У-Вэй Хаджи Шаари

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У-Вэй Хаджи Шаари
U Wei Hj. Shaari

У-Вэй Хаджи Шаари
Имя при рождении:

Zuhir bin Saari

Дата рождения:

13 июля 1954(1954-07-13) (69 лет)

Место рождения:

Бентакаб, штат Паханг

Гражданство:

Профессия:

кинорежиссёр

Карьера:

с конца 1980-х годов

Направление:

неореализм, альтернативное кино

Награды:

Лучший режиссёр. Кинофестиваль Малайзии (1994). Фильм «Женщина, жена и...»; Лучший иностранный фильм. Международный фестиваль независимого кино в Брюсселе (1995). Фильм «Поджигатель»; Специальный приз жюри. Кинофестиваль Юго-Восточной Азии в Пномпене (1997). Фильм «Поджигатель»; Лучший режиссёр. Кинофестиваль Малайзии (1999). Фильм «Чемпион»

У-Вэй Хаджи Шаари (малайск. U Wei Hj. Shaari); (13 июля 1954, Бентакаб, штат Паханг) — малайзийский режиссёр, сценарист, продюсер. Настоящее имя (малайск. Zuhir bin Saari ).





Краткая биография

Кинематографическое образование получил на факультете драматического искусства (актёрское мастерство, режиссура, драматургия) Новой школы (университета) социальных исследований в Нью-Йорке (1980—1986)[1]. По возвращении на родину в 1987—1996 гг. работал на центральном телевидении, где поставил 14 телевизионных фильмов, наиболее заметными из которых стали «Самоповешение» (Gantung Diri) (1987) и «Ванги свидетельствует» (Wangi Jadi Saksi) (2010).

Работа в кино

Первый же самостоятельно поставленный фильм «Женщина, жена и проститутка» (Perempuan, Isteri dan Jalang) (1993) выдвинул его в лидеры режиссёров «новой волны» альтернативного кино 1990-х годов. Лента имела кассовый успех (1,3 млн ринггитов) и принесла известность режиссёру. Правда, фильм смог выйти на экраны только после того, как режиссёр по требованию цензуры изменил его название на «Женщина, жена и…» (Perempuan, Isteri dan …) . Слово «проститутка» показалось цензорам слишком грубым[2]. Успех фильма привлёк внимание предпринимателя и писателя Раджи Азми Раджи Сулеймана, который предложил режиссёру финансировать съёмки картины по его повести «Чёрная вдова». Фильм вышел под названием «Чёрная вдова с милым лицом» (Black Widow Wajah Ayu) уже в 1994 году, однако, провалился и в кассовом и в художественном отношениях.

Поворотным в творчестве режиссёра стал 1995 год — его фильм «Поджигатель» (Kaki Bakar) по одноимённому рассказу Уильяма Фолкнера стал первым малайзийским фильмом, показанным на Каннском кинофестивале, и получил «Гран-при» как лучший иностранный фильм на кинофестивале в Брюсселе. Позднее, в 2004 году он был также номинирован на кинофестивалях в Венеции и Лос-Анджелесе[3]. В последующем были поставлены фильмы «Чемпион» (Jogho) по повести Османа Келантана (1997), «В ожидании радуги» (Menunggu Pelangi) (2001), «Качайся быстрей» (Buai Laju-Laju) по повести Джеймса Кейна «Почтальон всегда звонит дважды» (2004), «Смытые» (Hanyut) по роману Джозефа Конрада «Каприз Олмейера» (2012)[4]. Действие всех фильмов перенесено в Малайзию, в них содержится неприкрытая критика на жизнь современного малайзийского общества. Сам он считает, что создаёт фильмы в первую очередь для самовыражения, а потом уже для зрителя[5]. Его высказывания о том, что «статус деятеля искусства ничуть не ниже статуса богослова», вызвали бурную дискуссию среди интеллигенции[6].

Публикации

  • U-Wei Hj Shaari. Wangi jadi saksi: drama (Ванги свидетельствует: драма). Kuala Lumpur: Dewan Bahasa dan Pustaka, 2010.
  • U-Wei Hj Shaari. Wayang U-Wei angkat saksi (Фильмы У-Вэя свидетельствуют). Kuala Lumpur: Balai Seni Lukis Negara, 2011.
  • U-Wei Hj Shaari, Morne Hashim. Wajah M50 Kini: di Galeri Morne (Apa Ada dengan Tarikh). Kuala Lumpur: Institut Terjemahan & Buku Malaysia, 2014.

Критика. Оценка творчества

«В то время как режиссёры Азиз М. Осман и Юсоф Хаслам продолжают прилагать усилия по созданию коммерчески ориентированных фильмов, режиссёры У-Вэй Хаджи Шаари и Шухайми Баба бросают вызов сложившемуся в кинематографии статус-кво и производят ленты, отличающиеся новизной языка, добиваясь международного признания за пределами Азии».

— .- Гордон Грей[7]

Награды

  • Лучший режиссёр. Кинофестиваль Малайзии (1994). Фильм «Женщина, жена и…»
  • Лучший иностранный фильм. Международный фестиваль независимого кино в Брюсселе (1995). Фильм «Поджигатель»
  • Специальный приз жюри. Кинофестиваль Юго-Восточной Азии в Пномпене (1997). Фильм «Поджигатель».
  • Лучший режиссёр. Кинофестиваль Малайзии (1999). Фильм «Чемпион»

Напишите отзыв о статье "У-Вэй Хаджи Шаари"

Примечания

  1. . Rozi Ali. Celluloid Images: For film director U-Wei the cinema was the school of his life. — «Malaysian Busness», 16.7.1996, p. 30-32
  2. . Ngo Sheau Shi Pembentukan Seksualiti dalam Filem U-Wei Haji Saari Satu Analisis Psikoanalitik Feminis Terhadap Filem Perempuan lsteri dan … Antologi Esei. KOMUNIKASI. Teori lsu dan Amalan. Pulau Pinang: Penerbit USM, 2015 , p. 106
  3. Погадаев, В. Малайский мир (Бруней, Индонезия, Малайзия, Сингапур). Лингвострановедческий словарь. М.:"Восточная книга", 2012, с. 691
  4. U-Wei Haji Saari www.imdb.com/name/nm0354488/
  5. Abd. Aziz Itar. Filem saya untuk diri sendiri'. — «Utusan Malaysia», 18.1.2011
  6. У-Вэй Хаджи Шаари. «Seniman lebih tinggi dari ulama». — «Mastika», Sept. 2012, p. 113
  7. 'Gordon Grey'. ‘Shame and the Fourth Wall: Some considerations for anthropology of the cinema,’ in Yeoh Seng Guan (ed.) Media, Culture and Society in Malaysia, Malaysian Studies Series. New York: Routledge Press, p 122.

Отрывок, характеризующий У-Вэй Хаджи Шаари

Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.