У слона
Поделись знанием:
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
| Скульптурная композиция | |
«У слона»
| |
| Страна | Россия |
| Город | Самара |
| Строительство | июнь 2010—октябрь 2010 годы |
| Статус | Открыт |
У слона (ранее называлась «Легенда „МегаФона“ в Самаре») — скульптурная композиция в городе Самара. Расположена на Московском шоссе напротив Торгового центра «Фрегат», рядом с Ботаническим садом, представляет собой несколько бронзовых скульптур, установленных в течение 2010 года: Слон, Телефон, Крокодил, Обезьяна, Газели. Все арт-объекты выполнены в стилистике модерна, каждому придумана своя легенда. Авторы проекта — Кристина Цибер[de] и Николай Куклев. За создание композиции Цибер получила премию «ТОП-30. Самые знаменитые люди Самары и Тольятти» от журнала Собака.ру в номинации «Архитектура»[1]. Создана в 2010 году в рамках проекта «Мегафон дарит легенду». Элементы композиций скульптур выполнены в фирменных цветах МегаФона, а также включают в себя логотип этой компании.
Содержание
Элементы композиции
| Изображение | Дата постройки | Описание | |
|---|---|---|---|
| 17 июня 2010 года | Доминирующая фигура композиции — трехметровая бронзовая фигура Слона весом более тонны, символ спокойной, уверенной в себе силы. Легенда: прикосновение к бивням животного сделает жизнь более стабильной. | ||
| 17 июня 2010 года | Второй элемент — телефон в стиле аппаратов начала XX века, с трубкой в виде цветка, вес — 120 кг[2]. Легенда: сбудется желание, сказанное в телефонную трубку. | ||
| 23 июля 2010 года | Третий элемент композиции — нильский Крокодил с курительной трубкой в зубах около трех метров в длину и весом 350 кг[2] — символ богатства и острого ума. Легенда: если посидеть на его животе, увеличится материальный достаток. | ||
| 10 сентября 2010 года | Четвертая скульптура — Обезьяна с клавиатурой в руках. По замыслу авторов она является символом развития и гибкого ума, который с легкостью постигает новые технологии. На клавиатуре нет букв для того, чтобы желание можно было набрать на любом языке. Легенда: сбудется желание, набранное на клавиатуре. | ||
| 15 октября 2010 года | Завершающий элемент скульптурной композиции — пара влюбленных газелей. Изгибы их шей повторяют форму сердца. По замыслу авторов они символизируют любовь и похожи на белую козу с герба Самары. Легенда: встав между газелями и обняв их, можно обрести счастье и любовь. | ||
| 17 июня 2010 года | «Нулевой километр» — металлический диск с расстоянием до других городов Поволжья. |
2 июля 2011 года в Тольятти в рамках проекта «МегаФон дарит Легенду» появится скульптурная композиция. Место её расположения — территория около Дворца Бракосочетания Тольятти, (ул. Революционная, 25). Автор скульптурной композиции — скульптор Дмитрий Власов — член творческого союза художников России.
История
- 17 июня 2010 года — открытие скульптур слона и телефона.
- 23 июля 2010 года — открытие скульптуры крокодила.
- 10 сентября 2010 года — открытие скульптуры обезьяны.
- 15 октября 2010 года — открытие скульптуры газелей.
- 17 апреля 2011 года — в ходе конкурса «Назови легенду» скульптурный ансамбль получил новое название «У слона»[3].
Демонтаж скульптуры газелей
В апреле 2012 года прошел аукцион на право аренды площадки перед ТЦ «Фрегат». ОАО «Мегафон» подняло ставку со стартовых 760000 до 798000 рублей. В аукционе победило ООО «Группа профессиональных партнеров», сделавшее ставку 874000. В дальнейшем победитель передал права на аренду участка ООО «Каскад Н», которое предложило сотовому оператору арендовать участок земли под частью скульптур за более чем 1 млн рублей в месяц. «Мегафон» отказался, после чего арендатор потребовал очистить участок от скульптур[4]. 29 октября 2012 года скульптуры газелей были демонтированы.[5]
Возвращение скульптур
По сообщениям СМИ, компания «Каскад Н» переуступила права аренды на земельный участок под скульптурной композицией в пользу компании «МегаФон». Предполагается, что скульптуры газелей вернутся на место после реставрации.[6] 18 ноября скульптуры были установлены на прежнее место[7]
Напишите отзыв о статье "У слона"
Примечания
- ↑ [www.reporter63.ru/80722/article/sergej-shnurov-obmateril-samarskih-vipov.html Сергей Шнуров обматерил самарских випов]
- ↑ 1 2 [www.vkonline.ru/article/36243.html Волжская Коммуна. «МегаФон» дарит новую легенду]
- ↑ legenda.megafonvolga.ru/samara/news/2031 «У слона»
- ↑ Вадим Карасёв, Сергей Савельев. [vninform.ru/214143/article/megafon-nameren-dobivatsya-vosstanovleniya-skulpturnogo-kompleksa-u-tc-fregat.html «МегаФон» намерен добиваться восстановления скульптурного комплекса у ТЦ «Фрегат»] Волга Ньюс, 31.10.2012
- ↑ Вадим Карасёв. [vninform.ru/213705/article/v-samare-demontirovali-bronzovye-skulptury-u-tc-fregat.html В Самаре демонтировали бронзовые скульптуры у ТЦ «Фрегат»] Волга Ньюс
- ↑ Армен Арутюнов. [vninform.ru/216240/article/uchastok-so-skulpturami-u-tc-fregat-pereshel-megafonu.html Участок со скульптурами у ТЦ «Фрегат» перешел «МегаФону»] «Волга Ньюс», 7.11.2012
- ↑ [vninform.ru/219250/article/bronzovye-gazeli-vernulis-na-ploshadku-pered-tc-fregat.html Бронзовые газели вернулись на площадку перед ТЦ «Фрегат» — Волга Ньюс © 2012]
Ссылки
- [reporter63.ru/article/29930.html Парк желаний. В Самаре появились новые скульптуры — изящный слон и телефон]
- [www.novayasamara.ru/content/%C2%AB%D1%83-%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%8F-%D0%B7%D0%B0%D0%B7%D0%B2%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%BB-%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D1%84%D0%BE%D0%BD-%D0%BA%D1%82%D0%BE-%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%82%C2%BB «У меня зазвонил телефон. Кто говорит?»]
- [www.riasamara.ru/rus/news/region/economy_and_business/article65790.shtml «У слона». Компания «МегаФон» и газета «Комсомольская Правда — Самара» подвели итоги конкурса «Назови легенду»] на сайте «РИА Самара»
- [legenda.megafonvolga.ru/samara/about/ Описание на сайте «Мегафона»]
- [www.vkonline.ru/article/44961.html Волжская Коммуна. Бронзовая обезьяна исполняет желания]
- [www.pro-volga.ru/articles.phtml?id=51 Архетипы современного города / «А. С. С. — Проект Волга» № 24/25]
Отрывок, характеризующий У слона
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
