У Не Вин

У Не Вин နဝင်း<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Официальный портрет Не Вина</td></tr>
Президент Социалистической Республики Бирманский Союз
2 марта 1974 — 9 ноября 1981
Предшественник:	Вин Маунг
Преемник:	Сан Ю
Председатель Революционного правительства , с 1971 года - Совета министров Бирмы
2 марта 1962 — 4 марта 1974
Предшественник:	У Ну
Преемник:	Сейн Лвин
Премьер-министр Бирманского Союза,
29 октября 1958 — 4 апреля 1960
Предшественник:	У Ну
Преемник:	У Ну
Рождение:	14 мая 1911(1911-05-14) Паунгде, Пегу, Британская Бирма
Смерть:	5 декабря 2002(2002-12-05) (91 год) Янгон, Мьянма
Партия:	Антифашистская лига народной свободы (с 1944), Партия бирманской социалистической программы (с 1962)
Образование:	Рангунский университет
Профессия:	военный
Награды:

История Мьянмы
Древнейшая история (11 000—200 до н. э.) Пью (200 до н. э. — 1050 н. э.) Монские царства (825?—1057) Араканские царства (788?—1406)
Династия Паган (849—1297) Монгольское завоевание Бирмы Период враждующих царств Верхняя Бирма (1297—1555) Мьинсайн и Пинья (1297—1364) Сикайн (1315—1364) Ава (1364—1555) Пьи (1482—1542) Раманья (1287—1539, 1550—1552) Шанские княжества (1215—1563) Аракан (1429—1785) Таунгу (1510—1752) Возрождённое Хантавади (1740—1757) Конбаун (1752—1885)
Британская Бирма (1824—1948) Англо-бирманские войны (1824—1885) Националистическое движение (1900—1948) Японская оккупация (1942—1945)
Современность (с 1948) Союз Бирма (1948—1962) Переворот 1962 года Социалистическая республика (1962—1988) Переворот 1988 года Союз Мьянмы (1988—2010) Политические реформы (2011—2012)
Список столиц • Бирманские хроники Военная история

У Не Вин, Не Вин, при рождении Шу Маун или Маунг Шу Маунг (бирм. ေနဝင်း, англ. Ne Win, 14 мая 1911 (другие данные 10 июля 1910 года), Паунгде, Британская Бирма — 5 декабря 2002, Янгон, Мьянма) — бирманский государственный и политический деятель, генерал, правитель Бирмы с 1962 по 1988 год.

Биография

Военная карьера

У Не Вин родился в интеллигентной китайской семье в Паунгде, округ Проме. Его отец был провинциальным служащим. После окончания школы в Проме Шу Маун учился в Рангунском университете, где включился в политическую деятельность, в 1932 году был принят в департамент почт и телеграфа, работал в одной из почтовых контор Рангуна. Накануне Второй мировой войны (1939—1945) был активистом национально-освободительной организации «Добама Асиайон» («Бирма для бирманцев»), известной как «партия такинов» и требовавшей создания национальной армии и введения школьного обучения на бирманском языке. Вместе с Аун Саном входил в группу «30 товарищей», эмигрировавшую в Таиланд и ставшую ядром Армии независимости Бирмы. Проходил военное обучение в Японии. По возвращении в Таиланд Шу Маун взял на себя командование одним из подразделений Армии и принял имя Не Вин — «Бриллиант, подобный солнцу».

В период японской оккупации Бирмы (1942—45) занимал ряд командных постов в Армии независимости Бирмы, был начальником штаба Армии обороны Бирмы. Проходил инструктаж в Японии.

В 1944 году в звании полковника вошёл в состав Высшего совета Антифашистской лиги народной свободы и Военного совета АЛНС, в 1945 году командовал бирманскими войсками в районе дельты реки Иравади. В 1947 году Не Вину было присвоено звание бригадного генерала и он был избран членом Учредительного собрания, которое 4 января 1948 года провозгласило независимость Бирмы. В 1948 году назначен командующим войсками Северного военного округа, с августа 1948 года — заместителем начальника Генштаба. За последующие несколько лет получил звание генерал-майора, затем генерал-лейтенанта. В разгар гражданской войны Не Вин был назначен главнокомандующим армией, а в апреле 1949 года занял также посты заместителя премьер-министра, министра обороны и министра внутренних дел. Однако в сентябре 1950 года он вышел из состава правительства и был назначен начальником Генштаба и главнокомандующим вооружёнными силами Бирмы.

В 1950-х годах генерал Не Вин неоднократно возглавлял военные миссии, выезжавшие в США, Великобританию, Индонезию, Югославию, Израиль и КНР. В январе 1956 года Не Вину было присвоено звание полного генерала

Премьер-министр

Летом 1958 года в Бирме разразился затяжной политический кризис, во время которого парламенту из-за отсутствия в нём стабильного большинства не удалось сформировать правительство. В этих условиях премьер-министр У Ну предложил передать власть влиятельному, но формально политически нейтральному главнокомандующему Не Вину, чтобы тот «восстановил в стране закон и порядок» и повёл новые парламентские выборы. 26 сентября У Ну официально заявил о своём решении в парламенте и Не Вин, принимая предложение, выступил с ответной речью, в которой заявил, что приложит все усилия для достижения мира в стране и ни при каких обстоятельствах не порвёт с политикой строгого нейтралитета. 28 октября 1958 года после голосования на заседании Палаты представителей председательствующий Ман Ба Саинг объявил, что Не Вин единогласно избран премьер-министром. Возглавив временное правительство генерал Не Вин ввёл жесткие меры против оппозиции (20 ноября 1958 года палата депутатов парламента Бирмы приняла чрезвычайный закон, предусматривавший до 7 лет тюремного заключения за распространение антиправительственной информации) и лишил прав и привилегий шанских князей. Правительство Не Вина провозглашало политику нейтралитета, заключило Договор о дружбе и взаимном ненападении с Китайской Народной Республикой и соглашение о границе, требовало признания прав КНР на место в Совете Безопасности ООН, выступало за прекращения испытаний ядерного оружия и поддерживало советские инициативы по разоружению. Армия Бирмы предприняла наступление на части разбитой в 1949 году гоминьдановской армии Китая, действовавшие на севере страны.

Переворот 1962 года. Во главе страны

В феврале 1960 года временное правительство провело всеобщие выборы и Не Вин уступил власть У Ну.

Но уже 2 марта 1962 года бирманская армия осуществила военный переворот. Не Вин выступил по радио и заявил о создании Революционного совета под его руководством и правительства из 8 министров. 3 марта действие Конституции было приостановлено а парламент распущен. Не Вин встретился с политическими деятелями страны и заявил, что причиной переворота стало требование Шанского государства о создании Бирманской Федерации и подготовка сепаратистского восстания. Из Бирмы были высланы представители Фонда Форда и Фонда Азии, обвинённые в поддержке гоминьдановских частей и в шпионаже в пользу СЕАТО. В апреле была опубликована политическая Декларация Революционного совета «Бирманский путь к социализму», в которой сочетались национализм, марксизм и буддизм. В декларации говорилось, что в Бирме «будет основано социалистическое демократическое государство с целью создания преуспевающей социалистической экономики… Мы должны так воспитывать народ, чтобы каждый зарабатывал себе на жизнь своим трудом, чтобы труд стал делом чести всех» В 1962—1974 годах У Не Вин также был председателем Революционного правительства (с 1971 года — Совет Министров), с 1958 до 1972 год министр обороны, в 1962 году стал председателем Центрального организационного и Дисциплинарного комитетов Партии бирманской социалистической программы (Ланзин, ПБСП; основана в 1962 году).

После принятия в 1974 году новой конституции У Не Вин стал председателем Государственного совета Народного собрания (парламента) и президентом Социалистической Республики Бирманский Союз. Посетил СССР в 1961 и 1965 годах.

За период нахождения У Не Вина у власти были произведены следующие мероприятия:

• Полная национализация промышленности. В руки государства прежде всего перешла англо-бирманская нефтедобывающая компания «Бирма ойл компани», в декабре 1962 года последовало соглашение о выкупе Корпорацией экономического развития Бирмы всей собственности британской универсальной компании «Стил бразерс энд компани». 15 февраля 1963 года Не Вин произнёс программную речь об экономической политике правительства, в которой заявил, что в ближайшее время все торговые и промышленные предприятия будут национализированы и в дальнейшем разрешения на создание новых частных организаций выдаваться не будут. Он заявил — «Частный сектор несовместим с нашими целями, поскольку национализация — принцип социалистической экономики». С 1964 года в руки государства переходила вся торговля рисом, для закупок, распределения и экспорта которого было создано государственное Управление по торговле сельскохозяйственной продукцией. 23 февраля 1963 года были национализированы все частные иностранные и национальные банки (14 иностранных и 10 бирманских), 26 февраля 1963 года Революционное правительство заявило о национализации лесной промышленности и запрете на частные заготовки, закупки и продажи леса и пиломатериалов. В июне 1963 года была национализирована горнодобывающая компания «Англо-Бирма тин К»;
• Высылка иностранных предпринимателей из страны;
• Запрет оппозиционных политических партий;
• Перелом в гражданской войне (идущей в Бирме с 1948): оттеснение на окраины страны, в джунгли, вооружённых отрядов коммунистов — Коммунистической партии Бирмы (красного флага) и Коммунистической партии Бирмы (белого флага), а также и вооружённых отрядов национальных меньшинств, борющихся за отделение от Бирмы;
• Создание сельскохозяйственных кооперативов;
• Введение системы рационирования на основе принципов буддизма.

У Не Вин был одним из сторонников стратегии «опоры на собственные силы» и ограничения внешнеэкономических контактов.

Отставка

23 июля 1988 года, в обстановке острого политического кризиса, связанного со студенческими выступлениями, У Не Вин сложил полномочия председателя партии Ланзин, сохранив за собой остальные должности. В своей речи он заявил, что армия вправе применять оружие для подавления антиправительственных выступлений. В августе и сентябре 1988 власти четырежды применяли оружие против демонстрантов, в результате чего студенческие выступления были подавлены.

После отставки У Не Вин в течение десяти лет оставался «серым кардиналом» партии Ланзин, потом его влияние резко упало, а 5 марта 2002, когда его семья попыталась влиять на события в стране, он был помещён под домашний арест вместе с членами семьи, уже в возрасте 91 года.

У Не Вин умер 5 декабря 2002 года и был скромно похоронен без официальных церемоний.

Литература

• Не Вин // Советская историческая энциклопедия. — М.: Государственное научное издательство "Советская энциклопедия", 1967. — Т. 10.
• Не Вин // Люди и политика. Ежегодник журнала «Мировая экономика и международные отношения». Под ред. доктора исторических наук Вал. Зорина. — М.: «Правда», 1964.
• Не Вин. Люди и политика. // Новое время. — М., 1958. — Вып. № 44.
• Не Вин. Люди и политика. // Новое время. — М., 1961. — Вып. № 15.

Ссылки

• [news.bbc.co.uk/2/hi/asia-pacific/1581413.stm Obituary: Ne Win] (англ.). BBC News (Thursday, 5 December, 2002, 09:06 GMT). Проверено 20 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CRSYtNkN Архивировано из первоисточника 25 ноября 2012].
• Martin Smith. [www.guardian.co.uk/news/2002/dec/06/guardianobituaries General Ne Win Burmese military strongman whose increasingly obtuse dictatorship reduced his country to poverty] (англ.). The Guardian, (Friday 6 December 2002 01.57 GMT). Проверено 20 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CRSaOhWs Архивировано из первоисточника 25 ноября 2012].
• [www.biografiasyvidas.com/biografia/n/ne_win.htm Bo Ne Win] (исп.). Biografías y Vidas. Проверено 20 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CRSbErms Архивировано из первоисточника 25 ноября 2012].
• [www.youtube.com/watch?v=TDRK4z5JZxc Dictator Ne Win threatening speech to the people in 1988.mpeg]. YouTube. — Видеохроника: Не Вин произносит речь (1988 год). Проверено 20 ноября 2012.
• У Не Вин — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий У Не Вин

Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.