Ушаков, Николай Васильевич

Николай Васильевич Ушаков (1837—1874) — российский окулист.

Биография

Родился в 1837 году в семье священника из Ростова. Воспитывался в Ярославской духовной семинарии (1850—1856), из которой поступил в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию, курс которой окончил в 1861 году.

Служил в Петербурге сначала в 1-м военно-сухопутном госпитале, потом в различных полках (с 1863 года — в Таврическом гренадерском полку, а с 1865 года — в лейб-гвардии Гродненском гусарском полку).

В 1868 году за диссертацию «О границах поля зрения в глазах с различным преломлением» (СПб.) получил степень доктора медицины и перешёл в Московский военный госпиталь, где с 1873 года состоял старшим ординатором. Был одним из членов-учредителей хирургического общества в Москве.

Кроме диссертации напечатал: «Гиперметропия и миопия по отношению к военной службе» («Медицинский вестник», 1874) и «О воспалении зрительных нервов при внутричерепных страданиях» («Летоп. Московского хирургического общество», 1874).

Был женат на дочери протопресвитера Дмитрия Новского. Отец филолога Дмитрия Ушакова (1873—1942).

Умер в 1874 году от гнойного воспаления брюшины.

Литература

• Колодин Н. Н. И в «белокаменной» не потерялся [Ушаков Н. В.] // Ярославские эскулапы. — Ярославль: Канцлер, 2008. — Т. 1. Земцы. — С. 335—337. — 376 с. — (Этюды о былом). — 150 экз. — ISBN 978-5-91730-005-4.

Отрывок, характеризующий Ушаков, Николай Васильевич

Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.