Уэбб, Астон
| Астон Уэбб | |
| Aston Webb | |
 Портрет работы Соломона Соломона, ок. 1906 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти |
21 августа 1930 (81 год) |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Важнейшие постройки | |
| Награды |
|
Астон Уэбб (22 мая 1849 года — 21 августа 1930 года) — британский архитектор, творчество которого пришлось на конец XIX века и начало XX века. Он был президентом Королевской Академии с 1919 по 1924 год.
Биография
Астон Уэбб родился 22 мая 1849 года в семье художника Эдварда Уэбба в Лондоне. Он получил начальное архитектурное обучение у известных в то время архитекторов Роберта Бэнкса и Чарльза Барри с 1866 по 1871 год. После этого он год провёл в путешествиях по Европе и Азии. В 1874 году Астон возвращается в Лондон и создаёт свою собственную студию.
С начала 1880-х годов Астон вступил в Королевский институт британских архитекторов и начал работать в партнерстве с Ингресс Белл. Их первой крупной работой был дизайн здания суда в Бирмингеме.
К концу карьеры Уэббу помогали его сыновья, Морис и Филипп. Астон Уэбб исполнял обязанности президента Королевского института британских архитекторов с 1902 по 1904 годы, и будучи избран членом Королевской Академии в 1903 году, исполнял обязанности президента Королевской Академии с 1919 по 1924 год. Он был посвящён в рыцари в 1904 году, получил Королевскую золотую медаль по архитектуре в 1905 году и был первым лауреатом Золотой медали Американского института архитектуры, которой он был награждён в 1907 году.
Основные работы
Первой основной работой Уэбба было восстановление средневековой церкви святого Варфоломея-Великого в Смитфилде в Лондоне. Его брат, Эдуард Альфред Уэбб, был церковным старостой в то время, и его связи в церкви по всей видимости и помогли молодому архитектору получить работу[1].
В марте 1889 года, консистория французской протестантской церкви Лондона задействовала Астона Уэбба для разработки новой церкви[2]. Церковь была возведена в 1891—1893 годах на площади Сохо в Лондоне. Эта церковь является одной из ярких работ Астона Уэбба в готическом стиле.
Центральное здание Канцлерского суда в Университете Бирмингема в Великобритании было разработано Уэббом и Ингресс Белл и названо в честь Астона Уэбба. Главной его особенностью является большой купол.
Галерея архитектурных работ
- Admiralty Arch - geograph.org.uk - 123034.jpg
Арка Адмиральтейства, Лондон
- Royal School of Mines entrance.jpg
Королевская геологическая школа, Лондон
- ImperialCollegeLondon.jpg
Главный вход, Королевская геологическая школа, Лондон
- Londres 465..jpg
Главный вход, Музей Виктории и Альберта, Лондон
Напишите отзыв о статье "Уэбб, Астон"
Примечания
Отрывок, характеризующий Уэбб, Астон
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
