Уэбстер, Уильям

Уильям Уэбстер William Webster<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Директор ФБР
23 февраля 1978 года — 25 мая 1987 года
Президент:	Д. Картер Р. Рейган
Предшественник:	Д. Адамс
Преемник:	Д. Отто
Директор Центральной разведки
26 мая 1987 года — 31 августа 1991 года
Президент:	Р. Рейган Д. Буш-старший
Предшественник:	У. Кейси
Преемник:	Р. Гейтс
Рождение:	6 марта 1924(1924-03-06) (100 лет) Сент-Луис, Миссури, США
Образование:	Амхерстский колледж Университет Вашингтона в Сент-Луисе
Награды:

Уильям Хеджкок Уэбстер (англ. William Hedgcock Webster) (р. 1924) — американский государственный деятель, директор Федерального бюро расследований в 1978—1987 годах, директор Центрального разведывательного управления в 1987—1991 годах. Уэбстер является первым и единственным человеком в истории США, который возглавлял и ФБР, и ЦРУ.

Биография

Родился в Сент-Луисе, в 1947 году окончил Амхерстский колледж (Массачусетс), получив степень бакалавра искусств. В 1949 году окончил Юридическую школу Университета Вашингтона в Сент-Луисе, получив степень доктора юриспруденции. Почетный доктор права Амхерстского колледжа (1975).

В 1943—1946 годах — лейтенант ВМС США. Во время Корейской войны в 1951—1952 годах вновь находился на службе в ВМС в том же звании.

В 1949—1959 годах (с перерывом) занимался частной юридической практикой в Сент-Луисе.

В 1960—1961 годах — прокурор Восточного округа штата Миссури. Затем вновь вернулся к частной юридической практике.

В 1964—1969 годах — член палаты по надзору за соблюдением законности штата Миссури.

В 1970—1973 годах — судья окружного суда Восточного округа штата Миссури.

В 1973—1978 годах — судья апелляционного суда 8-го судебного округа.

С 23 февраля 1978 по 25 мая 1987 года — директор ФБР.

3 марта 1987 года президент Рональд Рейган назначил Уэбстера директором Центральной разведки и главой Центрального разведывательного управления, 19 мая утвержден Сенатом, 26 мая вступил в должность. Возглавлял ЦРУ до 31 августа 1991 года.

Подал в отставку с поста директора ЦРУ 8 мая 1991 года, однако по личной просьбе президента Буша продолжал исполнять обязанности директора до 31 августа.

После выхода в отставку вернулся к частной юридической практике. Работал в вашингтонском офисе юридической компании Milbank, Tweed, Hadley & McCloy</span>^ru_en, где специализировался на арбитраже, медиации и внутренних расследованиях.

С марта 2002 года является председателем Консультативного совета по внутренней безопасности</span>^ru_en.

Уэбстер является членом Американской ассоциации адвокатов, членом Совета Американского института права, членом общества Order of the Coif</span>^ru_en, членом коллегии адвокатов Сент-Луиса и членом братства Psi Upsilon</span>^ru_en. Кроме того, он занимал пост председателя Секции корпоративного, банковского и предпринимательского права Американской ассоциации юристов. Является членом Фонда Американской ассоциации адвокатов и почетным членом Американской коллегии судебных адвокатов. В 2009 году Уэбстер был назначен руководителем независимого расследования действий ФБР во время массового убийства на военной базе Форт-Худ.

Роль персонажа, основанного на личности Уильяма Уэбстера (вымышленного директора ФБР Стоддарда Торсена), в криминальной трагикомедии 2013 года «Афера по-американски» исполнил неоднократный лауреат премии «Эмми» Луи Си Кей.

Личная жизнь

Был женат на Друзилле Лейн Уэбстер (умерла в 1984 году), их брак длился 34 года, у Уэбстеров было трое детей: Друзилла, Уильям Уэбстер-младший и Кэтрин. В 1990 году женился вторично — на Линде Клагстон, супруги Уэбстер живут в Вашингтоне, округ Колумбия.

Отрывок, характеризующий Уэбстер, Уильям

Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.