У Аньбан, Пётр

Поделись знанием:
(перенаправлено с «У Аньбан, Петр»)
Перейти к: навигация, поиск
Пётр У Аньбан
武安邦伯鐸
Рождение

1860(1860)

Смерть

9 июля 1900(1900-07-09)

Почитается

Католическая церковь

Беатифицирован

24 ноября 1946 год

Канонизирован

1 октября 2000 год

В лике

святой

День памяти

9 июля

Подвижничество

мученичество

Пётр У Аньбан (кит. 武安邦伯鐸, 1860, Тайюань, Китай — 9 июля 1900, Тайюань, Китай) — святой Римско-Католической Церкви, член третьего францисканского ордена, мученик.





Биография

Пётр У Аньбан родился в 1860 году в католической семье. Служил в католическом соборе Тайюаня катехизатором. 28 июня 1900 года во время Ихэтуаньского восстания епископ послал его в деревню Чангоу. По дороге Петра У Аньбана арестовали повстанцы и отобрали у него деньги. Боксёры также заставляли Петра У Аньбана отказаться от христианской веры, подвергая его избиению. Через некоторое время они смягчили свой гнев, потребовав от Петра У Аньбана дать обещание не служить иностранцам. Пётр У Аньбан дал обещание и был ими освобождён.

Пётр У Аньбан был арестован по приказу губернатора провинции Шаньси Юй Сяня вместе с двумя епископами Франциском Фоголлой и Элиасом Факкини, семью монахинями, семью семинаристами и 10 мирянами и казнён 9 июля 1900 года. Всего в тот день было казнено 26 христиан.

Прославление

Пётр У Аньбан был беатифицирован 24 ноября 1946 года Римским Папой Пием XII и канонизирован 1 октября 2000 года Римским Папой Иоанном Павлом II вместе с группой 120 китайских мучеников.

День памяти в Католической Церкви — 9 июля.

Источник

  • [www.scribd.com/doc/4214024/Martyrs-of-China-aAC201C-SS-Augustine-Zhao-Rong- George G. Christian OP, Augustine Zhao Rong and Companions, Martyrs of China, 2005, стр. 36]  (англ.)

Напишите отзыв о статье "У Аньбан, Пётр"

Ссылки

  • [www.chinesemartyrs.ca/Saints/ViewSaints.aspx?id=43 Индекс святых]  (кит.) —  (англ.)

Отрывок, характеризующий У Аньбан, Пётр

Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.