У меня нет друга, или One step beyond

Поделись знанием:
(перенаправлено с «У меня нет друга»)
Перейти к: навигация, поиск
У меня нет друга, или One step beyond

кадр из фильма
Режиссёр

Алексей Балабанов

Автор
сценария

Алексей Балабанов

В главных
ролях

Ольга Беляева
Игорь «Егор» Белкин
Анастасия Полева и др.

Кинокомпания

Свердловская киностудия

Длительность

23 мин

Страна

СССР СССР

Язык

русский

Год

1988

К:Фильмы 1988 года

«У меня нет друга, или One step beyond» — короткометражный художественный фильм, снятый в 1988 году. Одна из первых работ кинорежиссёра Алексея Балабанова, в то время ассистента Свердловской киностудии. Фильм является курсовой работой, снятой во время учёбы на Высших курсах сценаристов и режиссёров; материалы фильма стали базой для дипломной работы режиссёра, фильма «Настя и Егор» (1989).

Съёмки происходили в Свердловске. В фильме приняли участие (как актёры в эпизодах и массовке, а также как авторы и исполнители музыки, вошедшей в саундтрек; в частности, песен из альбома Около радио: «Банановая республика», «Соня любит Петю») многие известные свердловские рок-музыканты, члены Свердловского рок-клуба: Егор Белкин (сыгравший одну из главных ролей), Александр Пантыкин, Дмитрий Умецкий и др., а также иные представители «бурной» культурной жизни Свердловска 1980-х годов.

Второе название фильма взято от композиции в исполнении британской рок-группы Madness, звучащей в начале фильма.





Сюжет

Обычная советская школьница-старшеклассница, не интересующаяся современной рок-музыкой и далёкая от всяческих «тусовок», за компанию с «продвинутой» подругой попадает на концерт группы Егора Белкина (в составе группы — реальные музыканты из групп «Урфин Джюс», «Наутилус Помпилиус», «Трек», «Настя»). После концерта по приглашению Белкина она оказывается на типичной «рокерской пьянке» (с дискуссиями «о смыслах бытия», «Умецкий опять парит ноги в ванне» и т. п.), затем Белкин её соблазняет. Пережив личную драму, она приходит в школу — но «дух свободы», полученный от общения с рокерами и их музыкой, изменяет её, делая «новым» человеком, выламывающимся из серой советской обыденности.

В ролях

Напишите отзыв о статье "У меня нет друга, или One step beyond"

Примечания

Ссылки

  • [alekseybalabanov.ru/index.php?option=com_content&view=article&catid=11%3A2010-10-18-21-46-51&id=44%3A1988-&Itemid=15 «У меня нет друга» на сайте alekseybalabanov.ru]
  • [www.rusactors.ru/b/belyaeva_o/index.shtml Беляева Ольга — Биография — Актеры советского и российского кино] (рус.)


Отрывок, характеризующий У меня нет друга, или One step beyond

Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.