У Фасянь
| У Фасянь | |
| кит. 吴法宪 | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
Военно-воздушные силы |
| Годы службы | |
| Звание |
генерал-лейтенант |
| Командовал | |
| Сражения/войны |
Гражданская война в Китае, Японо-китайская война (1937—1945) |
У Фасянь (кит. 吴法宪; 1915, провинция Цзянси — 2004, Цзинань) — китайский военный, активный участник гражданской и китайско-японской войны со стороны КПК. В КНР — генерал НОАК. В 1965—1971 — командующий ВВС НОАК. В 1969—1973 — член Политбюро ЦК КПК. Один из ближайших сподвижников Линь Бяо. Обвинён в причастности к «заговору Линь Бяо», снят со всех постов, в 1976 арестован. В 1981 приговорён к длительному тюремному заключению, но вскоре после этого освобождён по состоянию здоровья.
Содержание
В китайской Красной армии
Родился в бедной крестьянской семье. В 15-летнем возрасте примкнул к китайской Красной армии. С 1932 — член КПК. В армии обучился грамоте и усвоил коммунистические взгляды. С 1940 служил в политическом аппарате 8-й армии НОАК.
Во время китайской гражданской войны У Фасянь участвовал в Великом походе, Пинсингуаньском и Ляошэньском сражениях, Пекин-Тяньцзиньской операции. Входил в близкое окружение Линь Бяо.
В НОАК и КПК
С 1949 У Фасянь служил на командных постах в военной авиации. Участвовал в планировании операций НОАК в Корейской войне. В 1955 получил звание генерал-лейтенанта. В 1957 был назначен политическим комиссаром, в 1965 — командующим ВВС НОАК.
Политически генерал У Фасянь отличался подчёркнутой лояльностью к Мао Цзэдуну, придерживался ортодоксальных маоистских позиций. В период Культурной революции он полностью поддерживал репрессии в НОАК, призывал внести в Конституцию КНР положение о государственном статусе не только идей, но и сочинений Мао Цзэдуна[1].
В партии и армии У Фасянь продолжал ориентироваться на маршала Линь Бяо, поддерживал с ним тесную личную связь. Под командованием У Фасяня служил в ВВС сын Линь Бяо Линь Лиго. На партийной конференции в Лушани 1970 У Фасянь поддержал Линь Бяо, подвергнутого резкой критике сторонниками Цзян Цин и Чжан Чуньцяо[2].
На IX съезде КПК в 1969 У Фасянь был введён в Политбюро ЦК. Состоял в Военном совете ЦК КПК.
Обвинение, арест и суд
В 1971 У Фасянь был обвинён в причастности к «заговору Линь Бяо» и снят с поста командующего ВВС. X съезд КПК в 1973 отстранил У Фасяня с партийных постов и исключил из партии. Преследование генерала-маоиста могло выглядеть странным, но «дело Линь Бяо» рассматривается как ужесточение партийного контроля над НОАК; персональные особенности не имели большого значения[3].
В декабре 1976, уже после смерти Мао Цзэдуна, У Фасянь был арестован. В ноябре 1980 в Пекине открылся судебный процесс над членами «контрреволюционных группировок Линь Бяо и Цзян Цин». Среди подсудимых военных У Фасянь являлся вторым по значимости после бывшего начальника Генштаба НОАК Хуан Юншэна.
У Фасяню, в частности, вменялось планирование вместе с Линь Лиго убийства Мао Цзэдуна и Цзян Цин. 25 января 1981 в отношении десяти подсудимых был вынесен приговор[4]. У Фасянь был признан виновным в «создании контрреволюционной организации», «антиправительственном заговоре», «возведении ложных обвинений» и приговорён к 17 годам заключения. Сам он признал свою вину и пафосно раскаивался (в том числе в «плане убийства»).
Однако 15 сентября 1981 У Фасянь был освобождён по состоянию здоровья. Таким образом, он отбыл в заключении менее пяти лет — меньше, чем кто-либо из осуждённых по процессу. Несколько лет находился под домашним арестом.
Мемуары и оценки
После освобождения У Фасянь жил в Цзинани, занимался каллиграфией[5]. Написал мемуары под названием «Трудные годы»[6], в которых взял назад признание вины на суде. Своё осуждение он объяснил исключительно близостью к Линь Бяо.
В мемуарах У Фасяня, отмеченных симпатиями к Линь Бяо, содержится ряд оценок и деталей ситуации в партийно-государственном руководстве времён «Культурной революции». В частности, автор утверждает, будто Линь Бяо заботился о стабильности и «развитии производства», тогда как Мао Цзэдун требовал максимально жёсткой «классовой борьбы». В целом У Фасянь характеризовал «Культурную революцию» негативно — как «большую несправедливость»[7].
Скончался У Фасянь 17 октября 2004 в возрасте 89 лет.
См. также
Напишите отзыв о статье "У Фасянь"
Примечания
- ↑ Филип Шорт. Мао Цзэдун / Глава 16. Распад // ООО «Издательство АСТ», М., 2001.
- ↑ [www.baike.com/ipadwiki/%E5%90%B4%E6%B3%95%E5%AE%AA 吴法宪]
- ↑ [vkrizis.ru/vooruzhennye-sily/kitay-vyhodit-na-bolshuyu-morskuyu-dorogu/ Китай выходит на большую морскую дорогу]
- ↑ [www.sensusnovus.ru/analytics/2015/01/19/20018.html Как разгромили «банду четырёх»]
- ↑ [news.china.com/history/all/11025807/20150715/20013662_all.html 吴法宪为何说:如果林彪是毛主席的儿子就好了]
- ↑ 吴法宪. 《岁月艰难：吴法宪回忆录》. 香港: 北星出版社. 2006年9月: 第458页. ISBN 962-86438-2-7.
- ↑ [www.open.com.hk/old_version/0704p44.html 吳法憲突破崇毛禁錮]
Отрывок, характеризующий У Фасянь
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
