ФГУП институт «Спецпроектреставрация»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

ФГУП институт «Спецпроектреставрация» — научно-проектный институт по реставрации памятников архитектуры.





История

Институт находится на Измайловском острове, в помещениях исторического комплекса усадьбы «Измайлово», которая была отреставрирована и воссоздана по проекту института. «Спецпроектреставрация» является проектом министерства культуры РФ.

О ситуации времени создания института (1977 год):

Создавались объединения, научные лаборатории и специальные проектные институты. В архитектуре были созданы многие ЦНИИЭПы, ЗНИЭПы, гидроинституты по различным направлениям деятельности и отраслевым сферам — градостроительству, жилому промышленному проектированию и т. д. Только реставрация в своей организационной структуры оставалась на порядок ниже всех проектных государственных организаций. <…> Безусловно нельзя умалять тот долгий путь проектных реставрационных мастерских, созданных сразу после Великой Отечественной войны, существовавших с 1944 года. Это хорошая страница истории отечественной реставрационной деятельности

— Пруцин О. И. (второй директор института), журнал "Реставратор", №1 2002

К середине 1980-х годов институт (с филиалами в Ленинградской, Новгородской, Псковской, Ростовской, Ульяновской, Томской областях) охватил научно-проектными работами около 70 % территории страны. В 1982 к институту присоединилась реставрационная мастерская ЦС ВООПИиКа (руководитель В. А. Виноградов), выполнявшая в основном работы по московским объектам. С началом перестройки институт оказался без центрального заказа на научно-проектные работы. «Спецпроектреставрация» и «Росреставрация» как крупные объединения попали под антимонопольное законодательство. Начали отъединяться филиалы. Сейчас у института их три: Средневолжский, Псковский и Северо-Кавказский.

В 1980-е годы 75-80 % объектов были региональными, а в 1990-е проектирование института практически полностью сошлось на Москве. Но именно в это время «Спецпроектреставрация» работала над теми памятникам, которые стали визитной карточкой института: Казанский собор, Воскресенские ворота, особняк З. Г. Морозовой, ГИМ, музей А. С. Пушкина на Пречистенке. С начала XXI века ситуация для института начала меняться к лучшему. Возобновилась работа в Архангельской, Вологодской, Калининградской, Тульской областях, Ставропольском крае.

Структура

Помимо архитектурно-реставрационных мастерских в институте с самого начала существовали отделы инженерных изысканий, стереофотограмметрии, физико-химических и механических исследований, технологии реставрационных работ, химзащиты и консервации древесины, инженерного оборудования. Есть общепрофильные АРМ и есть специализированные: деревянного зодчества, музеев-заповедников, опорных планов и охранных зон, адаптации памятников к современному использованию, проектирования производственных реставрационных баз.

Деятельность

Институт занимался ещё и информационно-издательским делом, направленным на формирование единого методического поля в области реставрации недвижимых памятников. Отдел методической литературы выпустил большое количество брошюр по различным видам реставрационного производства, проектной документации, материалам интерьера, отдельным видам строительных и реставрационных материалов.

Архитектурно-реставрационную мастерскую № 1 возглавлял известный искусствовед И. В. Яковлев, вокруг которого сформировался уникальный коллектив искусствоведов: Н. С. Датиева, И. В. Крупнова, Л. А. Перфильева, Л. А. Федорова, А. С. Подъяпольский, С. С. Попадюк, Е. И. Острова, археолог Л. В. Беляева.

Одно из направлений института — деревянная архитектура. Речь идет не только об отдельных памятниках, но и о этнографических музеях под открытым небом. Особенность работы с ними состоит в том, что архитекторы восстанавливали архитектурную среду в комплексе с природной средой, создавали экологический ансамбль.

Музеи под открытым небом или музеи-заповедники, проектируемые в АРМ № 6 и восстановленные сегодня, рассматриваются в качестве экспериментальных баз для возможных и действенных форм адаптации культуры. Это не только охрана культурного наследия, презентация его образцов в прошлом и в настоящем, но и включение их в современную жизнь. Такая музейная деятельность, будучи задействована в широком культурном контексте, в образовании, в структурах хозяйствования может стать важным звеном в поддержании и распространении наследия, в восстановлении некоторых традиционных форм строительной и ремесленной культуры, ныне утерянной".

— Ольга Севан, «Малые Корелы, методика проектирования и проблемы формирования музея деревянного зодчества».

Всем известные русские заповедники сформировались, приняли свой экскурсионный вид, благодаря работе мастерской [archi.ru/press/russia/press_current.html?nid=28356 В. Ю. Кеслера], который был «пионером» в этой области.

«На протяжении двух десятилетий настоящим творческим подвигом наших ведущих архитекторов, ответственных за принятие окончательных решений, являлись долгие и трудные пути утверждения в общественном сознании идеи больших заповедных земель. В итоге, по стране мы уже имеем сотни тысяч гектаров, включенных в оборот культуры. К категории земель историко-культурного назначения отнесены, к примеру, по 30 тысяч га в заповедниках М. Ю. Лермонтова в Тарханах, С. А. Есенина в Константинове и М. А. Шолохова в Вешенском». В. Ю. Кеслер, «Историко-Культурные заповедники России, проблемы мемориализации»

Время, о котором здесь говорится, было временем туристического бума, когда в Михайловском, например, бывало по миллиону посетителей в год, люди приезжали туда жить по несколько недель.

Список объектов института

К сегодняшнему дню у института более 1000 объектов научно-проектной реставрационной работы. Среди них: Государственный исторический музей, Казанский собор и Воскресенские ворота на Красной площади, Донской и Высоко-Петровский монастыри, усадьбы Останкино, Архангельское, музей-заповедник Коломенское, особняк Шехтеля на Спиридоновке (дом приемов МИД), музей А. С. Пушкина на Пречистенке, крепость Нарын-Кала, погост Кижи, музеи деревянного зодчества в Костроме, «Малые Корелы» под Архангельском, «Витославцы» под Новгородом.

Одним из развитых направлений института являются музеи-заповедники. В институте разработаны проекты границ, зон охраны и схемы развития более 30 государственных заповедников и примерно столько же — исторических городов России. Михайловское, Большое Болдино, Бородино, Куликово поле, Абрамцево, Ясная поляна, Шахматово, Тарханы, Поленово… Из новых и находящихся в процессе работы объектов: Дебаркадер Киевского вокзала, Воронежский государственный драматический театр им. А. В. Кольцова, Московский императорский почтамт и телеграф, Усадьба фон Рекк, ансамбль Ивангородской крепости, ансамбль Николо-Вяжищского ставропигиального женского монастыря, Троицкий кафедральный собор во Пскове, Покровский кафедральный собор в Самаре, «Комплекс ванн Островского», санаторий им. Орджоникидзе, памятники деревянного зодчества: Заднедубравский (XVII в.), Порженский (XVII в.), Пияла (XVII в.), Малошуйка (XVII—XIX вв.), Турчасовский (XVIII в.), погосты Архангельской области, а также Никольская церковь (1670 г.), Георгиевская церковь (1665 г.) и Георгиевская часовня (1779 г.), церковь Успения в г. Кондопога (1774 г.).

Напишите отзыв о статье "ФГУП институт «Спецпроектреставрация»"

Ссылки

  • [spr77.ru/ Официальный сайт института «Спецпроектреставрация»]

Отрывок, характеризующий ФГУП институт «Спецпроектреставрация»

Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)