Ушаков, Иван Фёдорович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ушаков Иван Федорович»)
Перейти к: навигация, поиск
Иван Фёдорович Ушаков
Дата рождения:

2 марта 1921(1921-03-02)

Место рождения:

Верхнеуральск, Оренбургская губерния, РСФСР

Дата смерти:

16 ноября 2002(2002-11-16) (81 год)

Место смерти:

Мурманск

Страна:

СССР, Российская Федерация

Научная сфера:

отечественная история, историография, источниковедение

Место работы:

Мурманский государственный педагогический университет

Учёная степень:

доктор исторических наук

Учёное звание:

профессор

Альма-матер:

Магнитогорский государственный педагогический институт

Награды и премии:

Иван Фёдорович Ушаков (2 марта 1921, г. Верхнеуральск — 16 ноября 2002, Мурманск) — российский историк и педагог, краевед Мурманской области. Доктор исторических наук, профессор Мурманского государственного педагогического института (университета), действительный член Российской академии педагогических и социальных наук (1996). Участник Великой Отечественной войны.

Почётный гражданин города-героя Мурманска.





Биография

Иван Фёдорович Ушаков родился 2 марта 1921 года в городе Верхнеуральск Оренбургской губернии (ныне Челябинской области). Детство прошло в деревне Малиново Юрьевского уезда Костромской губернии, где он окончил семь классов. Затем поступил в Вичужский педагогический техникум и после его окончания некоторое время работал учителем начальной школы.

В сентябре 1939 года призван в ряды РККА. Службу проходил на территории Украины и Молдавии, где и встретил начало Великой Отечественной войны. Воевал на 1-м Украинском фронте, командовал пехотным отделением, находился на передовой. Участвовал в освобождении Украины, Румынии, Венгрии, Югославии, Австрии. Дважды был ранен, контужен.

Осенью 1945 года был демобилизован, после чего приехал в Магнитогорск. Год проработал в Магнитогорской начальной школе, затем продолжил образование в Магнитогорском педагогическом институте (ныне — Магнитогорский государственный университет). В 1949 году опубликовал свою первую научную работу «К вопросу об использовании руд горы Магнитной до Великой Октябрьской социалистической революции», определившую его круг научных интересов, связанных с историей России в дореволюционный период.

По окончании института поступил в аспирантуру Ленинградского педагогического института имени М. Н. Покровского. В июне 1953 года защитил кандидатскую диссертацию по теме «Белорецкое горнозаводское хозяйство дворян Пашковых в первой половине XIX века». Работал преподавателем истории в Ленинградском, а затем в Выборгском педагогическом институте.

Уже в этот период начал сбор материалов для докторской диссертации по вопросам социально-экономического развития дореволюционного Урала, развития машиностроения и транспорта в регионе. Посвящённые этим проблемам научные работы публиковал в журналах «История СССР», «Огонёк», «Урал» и других.

В 1956 году в Ленинграде возник план организационного соединения двух педагогических институтов — имени Покровского и Герцена, связанный с перестановкой кадров. Ушакову пришлось выбирать новое место работы между Новгородом и Мурманском. Поскольку в Мурманске обещали предоставить жильё, Ушаков в 1957 году переехал на Кольский Север, где приступил к работе старшим преподавателем истории в Мурманском государственном педагогическом институте (ныне университете), пройдя в нём путь до профессора кафедры отечественной истории.

Малая изученность дореволюционного периода Кольского края подтолкнула Ушакова к серьёзным научным исследованиям. Он начал поиски исторических источников, регулярно работая в различных архивах и библиотеках. Для сбора материалов ездил в Архангельск, Ленинград, Москву, Петрозаводск. Через два года этой упорной и кропотливой работы, в 1959 году, вышла первая научная работа Ушакова по истории Кольского края — статья «Нападение английского военного флота на Мурман в 1809 году». В 1960-х годах появились и другие его труды: брошюра «Кольский острог» и ставшие важным этапом «Краеведческие материалы по истории» для школ Мурманской области, которые в системе представили историю Кольского полуострова в дореволюционный период. Одновременно Ушаков активно проводил просветительские лекции в школах, библиотеках, выступал по радио, на телевидении. Он также часто публикует найденные исторические материалы на страницах местных газет: сначала в «Полярной правде», «Комсомольце Заполярья» и «Рыбном Мурмане», затем — в «Советском Мурмане» и «Мурманском вестнике». Его интересовали самые разнообразные сюжеты истории Кольской земли: история отдельных населённых пунктов, памятники поморского зодчества, быт саамов и поморов.

Итогом этих изысканий учёного и краеведа стала вышедшая в 1972 году под редакцией доктора исторических наук И. П. Шаскольского книга «Кольская земля: Очерки истории Мурманской области в дооктябрьский период», ставшая первой крупной работой по истории Кольского Севера с древнейших времен до революции 1917 года. Материалы монографии в дальнейшем были положены в основу докторской диссертации Ушакова «История Кольского Севера с древнейших времен до 1917 года», которую он защитил в 1980 году в Ленинградском педагогическом институте имени А. И. Герцена.

Скончался 16 ноября 2002 года. Похоронен в Мурманске.

Научный вклад

И. Ф. Ушаков заложил основы научного краеведения в Мурманской области. Опубликовал более 400 научных и научно-популярных работ. Автор 20 книг и брошюр, в том числе: «Кольская земля» (1972), «Успенская церковь в селе Варзуга» (1974), «Кольская старина» (1986), «История Кольского Севера (досоветский период)» (1992), «Кольский Север в досоветское время. Историко-краеведческий словарь» (2001), «Белый Мурман» (2001). Важнейшие труды Ушакова вошли в трёхтомник «Избранные произведения. В трех томах» (1997−1998).

Награды и звания

Память

  • В память об Иване Фёдоровиче Ушакове в МГПУ ежегодно проводятся Ушаковские историко-краеведческие чтения.
  • 2 марта 2005 года на фасаде исторического факультета МГПУ была открыта мемориальная доска памяти И. Ф. Ушакова.

Напишите отзыв о статье "Ушаков, Иван Фёдорович"

Литература

  • [www.mgounb.ru/colleagues/nashi_izdaniya/mfj/ Иван Фёдорович Ушаков: к 90-летию со дня рождения: Биобиблиогр. указатель] / Сост. О. Н. Фролова; редкол.: С. А. Медникова и др.; авт. вступ. ст. П. В. Фёдоров; Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка, Мурм. гос. гуманит. ун-т. — 3-е изд., доп. — Мурманск: МГГУ, 2011. — 97 с. — (Серия «Краеведы земли Кольской»). — ISBN 978-5-4222-0064-1.
  • VII Ушаковские чтения: Сборник научных статей / Науч. ред. Ю. П. Бардилева, Е. Л. Крикун, С. А. Никонов; М-во образования и науки РФ, Мурм. гос. гуманит. ун-т, Гос. архив Мурм. обл. и др.. — Мурманск: МГГУ, 2011. — 291 с. — ISBN 978-5-4222-0064-1.
  • Федоров П.В. [kolanord.ru/html_public/col_avtory/Fedorov_PV/Fedorov_PV_Istoriko_kraevedcheskie_2001/index.html Историко-краеведческие труды И.Ф. Ушакова (историографический обзор)] // Ученые записки МГПИ. Исторические науки / Министерство образования Рос. Федерации; Мурм. гос. пед ин-т. - Мурманск, 2001. - С.8-28.
  • Федоров П.В. [kolanord.ru/html_public/col_avtory/Fedorov_PV/Fedorov_PV_Desjatiletie_bez_Ushakova_2012/index.html Десятилетие без И.Ф. Ушакова. Тенденции и перспективы в процессе изучения досоветского прошлого Кольского Севера в начале ХХI в.] // VIII Ушаковские чтения, (Мурманск, 2-4 марта 2011 г.): к 90-летию со дня рождения профессора И.Ф. Ушакова / Федерал. агентство по образ.; Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск, 2012. - С.6-19.

Ссылки

  • [www.mshu.edu.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=971&Itemid=2551 Официальный сайт Мурманского государственного педагогического университета — Ушаков Иван Федорович]
  • [freeman-murmansk.narod.ru/Yshakov.html Почётные граждане города-героя Мурманска — Ушаков Иван Фёдорович]

Отрывок, характеризующий Ушаков, Иван Фёдорович

И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.