Кирилло-Белозерский музей-заповедник

Кирилло-Белозерский музей-заповедник
Дата основания	1924
Местонахождение	Россия Россия, Кириллов, Вологодская область
Посетителей в год	около 300 тыс. в год (c филиалами)
Директор	Шаромазов Михаил Николаевич
Сайт	[kirmuseum.org Официальный сайт]

К:Музеи, основанные в 1924 году

Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник — музей в городе Кириллов Вологодской области Российской Федерации.

История

Музей был создан в 1924 году в стенах закрытого Кирилло-Белозерского монастыря в качестве филиала Череповецкого окружного губернского музея. В 1926 году он получил самостоятельность. С 1930 года музей перешел в ведение Кирилловского отдела народного образования.

С 1957 года был создан Кирилловский реставрационный участок, что позволило своими силами производить противоаварийные работы, которыми долгое время руководил московский архитектор Сергей Сергеевич Подъяпольский.

Решением Совета Министров РСФСР в 1968 году музей получил новый статус и название — Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Помимо памятников Кирилло-Белозерского монастыря, за ним закреплялись архитектурные ансамбли Ферапонтова и Горицкого монастырей с целью из изучения, охраны и контроля за ходом реставрационных работ. В 1975 году филиал музея в Ферапонтове монастыре стал называться Музеем фресок Дионисия, а в 1979 году филиалом музея стал и Белозерский музей.

За время перестройки посещаемость музея к 1993 году упала в четыре раза. Не финансировались реставрационные работы, прекратилась экспедиционная деятельность музея. Однако с 1991 года музей-заповедник вошел в новый водный туристический маршрут «Москва — Санкт-Петербург», что позволило значительно увеличить посещаемость и, как следствие, собственные доходы музея. На этом маршруте Кириллов стал визитной карточкой и самым посещаемым туристическим объектом Вологодской области.

В 1997 году Указом Президента Российской Федерации Кирилло-Белозерский музей-заповедник включен в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов РФ. В 2000 году филиал музея, Музей фресок Дионисия был включён в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В настоящее время музей является крупным региональным культурным центром. Ежегодно открывается множество новых выставок, проводятся научные конференции, ведётся активная реставрация памятников.

Здания и территории

Музей занимает большую часть Кирилло-Белозерского монастыря, за исключением Малого Ивановского монастыря, переданного Русской православной церкви.

У музея два филиала — Музей фресок Дионисия в селе Ферапонтово и Музей-квартира В.И. Белова в городе Вологде. Отдельными объектами музейного показа являются Цыпинский погост с церковью Илии Пророка (деревня Ципино, Ферапонтовское сельское поселение), здание Народного дома и Музей истории города и района в городе Кириллов, за пределами монастыря.

Литература

• [kirmuseum.ru/issue/article.php?ID=2158 Иванова Г.О., Смирнов И.А. История Кирилло-Белозерского музея-заповедника] // Краеведческий альманах "Кириллов 1".

Ссылки

• [kirmuseum.org Официальный сайт музея]

Отрывок, характеризующий Кирилло-Белозерский музей-заповедник

Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.