Учение о трёх стилях
Учение о трёх сти́лях — классификация стилей в риторике и поэтике, различающая три стиля: высокий, средний и низкий (простой).
В риторике эллинистического периода было создано учение о трёх стилях, входящее в раздел элокуции. Они различались по степени интенсивности использования риторических средств (лексики, синтаксиса, риторических фигур), отличающих ораторскую речь от разговорной. Больше всего отклонялся высокий стиль (лат. genus grande, genus sublime), меньше — средний (лат. genus medium, genus floridum), ещё меньше — простой (лат. genus tenue, genus subtile)[1].
Учение о трёх стилях использовалось в древнеримской, средневековой и новоевропейской литературе. Из французских классицистов его предписывал Ф. Фенелон в своем «Рассуждении о красноречии»[2].
М. В. Ломоносов использовал учение о трёх стилях для построения стилистической системы русского языка и русской литературы. Три «штиля» по Ломоносову[3]:
- Высокий штиль — высокий, торжественный, величавый. Жанры: ода, героические поэмы, трагедии, ораторская речь.
- Средний штиль — элегии, драмы, сатиры, эклоги, дружеские сочинения.
- Низкий штиль — комедии, письма, песни, басни.
Напишите отзыв о статье "Учение о трёх стилях"
Примечания
- ↑ Гаспаров М. Л. [ancientrome.ru/publik/gasparov/gasp02.htm Цицерон и античная риторика] (недоступная ссылка с 26-05-2013 (3987 дней) — история, копия) // Марк Туллий Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве / Под ред. М. Л. Гаспарова. Москва: Наука, 1972. С. 24.
- ↑ Бороздин А. [gatchina3000.ru/big/087/87436_brockhaus-efron.htm Риторика] // Энциклопедический словарь. СПб.: Ф. А. Брокгауз — И. А. Ефрон, 1899. Т. 27А.
- ↑ Ломоносов М. В. [feb-web.ru/feb/lomonos/texts/lo0/lo7/lo7-5852.htm Предисловие о пользе книг церковных в российском языке] // Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. — Т. 7. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. — С. 589—590.
Ссылки
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи по лингвистике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Учение о трёх стилях
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
