорится также о работе Джозефа Смита над «переводом» Книги Мормона и ряда глав Библии.

Некоторые из этих откровений были впервые опубликованы в Сионе (ныне город Индепенденс), штат Миссури, в 1833 году под названием «Книга заповедей по управлению Церковью Христа» (A Book of Commandments for the Government of the Church of Christ). Поскольку поток откровений продолжался, через два года в городе Киртланд, штат Огайо, вышло в свет расширенное издание «Учение и заветы Церкви Святых последних дней» (Doctrine and Covenants of the Church of the Latter Day Saints).

Джозеф Смит, почитаемый мормонами за пророка, не только «перевёл» Книгу Мормона, но также собрал и другие откровения, полученные им от Бога. Большая часть этих откровений находится в двух других книгах современных писаний: «Учение и Заветы» и «Драгоценная Жемчужина».

«Учение и Заветы» — «образцовый труд Церкви Иисуса Христа Святых последних дней». Главная цель Книги — объяснить членам и лидерам Церкви как должна быть устроена Церковь мормонов и как необходимо руководить ею, «чтобы она была в гармонии с царством Христа». В Книге также находится много откровений о важных учениях. Большая часть откровений была «получена пророком Джозефом Смитом» (133 раздела). Остальные разделы (включая два официальных заявления) были написаны другими лидерами Церкви мормонов.

Большая часть отрывков в Книге «Учение и Заветы» имеет особенный исторический характер и «была получена от Бога» в ответ на особые молитвы. Многие разделы написаны по просьбе какого-либо конкретного члена Церкви, но слова в этих разделах имеют универсальный характер, и актуальны и значимы и в наше время.

Члены Церкви признают эти откровения как «вол[ю] Господа, … ум Господа, … слово Господа, … голос Господа и сил[у] Божья во спасение» (Учение и Заветы 68:4).

Важно заметить, что не все откровения, полученные Джозефом Смитом содержатся в Книге «Учение и Заветы». Некоторые из них включены в Историю Церкви. Решение, какие откровения должны быть внесены в «Учение и Заветы», принимается Первым Президентством и Кворумом Двенадцати Апостолов Церкви Иисуса Христа Святых последних дней.

Для членов Церкви мормонов, «Учение и Заветы» — это голос Господа Иисуса Христа. Эта книга писаний подтверждает учения Книги Мормона, открывает новые принципы, объясняет их более детально и даёт больше наставлений о руководстве Его Церкви. Книга также предупреждает об истреблении в будущем всех тех, кто не покается. Таким образом, книга «Учение и Заветы» интерпретирует и «подтверждает» пророчества о последних днях, что находятся в Библии.

История Книги «Учение и Заветы»

Джозеф Смит получил множество откровений об основах Евангелия и о том, как руководить Церковью Иисуса Христа Святых последних дней. И хотя многие из откровений объявлялись на конференциях, и Джозеф раздавал копии откровений миссионерам и руководителям Церкви, большинство людей не знали, о чём были эти откровения.

Печатное дело, основанное в штате Миссури Уильямом У. Фелпсом помогло в решении этой проблемы. В ноябре 1831 года, проводилось множество совещаний и конференций о публикации откровений. К этому времени, Джозеф Смит записал 60 откровений. Было решено опубликовать десять тысяч копий этих откровений в форме книги. Позднее, число копий уменьшили до трёх тысяч. Название книги было «Книга Заповедей» (в 1835 году, название изменили на «Учение и Заветы», когда новая версия книги с добавлениями была напечатана в Киртланде, штат Огайо), и откровения из первого раздела «Учение и Заветы» стало вступлением к книге.

К книге было добавлено приложение, и Джозеф проверил все манускрипты откровений, чтобы в них не было никаких ошибок. Джону Уитмеру и Оливеру Каудери было поручено доставить манускрипты в штат Миссури. Они выехали 20 ноября 1831 года и прибыли в город Индепенденс 5 января 1832 года. В июне, Уильям У. Фелпс начал набирать шрифт для книги. Первое издание было опубликовано в 1833 году и состояло всего лишь из пяти-шести разделов. После первого издания, были получены другие откровения и некоторые ранние материалы удалялись пока Книга не приняла сегодняшний вид.

Почти одна треть всех откровений в «Учение и Заветы» была получена в период август 1831-апрель 1834 года. Джозеф Смит сказал, что откровения в «Книге Заповедей» были «основанием Церкви в последние дни».

Во введении к Книге «Учение и Заветы» говорится: «Большинство откровений этого сборника было получено через Джозефа Смита-младшего, первого Пророка и Президента Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. Другие откровения были получены через некоторых из его преемников в Президентстве Церкви (см. Заголовки разделов 135, 136 и 138 и „Официальные заявления 1 и 2“)».

Как один из образцовых трудов Церкви, Книга «Учение и Заветы» уникальна, «поскольку это не перевод древней рукописи, а современное Священное Писание, данное Богом через Его избранных Пророков для восстановления Его святых трудов и для создания Царства Божия на Земле в эти дни» (см. Введение к «Учению и Заветам»).

В этих откровениях даются учения Евангелия с объяснениями таких основополагающих вопросов, как сущность Божества, происхождение человека, реальность сатаны, цель смертной жизни, необходимость повиновения, необходимость покаяния, деяния Святого Духа, Таинства и обряды, относящиеся к спасению, обязанности и сущность Священства, судьба Земли, будущие состояния человека после воскресения и суда, вечность супружеских отношений, вечная сущность семьи. В «Учение и Заветы» также показано постепенное раскрытие административной структуры Церкви, через призвание Епископа, создание Первого Президентства, Совета Двенадцати, Совета Семидесяти, а также создание других руководящих структур и кворумов.

И наконец, «Учение и Заветы» — это свидетельство о том, что Иисус есть Христос и, что Он руководит Его Церковью и говорит с Его избранными слугами в эти дни также, как Он говорил с Его слугами в древние времена.

Ссылки

• [scriptures.lds.org/dc/contents Doctrine and Covenants] — Полное официальное издание Церкви Иисуса Христа СПД 1981 года (на английском)
• [www.lafeuilledolivier.com/Ecritures/DC.htm The Doctrine and Covenants in a single file] — Издание 1989 года (на английском)

Литература

• The Doctrine and Covenants of The Church of Jesus Christ of Latter-day Saints Containing Revelations Given to Joseph Smith, the Prophet, with Some Additions by his Successors in the Presidency of the Church, Intellectual Reserve: Salt Lake City, UT, 1981.
• Book of Doctrine and Covenants: Carefully Selected from the Revelations of God and Given in the Order of their Dates, Herald Publishing House: Independence, MO, 2000.
• Joseph Smith, The Doctrine and Covenants of the Church of Jesus Christ of Latter Day Saints: Carefully Selected from the Revelations of God, photo enlarged and reprinted from the 1846 Nauvoo edition by Richard Drew, Burlington (Voree), Wisconsin, 1993, for the Church of Jesus Christ of Latter Day Saints (Strangite).
• Peter Judd, Journey in Trust: A Study Resource for D&C 161, Herald House, 2004. ISBN 0-8309-1122-7
• Book of Commandments: Herald Heritage Reprint, Herald House, 1833 (reprint). ISBN 0-8309-0066-7
• F. Henry Edwards, The Edwards Commentary on the Doctrine & Covenants, Herald House, 1986. ISBN 0-8309-0187-6
• Robert J. Woodford, [contentdm.lib.byu.edu/u?/EoM,5688 «Doctrine and Covenants Editions»], Encyclopedia of Mormonism 1:425-427

Отрывок, характеризующий Учение и заветы

29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.