Антидопинговый центр

Антидопинговый центр
Направление исследований	Выявление допинга
Основана	1976
Местонахождение	Москва, Елизаветинский переулок, дом 10, стр. 1
Географические координаты	55°45′41″ с. ш. 37°40′22″ в. д.55.76139° с. ш. 37.67278° в. д. / 55.76139; 37.67278
Официальный сайт	[dopingcontrol.ru/ ontrol.ru]

Антидопинговый центр, или московская антидопинговая лаборатория — российская аналитическая и химико-токсикологическая лаборатория, специализирующаяся на выявлении допинга.

История

Антидопинговая лаборатория была создана приказом Минздрава и Госкомспорта СССР в 1971 году при ВНИИФК в Москве. Первым заведующим лаборатории был Алексей Иванович Шаев. Затем многолетним руководителем лаборатории был Виталий Александрович Семёнов. Аккредитацию от МОК и право проводить анализы проб, взятых на крупнейших мировых соревнованиях, включая Олимпийские игры, лаборатория получила получила 7 июля 1980 года.

В 2005 году исполняющим обязанности директора «Антидопингового центра» стал Григорий Михайлович Родченков. 6 июля 2006 года Г. М. Родченков был назначен директором этой организации. Он оставался в этой должности вплоть до 11 ноября 2015 года, когда вследствие допингового скандала был вынужден подать в отставку.

До декабря 2015 года лаборатория существовала в форме федерального государственного унитарного предприятия (ФГУП), в декабре 2015 года преобразована в федеральное государственное бюджетное учреждение, учредителем которого является Министерство спорта.

11 октября 2016 года президент России Владимир Путин на заседании Совета по развитию физической культуры и спорта сообщил, что в системе управления Московской антидопинговой лаборатории запланированы изменения, при этом координировать работу лаборатории будет Московский государственный университет (МГУ). Позднее руководитель Московской антидопинговой лаборатории Марина Дикунец сообщила, что организация официально будет передана новому учредителю — МГУ — в начале ноября.

Деятельность

Перед Олимпийскими Играми в Сочи «Антидопинговый центр» стал одной из лидирующих лабораторий по числу проанализированных проб среди всех лабораторий, аккредитованных Всемирным антидопинговым агентством (WADA). Так, в 2012 и 2013 годах московский «Антидопинговый центр» по числу проанализированных проб занимал первое место в мире среди всех 34 антидопинговых лабораторий, аккредитованных WADA.

Сочинская лаборатория

Для допинг-контроля на Зимних Олимпийских игр 2014 года была организована сателлитная антидопинговая лаборатория в Сочи, которая управлялась персоналом московской антидопинговой лаборатории. В частности, директором сочинской лаборатории являлся тогдашний директор московской лаборатории Г. М. Родченков. В лаборатории работало 50 отечественных и 25 иностранных специалистов, включая независимых наблюдателей. В период Игр лаборатория провела анализ более 2500 проб мочи и почти 600 проб крови.

Допинговый скандал

В декабре 2014 года немецкое телевидение ARD продемонстрировало серию документальных фильмов, снятых журналистом Хайо Зеппельтом и посвящённых многочисленным нарушениям антидопинговых правил российскими лёгкоатлетами. В связи с этим в январе 2015 года Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА) приняло решение о проведении расследования. По результатам этого расследования 9 ноября 2015 года независимая комиссия ВАДА представила доклад, в котором, в частности, обвинила директора лаборатории Г. М. Родченкова в умышленном уничтожении в сентябре 2015 года более тысячи проб с целью сокрытия применения допинга российскими спортсменами. Комиссия также обнаружила, что московская антидопинговая лаборатория оказалась зависимой в своей оперативной деятельности от РУСАДА и Министерства спорта, а органы государственной безопасности прямо вмешивались в её работу. Выявленные в процессе расследования факты, по мнению комиссии, должны вести к незамедлительному увольнению Родченкова с поста директора лаборатории, а деятельность лаборатории должна быть приостановлена. В ноябре 2015 года Г. М. Родченков подал в отставку с поста директора лаборатории, деятельность лаборатории была остановлена. В декабре 2015 года указом председателя правительства РФ Д. А. Медведева лаборатория преобразована в федеральное государственное бюджетное учреждение, учредителем которого является Министерство спорта. 15 апреля 2016 года лаборатория была лишена аккредитации ВАДА. 20 мая 2016 года лаборатория была частично восстановлена в правах и получила от ВАДА аккредитацию на взятие анализов крови.

Научные достижения

Сотрудники центра в 2012 и 2015 годах были награждены призом им. Манфреда Донике, который присуждается за большой научный вклад в борьбу с допингом и означает международное признание высокого уровня проведённых исследований. В 2012 году сотрудник Антидопингового центра Тимофей Соболевский был награждён за фундаментальные исследования долгоживущих метаболитов анаболических стероидов. В результате исследований Соболевского применение анаболических стероидов стало практически бессмысленным, так как период их обнаружения составил три-шесть месяцев, что существенно превышает продолжительность анаболического эффекта. В 2015 году лауреатом стал Григорий Кротов, которого наградили за исследования по анализу пептидного допинга, структурных особенностей нового эритропоэзстимулирующего препарата EPO-Fc и определению активных метаболитов, обладающих сродством к рецепторам гормона роста.

Избранные публикации

• Uralets V. P. et al. Analysis of anabolic steroids in body fluids by capillary gas chromatography with a two-channel detection system and a computer //Journal of Chromatography A. — 1983. — Т. 279. — С. 695—707.
• Rodchenkov G. M., Uralets V. P., Semenov V. A. Determination of methylprednisolone metabolites in human urine by gas chromatography-mass spectrometry //Journal of Chromatography B: Biomedical Sciences and Applications. — 1987. — Т. 423. — С. 15-22.
• Rodchenkov G. M., Uralets V. P., Semenov V. A. Gas chromatographic and mass spectral study of synthetic corticosteroid metabolism: fluorometholone //Journal of Chromatography B: Biomedical Sciences and Applications. — 1988. — Т. 426. — С. 399—405.
• Rodchenkov G. M. et al. Characterization of prednisone, prednisolone and their metabolites by gas chromatography—mass spectrometry //Journal of Chromatography B: Biomedical Sciences and Applications. — 1991. — Т. 565. — №. 1. — С. 45-51.
• Virus E. D., Sobolevsky T. G., Rodchenkov G. M. Introduction of HPLC/orbitrap mass spectrometry as screening method for doping control //Journal of mass spectrometry. — 2008. — Т. 43. — №. 7. — С. 949—957.
• Sobolevsky T., Prasolov I., Rodchenkov G. Detection of JWH-018 metabolites in smoking mixture post-administration urine //Forensic science international. — 2010. — Т. 200. — №. 1. — С. 141—147.
• Revelsky A. I. et al. High sensitive analysis of steroids in doping control using gas chromatography/time‐of‐flight mass‐spectrometry //Drug testing and analysis. — 2011. — Т. 3. — №. 4. — С. 263—267.
• Baranov P. A., Appolonova S. A., Rodchenkov G. M. The potential use of complex derivatization procedures in comprehensive HPLC‐MS/MS detection of anabolic steroids //Drug testing and analysis. — 2010. — Т. 2. — №. 10. — С. 475—488.
• Sobolevsky T. et al. Detection of PPARδ agonists GW1516 and GW0742 and their metabolites in human urine //Drug testing and analysis. — 2012. — Т. 4. — №. 10. — С. 754—760.
• Sobolevsky T., Prasolov I., Rodchenkov G. Detection of urinary metabolites of AM‐2201 and UR‐144, two novel synthetic cannabinoids //Drug testing and analysis. — 2012. — Т. 4. — №. 10. — С. 745—753.
• Sobolevsky T. et al. Anti‐doping analyses at the Sochi Olympic and Paralympic Games 2014 //Drug testing and analysis. — 2014. — Т. 6. — №. 11-12. — С. 1087—1101.
• Postnikov P. et al. Fc‐fragment removal allows the EPO‐Fc fusion protein to be detected in blood samples by IEF‐PAGE //Drug testing and analysis. – 2015. – Т. 7. – №. 11-12. – С. 999-1008.

Отрывок, характеризующий Антидопинговый центр

В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.