У Дуньи
| У Дуньи кит. трад. 吳敦義, пиньинь: Wú Dūnyì<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 4 июня 2014 — 17 января 2016 | |||
| Предшественник: | Зэн Юнчуань | ||
| Преемник: | Чжу Лилунь | ||
| |||
| 3 декабря 2014 — 17 января 2015 | |||
| Предшественник: | Ма Инцзю | ||
| Преемник: | Чжу Лилунь | ||
| |||
| 20 мая 2012 — 20 мая 2016 | |||
| Президент: | Ма Инцзю | ||
| Предшественник: | Винсент Сяо | ||
| Преемник: | Чэнь Цзяньжэнь | ||
| |||
| 10 сентября 2009 — 6 февраля 2012 | |||
| Предшественник: | Лю Чжаосюань | ||
| Преемник: | Чэнь Чун | ||
| Образование: | Национальный университет Тайваня | ||
| Награды: |
| ||
У Дуньи (кит. трад. 吳敦義, пиньинь: Wú Dūnyì) — тайваньский политик, член партии Гоминьдан, премьер-министр Китайской Республики (2009—2012), вице-президент Китайской республики (2012—2016).
Биография
Родился 30 января 1948 года в Цаотуне, Наньтоу (уезд), Тайвань. В 1970 году получил в Национальном университете Тайваня степень бакалавра гуманитарных наук по истории. Женат, у него три сына и одна дочь.[1]
Карьера
У Дуньи был назначен мэром города Гаосюн в 1990 году и пробыл на этом посту до 1994 года, а затем был переизбран ещё на четыре года. С 2007 года У является генеральным секретарём партии Гоминьдан.
8 сентября 2009 года в виду скорой отставки действующего на тот момент премьер-министра Лю Чжаосюаня, У Дуньи был назначен ему в замену. 10 сентября Лю и весь его кабинет вышли в отставку и в тот же день, У Дуньи занял пост премьер-министра республики.[2]
На президентских выборах 2012 баллотировался на пост вице-президента Китайской республики в паре с президентом Ма Инцзю, после победы на выборах вступил в должность 20 мая 2012.
Напишите отзыв о статье "У Дуньи"
Примечания
|
Это заготовка статьи о политическом деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий У Дуньи
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
