У подножия вулкана (фильм)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1984 года
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
| У подножия вулкана | |
| Under the Volcano | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Мориц Борман |
| Автор сценария |
Гай Галло |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор |
Алекс Норт |
| Кинокомпания |
Conacite Uno |
| Длительность |
112 мин |
| Страна | |
| Язык |
английский |
| Год | |
| IMDb | |
«У подножия вулкана» (другое название «Под вулканом» англ. Under the Volcano, исп. Bajo el volcán) — совместная мексикано-американская драма режиссёра Джона Хьюстона, экранизация одноимённого романа английского писателя Малкольма Лаури (1947). Премьера фильма состоялась 12 июня 1984 года в США.
Сюжет
Мексика, 1939 год. На фоне войны, разрывающей Европу, и празднования местного Дня Смерти, проходит один день из жизни Джеффри Фирмина, британского консула, страдающего алкоголизмом и прозябающего в маленьком городке на юге страны. Возможно саморазрушающее поведение политика всего лишь метафора, предостерегающая цивилизацию, источник растерянности и грусти в глазах его родного брата Хью и бывшей жены Ивонн, которая вернулась в надежде на выздоровление Джеффри и восстановление брака.
В ролях
- Альберт Финни — Джеффри Фирмин
- Жаклин Биссет — Ивонн Фирмин
- Энтони Эндрюс — Хью Фирмин
- Игнасио Лопес Тарсо — доктор Виджил
- Кэти Хурадо — сеньора Грегория
- Джеймс Вилье — «Британец» (англ. Brit)
- Доусон Брэй — Куинси
- Карлос Рикельме — Бустаманте
- Джим МакКарти — «Гринго»
- Хосе Рене Руис — карлик
- Элиасар Гарсия-мл. — попечитель парков (англ. Chief of Gardens)
- Сальвадор Санчес — управляющий скотным двором (англ. Chief of Stockyards)
- Серхио Кальдерон — глава муниципалитета (англ. Chief of Municipality)
- Эмилио Фернандес — Диосдадо
- Роберто Соса — «Блохастый» (англ. Few Fleas)
- Хьюго Стиглиц — Синаркиста
- Уго Моктесума — латиноамериканский консул
- Альберто Ольвера — матадор
- Эдуардо Барболла — дон Хуан Тенорио
- Алехандра Суарес — донья Инес
Съёмочная группа
- Режиссёр-постановщик: Джон Хьюстон
- Сценарист: Гай Галло
- Продюсеры: Мориц Борман, Виланд Шульц-Кайл
- Оператор: Габриэль Фигероа
- Композитор: Алекс Норт
- Художник-постановщик: Гюнтер Грежо
- Художник по костюмам: Анджела Додсон
- Гримёры: Фернандо Гарсия Гонсалес, Кис Мэс, Тереза Санчес
- Монтажёр: Роберто Сильви
- Звукорежиссёр: Энтони Пальк
- Спецэффекты: Хесус Г. Дюран
- Дирижёры: Ленни Найхаус, Альберт Вудбери
Номинации и награды
- 1984 — Номинация на «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля — Джон Хьюстон
- 1984 — Премия Ассоциации кинокритиков Лос-Анджелеса лучшему актёру — Альберт Финни
- 1985 — Премия «Оскар»:
- номинация на лучшую мужскую роль — Альберт Финни
- номинация на лучшую музыку к фильму — Алекс Норт
- 1985 — Золотой глобус:
- номинация на лучшую мужскую роль — Альберт Финни
- номинация на лучшую женскую роль второго плана — Жаклин Биссет
- 1985 — Премия Лондонского кружка кинокритиков лучшему актёру года — Альберт Финни
Интересные факты
- Первоначально роль британского консула предназначалась Ричарду Бёртону, которого режиссёр Джон Хьюстон уже снимал в другом мексиканском фильме «Ночь игуаны» (1964). К глубокому сожалению Хьюстона на момент выхода фильма на экраны Бёртона уже не было в живых.
- В фильме использованы кадры из фильма ужасов «Безумная любовь» («Руки Орлака») режиссёра Карла Фройнда (1935).
Напишите отзыв о статье "У подножия вулкана (фильм)"
Ссылки
- «У подножия вулкана» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v51734 У подножия вулкана] (англ.) на сайте allmovie
- [www.imdb.com/title/tt0088322/awards Награды на сайте IMDb (англ.)]
- [www.imdb.com/title/tt0088322/trivia Интересные факты на сайте IMDb (англ.)]
- [www.imdb.com/title/tt0088322/movieconnections Связь с другими фильмами на сайте IMDb (англ.)]
|
Это заготовка статьи об американском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о мексиканском фильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий У подножия вулкана (фильм)
И Наташа побежала по коридору.Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
