Ушаков, Константин Иванович

Константин Иванович Ушаков
К. И. Ушаков
Место рождения:	посёлок Невьянский Завод, Пермская губерния, Российская империя
Научная сфера:	металлургия
Место работы:	Уральский политехнический институт, Кировградский медеплавильный завод, Медногорский медно-серный комбинат, «Главмедьникель», Институт цветных металлов «Гинцветмет»
Учёная степень:	доктор технических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Уральский политехнический институт (1934)
Известен как:	один из создателей научной школы пирометаллургии
Награды и премии:

Константи́н Ива́нович Ушако́в (23 октября 1907, посёлок Невьянский Завод, Екатеринбургский уезд, Пермская губерния, Российская империя — 12 июля 1995, город Москва, Россия) — инженер-металлург, организатор производства, учёный в области металлургии, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1973), лауреат Государственной премии СССР (1982).

Биография

Детство и учёба

Родился и вырос в частновладельческом посёлке при Невьянском чугуноплавильном и железоделательном заводе — одном из старейших металлургических предприятий Урала, первом в мире городе-заводе, основанном в 1701 г. Место рождения повлияло на выбор будущей профессии. Учился в старейшем профессиональном учебном заведении Урала, ведущем свою историю с 1721 г. — Свердловском горно-металлургическом техникуме, по окончании которого в 1931 г. поступил в Уральский политехнический институт. В 1934 г. окончил институт, получив квалификацию инженера в области цветной металлургии.

Работа

• 1934 — инженер-исследователь НИИ «Уралгинцветмет» (Свердловск, ныне Екатеринбург);
• 1935—1941 — заведующий лабораторией теории металлургических процессов Уральского политехнического института (Свердловск);
• 1941—1947 — начальник участка, заместитель начальника цеха, главный инженер Кировградского медеплавильного завода (Свердловская область);
• 1947—1954 — директор Медногорского медно-серного комбината (Чкаловская (ныне Оренбургская) область);
• 1954—1957 — начальник Главного управления медной и никелевой промышленности («Главмедьникель») Министерства цветной металлургии СССР;
• 1957—1958 — начальник Управления металлургической и горнодобывающей промышленности Оренбургского совнархоза;
• 1958—1985 — заведующий лабораторией пиропроцессов, директор Государственного научно-исследовательского института цветных металлов «Гинцветмет» (Москва).

Спорт

К. И. Ушаков был страстным поклонником хоккея. Будучи директором Медногорского медно-серного комбината, сам играл в хоккей с мячом на городском стадионе. В 1953 г. он пригласил в Медногорск для показательных выступлений две команды из других городов, игравшие в «канадский» хоккей — с шайбой. С 1955 г., когда Ушаков уже покинул Медногорск, к тренировкам по хоккею с шайбой приступила и местная команда «Медносерный комбинат». В 1956 г. она впервые выступила на турнире. Так было положено начало хоккейному клубу «Металлург» (Медногорск).

По инициативе Ушакова в 1949 году на стадионе в Медногорске были сооружёны баскетбольные площадки и теннисный центр с четырьмя открытыми кортами, один из которых был с красно-коричневым грунтовым покрытием и с сетчатым ограждением. На кортах проходили тренировки любителей и городские соревнования. Рядом со стадионом реку Блява перегородили плотиной, создав пруд площадью 3000 кв. м (впоследствии он был ликвидирован).

Технологические разработки

К. И. Ушаков — один из создателей научной школы пирометаллургии, автор более ста научных публикаций. Под его руководством разработаны и внедрены в производство:

• технология и устройство плавильного агрегата взвешенной плавки на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате (город Алмалык, Узбекистан);
• автоклавная технология переработки пирротиновых концентратов на Норильском горно-металлургическом комбинате (Норильск);
• технология автогенной плавки медного сульфидного сырья в шахтных печах на дутье, обогащенном кислородом на Медногорском медно-серном комбинате;
• производство медной фольги на Пышминском медеэлектролитном заводе в Свердловской области (ныне предприятие «Уралэлектромедь») и на Кыштымском медеэлектролитном заводе в Челябинской области.

За разработку и промышленное внедрение на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате технологии и оборудования высокоэффективного головного процесса автогенной кислородно-факельной плавки с утилизацией серы и тепла отходящих металлургических газов группе специалистов, куда входил и К. И. Ушаков, в 1982 году присуждена Государственная премия СССР.

Награды

• Орден Ленина (1977)
• Орден Трудового Красного Знамени (1967)
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «Ветеран труда»

• Государственная премия СССР (1982)
• Почётное звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР» (1973)

Избранные публикации

Монография

• Шахтная плавка сульфидного сырья и пути её усовершенствования. М.: Металлургия, 1981. — 152 с. (соавт.: Р. И. Фельман, В. И. Садыков).

Авторские свидетельства (частично)

• А. с. № 159036 «Способ переработки медных сульфидных руд путём медносерной плавки». Приоритет 26.02.1963. Опубл. 1963, Бюлл. Госкомизобретений № 23. (соавт.: В. И. Садыков, Г. З. Гениатуллин, В. Н. Урубко, Р. А. Лешевский, И. В. Новак, P. И. Фельман).
• А. с. № 550440 «Шихта для приготовления брикетов». Приоритет 07.06.1974. Опубл. 15.03.1977. (соавт.: P. И. Фельман, Л. А. Блинова).
• А. с. № 908888 «Способ переработки сульфидного сырья». Приоритет 03.11.1978. Опубл. 28.02.1982. (соавт.: М. Е. Хилько, P. И. Фельман, В. И. Садыков, Е. И. Калнин, П. А. Ковган).

Литература

• [kraeved.opck.org/biblioteka/towns/mednogorsk/mednogorsk/mednogorsk.pdfАльтов В. Г. Медногорск. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1989. — 224 с.] ISBN 5-7688-0246-0.
• [www.encyclopedia.ru/cat/books/book/48697/ Инженеры Урала: Энциклопедия.] III том / Гл. ред. Н. И. Данилов — Екатеринбург: «Уральский рабочий», 2012—1064 с. ISBN 978-5-85383-494-1

Отрывок, характеризующий Ушаков, Константин Иванович

– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.