ФК «Атлетик Бильбао» в сезоне 2015/2016
Поделись знанием:
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
ФК «Атлетик Бильбао»</font> | ||||
Общая информация</font> | ||||
Сезон | 2015/2016 | |||
Стадион | «Сан-Мамес» | |||
Президент | Хосу Уррутия | |||
Главный тренер | Эрнесто Вальверде | |||
Капитан | Карлос Гурпеги | |||
Соревнования</font> | ||||
Чемпионат Испании | 5-е место | |||
---|---|---|---|---|
Кубок Испании | 1/4 финала | |||
Лига Европы | 1/4 финала | |||
Лучший бомбардир</font> | ||||
Чемпионат | Ариц Адурис (20 голов) | |||
Всего | Ариц Адурис (36 голов) | |||
Форма</font> | ||||
|
Сезон 2015/2016 годов стал для ФК «Атлетик Бильбао» 117-м в его истории.
Содержание
Команда 2015/16
Состав команды
- Список игроков, основного состава футбольного клуба «Атлетик Бильбао» в сезоне 2015/2016 годов[1].
№ | Игрок | Гражданство | Дата рождения | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Вратари | ||||||||||
1 | Горка Ираисос | 6 марта 1981 | ||||||||
13 | Яго Эррерин | 25 января 1988 | ||||||||
Защитники | ||||||||||
2 | Энеко Боведа | 14 декабря 1988 | ||||||||
4 | Эмерик Ляпорт | 27 мая 1994 | ||||||||
6 | Микель Сан Хосе | 30 мая 1989 | ||||||||
16 | Хавьер Эчейта | 31 октября 1987 | ||||||||
24 | Микель Баленсиага | 29 февраля 1988 | ||||||||
25 | Энрик Саборит | 27 апреля 1992 | ||||||||
Полузащитники | ||||||||||
7 | Беньят Эчеберрия | 19 февраля 1987 | ||||||||
22 | Рауль Гарсия | 11 июля 1986 | ||||||||
14 | Маркель Сусаэта | 14 декабря 1987 | ||||||||
30 | Иньиго Лекуэ | 4 мая 1993 | ||||||||
18 | Карлос Гурпеги | 19 августа 1980 | ||||||||
17 | Микель Рико | 4 ноября 1984 | ||||||||
5 | Хави Эрасо | 22 марта 1992 | ||||||||
8 | Aндеp Итурраспе | 8 марта 1989 | ||||||||
3 | Горка Элустондо | 18 марта 1987 | ||||||||
23 | Ахер Акече | 30 декабря 1993 | ||||||||
Нападающие | ||||||||||
10 | Оскар де Маркос | 14 апреля 1989 | ||||||||
20 | Ариц Адурис | 11 февраля 1981 | ||||||||
15 | Иньяки Уильямс | 15 мая 1994 | ||||||||
25 | Сабин Мерино | 4 января 1992 | ||||||||
19 | Икер Муньяин | 19 декабря 1992 | ||||||||
21 | Борха Вигера | 26 марта 1987 | ||||||||
9 | Кике Сола | 25 февраля 1986 | ||||||||
11 | Ибай Гомес | 11 ноября 1989 |
Суперкубок Испании 2015
Основная статья: Суперкубок Испании по футболу 2015
Первый матч 14 августа 2015 | Атлетик Бильбао | 4:0 (0:0) </span> | Барселона | Бильбао | |
22:00 CEST (UTC+02:00) | Сан Хосе 13' 90+3' Эрасо 44' Беньят 45' Адурис 53', 60', 67' (pen.) Эчейта 70' Сусаэта 74' Гурпеги 88' |
[www.laliga.es/directo-otras-competiciones/temporada-2015-2016/supercopa-de-espana/1/athletic_barcelona отчёт] | Pedro 41' Alves 67' Mascherano 80' Iniesta 90+1' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 40 000 Судья: José González (Castille and Léon) | |
Ответный матч 17 августа 2015 | Барселона | 1:1 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Барселона | |
22:00 CEST (UTC+02:00) | Messi 43' Pedro 45' Piqué 56' Mascherano 56' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/supercopa-de-espana/2/barcelona_athletic отчёт] | Боведа 30' Эрасо 41' Адурис 59' 74' Беньят 60' Сола 86' |
Стадион: Камп Ноу Зрителей: 88 834 Судья: Carlos Velasco (Madrid) | |
Чемпионат Испании 2015/16
Основная статья: Чемпионат Испании по футболу 2015/2016
Результаты матчей
1 23 августа 2015 | Атлетик Бильбао | 0:1 (0:0) </span> | Барселона | Бильбао | |
18:30 CEST (UTC+02:00) | Элустондо 34' Эрасо 37' Ибай 71' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/1/athletic_barcelona отчёт] | Rakitić 44' Suárez 54' 75' Vermaelen 64' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 44 772 Судья: Carlos del Cerro (Madrid) | |
2 30 августа 2015 | Эйбар | 2:0 (1:0) </span> | Атлетик Бильбао | Эйбар | |
18:30 CEST (UTC+02:00) | Saúl 34' (pen.) Adrián 61' Escalante 74' Mauro 77' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/2/eibar_athletic отчёт] | Ибай 2' Ляпорт 33' |
Стадион: Ипуруа Зрителей: 5 511 Судья: David Fernández (Andalusia) | |
3 13 сентября 2015 | Атлетик Бильбао | 3:1 (2:0) </span> | Хетафе | Бильбао | |
16:00 CEST (UTC+02:00) | Адурис 6', 83' Гарсия 24' Сан Хосе 72' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/3/athletic_getafe отчёт] | Lafita 48' Velázquez 70' 83' Lago 77' Alexis 83' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 39 107 Судья: Pedro Pérez (Andalusia) | |
4 20 сентября 2015 | Вильярреал | 3:1 (1:0) </span> | Атлетик Бильбао | Вильярреаль | |
18:15 CEST (UTC+02:00) | Bruno 24' 43' (pen.) Baptistão 45+3' 80' Nahuel 50' Bailly 60' Mario 67' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/4/villarreal_athletic отчёт] | Ляпорт 11' Гурпеги 49' Адурис 64' 90+2' де Маркос 88' |
Стадион: Эль-Мадригал Зрителей: 18 165 Судья: Carlos Clos (Aragon) | |
5 23 сентября 2015 | Атлетик Бильбао | 1:2 (0:1) </span> | Реал Мадрид | Бильбао | |
21:00 CEST (UTC+02:00) | Беньят 64' де Маркос 66' Мерино 67' Ибай 81' Гарсия 90' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/5/athletic_real-madrid отчёт] | Benzema 19', 70' Ronaldo 52' Pepe 57' Kroos 78' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 43 487 Судья: Antonio Mateu (Valencia) | |
6 27 сентября 2015 | Реал Сосьедад | 0:0 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Сан-Себастьян | |
20:30 CEST (UTC+02:00) | Illarramendi 8' Pardo 52' Martínez 70' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/6/real-sociedad_athletic отчёт] | Беньят 37' Гарсия 68' Уильямс 75' Эчейта 82' |
Стадион: Аноэта Зрителей: 26 114 Судья: Carlos Velasco (Madrid) | |
7 4 октября 2015 | Атлетик Бильбао | 3:1 (1:1) </span> | Валенсия | Бильбао | |
16:00 CEST (UTC+02:00) | Ляпорт 34' Сусаэта 60' Адурис 69' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/7/athletic_valencia отчёт] | Parejo 20' 33' Cancelo 58' Feghouli 58' Orbán 67' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 41 508 Судья: Javier Estrada (Catalonia) | |
8 18 октября 2015 | Депортиво Ла-Корунья | 2:2 (0:1) </span> | Атлетик Бильбао | Ла-Корунья | |
20:30 CEST (UTC+02:00) | Lucas 62' 80' Sidnei 85' Arribas 89' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/8/deportivo_athletic отчёт] | Уильямс 30' Адурис 63' Ляпорт 65' Беньят 75' |
Стадион: Риасор Зрителей: 25 239 Судья: Santiago Jaime (Aragon) | |
9 26 октября 2015 | Атлетик Бильбао | 3:0 (2:0) </span> | Спортинг Хихон | Бильбао | |
20:30 CET (UTC+01:00) | Сусаэта 29' Адурис 42', 67' 76' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/9/athletic_sporting отчёт] | Halilović 14' Mascarell 23' Cases 61' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 40,477 Судья: Ignacio Iglesias (Galicia) | |
10 1 ноября 2015 | Бетис | 1:3 (0:2) </span> | Атлетик Бильбао | Севилья | |
20:30 CET (UTC+01:00) | Ceballos 31' Castro 67' (pen.) Bruno 75' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/10/betis_athletic отчёт] | Уильямс 8', 45' Гарсия 12' 87' Сан Хосе 23' Ляпорт 33' Эчейта 65' |
Стадион: Бенито Вильямарин Зрителей: 24 879 Судья: José González (Castille and Léon) | |
11 8 ноября 2015 | Атлетик Бильбао | 2:1 (1:0) </span> | Эспаньол | Бильбао | |
12:00 CET (UTC+01:00) | Уильямс 8' Гурпеги 56' Гарсия 64' Беньят 73' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/11/athletic_espanyol отчёт] | Álvarez 10' Pérez 51' Diop 56' Caicedo 56' Fuentes 60' López 86' Sylla 90+3' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 42,204 Судья: Alberto Undiano (Navarre) | |
12 22 ноября 2016 | Гранада | 2:0 (1:0) </span> | Атлетик Бильбао | Гранада | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Ляпорт 5' (авт.) Peñaranda 6' Robert 59' Success 59' 60' Pérez 86' Fernández 90+1' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/12/granada_athletic отчёт] | Сусаэта 23' Адурис 24' Эчейта 36' |
Стадион: Нуэво Лос Карменес Зрителей: 13 031 Судья: Carlos del Cerro (Madrid) | |
13 29 ноября 2015 | Райо Вальекано | 0:3 (0:2) </span> | Атлетик Бильбао | Мадрид | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Baena 17' Trashorras 26' Nacho 59' Tito 90+2' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/13/rayo_athletic отчёт] | Адурис 1', 24' (pen.), 60' Ляпорт 64' |
Стадион: Кампо-де-Вальекас Зрителей: 13 100 Судья: Alejandro Hernández (Canary Islands) | |
14 6 декабря 2015 | Атлетик Бильбао | 0:0 (0:0) </span> | Малага | Бильбао | |
20:30 CET (UTC+01:00) | Сан Хосе 19' Гарсия 19' Уильямс 19' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/14/athletic_malaga отчёт] | Filipenko 12' Amrabat 53' Recio 77' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 41,835 Судья: Alfonso Álvarez (Catalonia) | |
15 13 декабря 2015 | Атлетико Мадрид | 2:1 (1:1) </span> | Атлетик Бильбао | Мадрид | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Saúl 45+2' Griezmann 67' Gabi 85' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/15/atletico_athletic отчёт] | Ляпорт 27' Адурис 74' |
Стадион: Висенте Кальдерон Зрителей: 44 417 Судья: Juan Martínez (Valencia) | |
16 20 декабря 2015 | Атлетик Бильбао | 2:0 (0:0) </span> | Леванте | Бильбао | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Сан Хосе 55' Уильямс 82' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/16/athletic_levante отчёт] | Toño 37' Simão 39' Feddal 63' López 74' Lerma 90+1' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 39,471 Судья: Alejandro Hernández (Canary Islands) | |
17 30 декабря 2015 | Сельта | 0:1 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Виго | |
20:30 CET (UTC+01:00) | Cabral 65' Bongonda 84' Radoja 87' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/17/celta_athletic отчёт] | Сан Хосе 24' Ляпорт 52' Беньят 69' Гарсия 71' Ираисос 80' |
Стадион: Балаидос Зрителей: 17,857 Судья: Pedro Pérez (Andalusia) | |
18 3 января 2016 | Атлетик Бильбао | 2:2 (1:0) </span> | Лас-Пальмас | Бильбао | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Адурис 17' (pen.) Баленсиага 43' Итурраспе 59' Уильямс 66' де Маркос 80' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/18/athletic_las-palmas отчёт] | García 16' Gómez 22' 62' Tana 81' Aythami 84' El Zhar 88' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 41 562 Судья: Carlos del Cerro (Madrid) | |
19 9 января 2016 | Севилья | 2:0 (1:0) </span> | Атлетик Бильбао | Севилья | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Gameiro 24', 59' (pen.) Vitolo 54' Krohn-Dehli 89' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/19/sevilla_athletic отчёт] | Адурис 52' Ляпорт 57' Баленсиага 77' |
Стадион: Рамон Санчес Писхуан Зрителей: 35,421 Судья: Eduardo Prieto (Navarre) | |
20 17 января 2016 | Барселона | 6:0 (2:0) </span> | Атлетик Бильбао | Барселона | |
20:30 CET (UTC+01:00) | Messi 7' (pen.) Neymar 31' Suárez 47', 68', 82' Mascherano 51' Rakitić 62' Piqué 87' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/20/barcelona_athletic отчёт] | Ираисос 4' де Маркос 69' Эрасо 85' |
Стадион: Камп Ноу Зрителей: 66 324 Судья: Antonio Mateu (Valencia) | |
21 24 января 2016 | Атлетик Бильбао | 5:2 (3:1) </span> | Эйбар | Бильбао | |
12:00 CET (UTC+01:00) | Адурис 12', 52' Мерино 27' Ляпорт 40' 49' Сусаэта 75' Mauro 80' (o.g.) |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/21/athletic_eibar отчёт] | Borja 4', 50' (pen.) Escalante 59' Keko 74' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 43 750 Судья: Jesús Gil (Extremadura) | |
22 30 января 2016 | Хетафе | 0:1 (0:1) </span> | Атлетик Бильбао | Хетафе | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Cala 28', 90+2' Lago 29' Velázquez 76' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/22/getafe_athletic отчёт] | Уильямс 24' Эчейта 61' де Маркос 72' Баленсиага 79' Сан Хосе 79' Беньят 90' |
Стадион: Колисеум Альфонсо Перес Зрителей: 9 431 Судья: Javier Estrada (Catalonia) | |
23 6 февраля 2016 | Атлетик Бильбао | 0:0 (0:0) </span> | Вильярреал | Бильбао | |
20:30 CET (UTC+01:00) | Уильямс 29', 90' Сан Хосе 41' Лекуэ 60' Мерино 67' Муньяин 90' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/23/athletic_villarreal отчёт] | Costa 27' Bakambu 40' Soldado 75' Ruiz 76' Bonera 77', 90+4' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 41 101 Судья: Mario Melero (Andalusia) | |
24 13 февраля 2016 | Реал Мадрид | 4:2 (3:1) </span> | Атлетик Бильбао | Мадрид | |
16:00 CET (UTC+01:00) | Ronaldo 3', 87' Varane 16', 83' James 37' Kroos 45' Modrić 71' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/24/real-madrid_athletic отчёт] | Эрасо 10' Эчейта 14' Баленсиага 43' Элустондо 90' |
Стадион: Сантьяго Бернабеу Зрителей: 70 100 Судья: Alfonso Álvarez (Catalonia) | |
25 21 февраля 2016 | Атлетик Бильбао | 0:1 (0:1) </span> | Реал Сосьедад | Бильбао | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Сусаэта 5' Сан Хосе 28' Гарсия 64' Муньяин 65' Адурис 65' Беньят 90' де Маркос 90+3' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/25/athletic_real-sociedad отчёт] | Illarramendi 13' Reyes 13' Jonathas 17' 19' Vela 53' Elustondo 87' Rulli 90+4' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 47 785 Судья: José Sánchez (Murcia) | |
26 28 февраля 2016 | Валенсия | 0:3 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Валенсия | |
16:00 CET (UTC+01:00) | Gomes 43' Cancelo 54' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/26/valencia_athletic отчёт] | Мерино 73' Муньяин 77' Адурис 80' |
Стадион: Месталья Зрителей: 36 654 Судья: Jesús Gil (Extremadura) | |
27 2 марта 2016 | Атлетик Бильбао | 4:1 (2:0) </span> | Депортиво Ла-Корунья | Бильбао | |
20:00 CET (UTC+01:00) | Муньяин 13' Адурис 18' 36', 53', 60' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/27/athletic_deportivo отчёт] | Mosquera 17' Borges 22' Riera 51' Lopo 59' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 37 552 Судья: Antonio Mateu (Valencia) | |
28 6 марта 2016 | Спортинг Хихон | 0:2 (0:1) </span> | Атлетик Бильбао | Хихон | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Vranješ 26' | [www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/28/sporting_athletic отчёт] | Беньят 27' Ляпорт 52', 74' де Маркос 59' Баленсиага 90+2' |
Стадион: Эль-Молинон Зрителей: 23 227 Судья: Carlos del Cerro (Madrid) | |
29 13 марта 2016 | Атлетик Бильбао | 3:1 (2:0) </span> | Бетис | Бильбао | |
18:15 CET (UTC+01:00) | Гарсия 20' Мерино 34', 50' Рико 44' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/29/athletic_betis отчёт] | Castro 85' | Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 42 563 Судья: Santiago Jaime (Aragon) | |
30 20 марта 2016 | Эспаньол | 2:1 (0:1) </span> | Атлетик Бильбао | Cornellà de Llobregat | |
12:00 CET (UTC+01:00) | Diop 54' Caicedo 57' Álvaro 60' Pérez 86' Pau 90+3' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/30/espanyol_athletic отчёт] | Эрасо 20' Рико 47' Лекуэ 84' Беньят 90+6' |
Стадион: Корнелья-Эль Прат Зрителей: 18 340 Судья: Eduardo Prieto (Navarre) | |
31 3 апреля 2016 | Атлетик Бильбао | 1:1 (1:0) </span> | Гранада | Бильбао | |
12:00 CEST (UTC+02:00) | Адурис 17' Лекуэ 28' Гурпеги 48' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/31/athletic_granada отчёт] | Foulquier 26' Pérez 41' Lombán 44' Peñaranda 46' 77' Rico 86' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 40 680 Судья: Carlos Velasco (Madrid) | |
32 10 апреля 2016 | Атлетик Бильбао | 1:0 (0:0) </span> | Райо Вальекано | Бильбао | |
20:30 CEST (UTC+02:00) | Гарсия 16' Уильямс 61' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/32/athletic_rayo отчёт] | Nacho 2' Baena 16' Castro 52' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 37 703 Судья: Jesús Gil (Extremadura) | |
33 17 апреля 2016 | Малага | 0:1 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Малага | |
12:00 CEST (UTC+02:00) | Recio 26' Torres 33' Weligton 60' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/33/malaga_athletic отчёт] | Муньяин 26' Гарсия 53' 80' Боведа 57' Гурпеги 66' Рико 84' |
Стадион: Ла-Росаледа Зрителей: 25 158 Судья: José Sánchez (Murcia) | |
34 20 апреля 2016 | Атлетик Бильбао | 0:1 (0:1) </span> | Атлетико Мадрид | Бильбао | |
20:45 CEST (UTC+02:00) | [www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/34/athletic_atletico отчёт] | Torres 38' | Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 44 687 Судья: Juan Martínez (Valencia) | ||
35 24 апреля 2016 | Леванте | 2:2 (1:0) </span> | Атлетик Бильбао | Валенсия | |
12:00 CEST (UTC+02:00) | Víctor 13' Lerma 36' Эчейта 68' (o.g.) Juanfran 74' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/35/levante_athletic отчёт] | Баленсиага 71' Сусаэта 88' Сан Хосе 90+1' |
Стадион: Сьюдад де Валенсия Зрителей: 14 409 Судья: Ignacio Iglesias (Galicia) | |
36 1 мая 2016 | Атлетик Бильбао | 2:1 (1:1) </span> | Сельта | Бильбао | |
12:00 CEST (UTC+02:00) | Адурис 38' (pen.) Гарсия 45+1' 72' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/36/athletic_celta отчёт] | Orellana 13' 42' Díaz 28' Cabral 37' 40' Nolito 82' Hernández 90' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 42 654 Судья: Javier Estrada (Catalonia) | |
37 8 мая 2016 | Лас-Пальмас | 0:0 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Лас-Пальмас | |
17:00 CEST (UTC+02:00) | Momo 85' | [www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/37/las-palmas_athletic отчёт] | Адурис 89' | Стадион: Гран-Канария Зрителей: 27 349 Судья: Pedro Pérez (Andalusia) | |
38 14 мая 2016 | Атлетик Бильбао | 3:1 (1:0) </span> | Севилья | Бильбао | |
19:30 CEST (UTC+02:00) | Гарсия 5' 71' Адурис 11', 31' Рико 90' |
[www.laliga.es/directo/temporada-2015-2016/liga-bbva/38/athletic_sevilla отчёт] | Coke 34' Cristóforo 39' Muñoz 55' Kolodziejczak 58' Curro 60' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 44 280 Судья: Alfonso Álvarez (Catalonia) | |
Кубок Испании
1/16 финала
First leg 3 декабря 2015 | Linense | 0:2 (0:2) </span> | Атлетик Бильбао | La Línea | |
20:00 CET (UTC+01:00) | [www.laliga.es/directo-otras-competiciones/temporada-2015-2016/copa-del-rey/4/rb-linense_athletic отчёт] | Сола 13' Ляпорт 19' |
Стадион: Municipal Зрителей: 9 000 Судья: Carlos Velasco (Madrid) | ||
Second leg 16 декабря 2015 | Атлетик Бильбао | 6:0 (1:0) </span> | Linense | Бильбао | |
20:00 CET (UTC+01:00) | де Маркос 9' Эрасо 49' Эчейта 56' Сола 62' Гарсия 67' Рико 89' |
[www.laliga.es/directo-otras-competiciones/temporada-2015-2016/copa-del-rey/5/athletic_rb-linense отчёт] | Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 19,871 Судья: Javier Estrada (Catalonia) | ||
1/8 финала
First leg 6 января 2016 | Атлетик Бильбао | 3:2 (0:2) </span> | Вильярреал | Бильбао | |
12:00 CET (UTC+01:00) | Гарсия 17' Сусаэта 50' Уильямс 54' Адурис 68' Ляпорт 81' |
[www.laliga.es/directo-otras-competiciones/temporada-2015-2016/copa-del-rey/6/athletic_villarreal отчёт] | Baptistão 16' Marín 33' Samu 38' Pina 45' Mario 74', 87' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 32 000 Судья: Carlos Clos (Aragon) | |
Second leg 13 января 2016 | Вильярреал | 0:1 (0:1) </span> | Атлетик Бильбао | Вильярреаль | |
20:30 CET (UTC+01:00) | Bailly 63' Rukavina 82' Marín 86' |
[www.laliga.es/directo-otras-competiciones/temporada-2015-2016/copa-del-rey/7/villarreal_athletic отчёт] | Уильямс 21' 71' Эчейта 50' Адурис 59' |
Стадион: Эль-Мадригал Зрителей: 15 000 Судья: Carlos Velasco (Madrid) | |
1/4 финала
First leg 20 января 2016 | Атлетик Бильбао | 1:2 (0:2) </span> | Барселона | Бильбао | |
21:00 CET (UTC+01:00) | Ляпорт 54' де Маркос 65' Эчейта 67' Мерино 76' Итурраспе 77' Адурис 89' Сан Хосе 90+3' |
[www.laliga.es/directo-otras-competiciones/temporada-2015-2016/copa-del-rey/8/athletic_barcelona отчёт] | Munir 18' Neymar 24' Iniesta 39' Mascherano 78' Alves 90' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 45,000 Судья: José González (Castille and Léon) | |
Second leg 27 января 2016 | Барселона | 3:1 (0:1) </span> | Атлетик Бильбао | Барселона | |
21:30 CET (UTC+01:00) | Suárez 53' 70' Piqué 81' Neymar 90+1' |
[www.laliga.es/directo-otras-competiciones/temporada-2015-2016/copa-del-rey/9/barcelona_athletic отчёт] | Уильямс 12' Рико 19' Баленсиага 39' Лекуэ 52' |
Стадион: Камп Ноу Зрителей: 63 405 Судья: Alejandro Hernández (Canary Islands) | |
Лига Европы УЕФА 2015/16
3-й квалификационный раунд
First leg 30 July 2015 | Атлетик Бильбао | 2:0 (1:0) </span> | Интер Баку | Бильбао, Испания | |
20:45 CEST (UTC+02:00) | Эрасо 12', 49' | [www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000656/match=2016826/index.html отчёт] | Kvekveskiri 62' | Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 32 823 Судья: Stavros Tritsonis (Шаблон:Nfa) | |
Second leg 6 августа 2015 | Интер Баку | 0:0 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Baku, Azerbaijan | |
18:00 CEST (UTC+02:00) | Seyidov 55' | [www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000656/match=2016855/index.html отчёт] | Баленсиага 25' | Стадион: Inter Arena Зрителей: 4,000 Судья: Serdar Gözübüyük (Шаблон:Nfa) | |
Раунд плей-офф
First leg 20 августа 2015 | Жилина | 3:2 (0:2) </span> | Атлетик Бильбао | Žilina, Slovakia | |
20:15 CEST (UTC+02:00) | Čmelík 50' Paur 66' William 77', 90+4' 90+4' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000657/match=2018024/index.html отчёт] | Мерино 16' Сола 33' |
Стадион: Pod Dubňom Зрителей: 10,175 Судья: Ovidiu Hațegan (Шаблон:Nfa) | |
Second leg 27 августа 2015 | Атлетик Бильбао | 1:0 (1:0) </span> | Жилина | Бильбао, Испания | |
20:45 CEST (UTC+02:00) | Элустондо 24' Беньят 68' Эрасо 70' Aketxe 90+2' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000657/match=2018046/index.html отчёт] | Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 38 688 Судья: Martin Strömbergsson (Шаблон:Nfa) | ||
Групповой раунд
1 17 сентября 2015 | Атлетик Бильбао | 3:1 (0:1) </span> | Аугсбург | Бильбао, Испания | |
21:05 CEST (UTC+02:00) | Адурис 55', 66' Гарсия 57' Беньят 74' Сусаэта 90' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000658/match=2016946/index.html отчёт] | Altıntop 15' Werner 72' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 37,838 Судья: Vladislav Bezborodov (Шаблон:Nfa) | |
2 1 октября 2015 | АЗ | 2:1 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Alkmaar, Netherlands | |
19:00 CEST (UTC+02:00) | Johansson 47' Henriksen 55' Боведа 65' (o.g.) Coutinho 90' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000658/match=2016970/index.html отчёт] | Гурпеги 50' Итурраспе 53' Гарсия 71' Адурис 75' |
Стадион: AFAS Зрителей: 11,434 Судья: Ivan Kružliak (Шаблон:Nfa) | |
3 22 октября 2015 | Партизан | 0:2 (0:1) </span> | Атлетик Бильбао | Belgrade, Serbia | |
19:00 CEST (UTC+02:00) | Lukić 62' Ostojić 84' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000658/match=2016994/index.html отчёт] | Гарсия 32' Беньят 42' 85' де Маркос 51' Ляпорт 53' |
Стадион: Partizan Зрителей: 11,128 Судья: Paweł Raczkowski (Шаблон:Nfa) | |
4 5 ноября 2015 | Атлетик Бильбао | 5:1 (3:1) </span> | Партизан | Бильбао, Испания | |
21:05 CET (UTC+01:00) | Уильямс 15', 19' Беньят 40' Адурис 71' Элустондо 81' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000658/match=2017018/index.html отчёт] | Oumarou 17' Ćirković 39' Jevtović 49' Fabrício 53' Vulićević 55' Šaponjić 61' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 39 849 Судья: Michael Koukoulakis (Шаблон:Nfa) | |
5 26 ноября 2015 | Аугсбург | 2:3 (1:1) </span> | Атлетик Бильбао | Augsburg, Germany | |
19:00 CET (UTC+01:00) | Trochowski 41' Kohr 47' Esswein 55' Bobadilla 59' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000658/match=2017042/index.html отчёт] | Сусаэта 10' Адурис 83', 86' |
Стадион: WWK ARENA Зрителей: 23,741 Судья: Artur Dias (Шаблон:Nfa) | |
6 10 декабря 2015 | Атлетик Бильбао | 2:2 (1:1) </span> | АЗ | Бильбао, Испания | |
21:05 CET (UTC+01:00) | Сола 43' Сан Хосе 47' (pen.) Мерино 77' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000658/match=2017066/index.html отчёт] | Van Overeem 26' Haye 55' Gouweleeuw 63' Janssen 88' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 29 483 Судья: Benoît Bastien (Шаблон:Nfa) | |
1/16 финала
First leg 18 февраля 2016 | Марсель | 0:1 (0:0) </span> | Атлетик Бильбао | Марсель, Франция | |
21:05 CET (UTC+01:00) | Diarra 76' Isla 89' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000659/match=2017177/index.html отчёт] | Адурис 54' Беньят 60' Баленсиага 82' Элустондо 90+2' |
Стадион: Велодром Зрителей: 29 727 Судья: Craig Thomson (Шаблон:Nfa) | |
Second leg 25 февраля 2016 | Атлетик Бильбао | 1:1 (0:1) </span> | Марсель | Бильбао, Испания | |
19:00 CET (UTC+01:00) | Сан Хосе 38' Адурис 53' Мерино 81' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000659/match=2017193/index.html отчёт] | Nkoulou 34' Mendy 38' Batshuayi 40' N'Koudou 75' Diarra 90+3' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 38 259 Судья: Aleksei Kulbakov (Шаблон:Nfa) | |
1/8 финала
First leg 10 марта 2016 | Атлетик Бильбао | 1:0 (1:0) </span> | Валенсия | Бильбао, Испания | |
21:05 CET (UTC+01:00) | Гарсия 20' | [www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000660/match=2017201/index.html отчёт] | Fuego 63' Danilo 66' Mustafi 71' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 35 765 Судья: Björn Kuipers (Шаблон:Nfa) | |
Second leg 17 марта 2016 | Валенсия | 2:1 (2:0) </span> | Атлетик Бильбао | Валенсия, Испания | |
19:00 CET (UTC+01:00) | Mina 13' 40' Santos 37' Fuego 42' Gomes 74' Vezo 83' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000660/match=2017209/index.html отчёт] | Гарсия 45+2' Адурис 76' Ляпорт 77' |
Стадион: Месталья Зрителей: 31 681 Судья: Daniele Orsato (Шаблон:Nfa) | |
1/4 финала
First leg 7 апреля 2016 | Атлетик Бильбао | 1:2 (0:0) </span> | Севилья | Бильбао, Испания | |
21:05 CEST (UTC+02:00) | Адурис 48' Баленсиага 51' де Маркос 72' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000661/match=2017216/index.html отчёт] | Kolodziejczak 56' Rami 68' Banega 70' Iborra 83' Vitolo 88' |
Стадион: Сан-Мамес Зрителей: 40 856 Судья: Mark Clattenburg (Шаблон:Nfa) | |
Second leg 14 апреля 2016 | Севилья | 1:2 (0:0) (доп. вр.)</span> (5:4 (0:0) пен.)
|
Атлетик Бильбао | Севилья, Испания | |
21:05 CEST (UTC+02:00) | Gameiro 59' Rami 86' N'Zonzi 105+1' Coke 114' Konoplyanka 116' |
[www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2016/matches/round=2000661/match=2017220/index.html отчёт] | Боведа 28' Адурис 57' Сан Хосе 65' Баленсиага 74' Гарсия 80' Viguera 86' Муньяин 95' Ираисос 98' де Маркос 102' Эчейта 105+1' |
Стадион: Ramón Sánchez Pizjuán Зрителей: 38 567 Судья: Damir Skomina (Шаблон:Nfa) | |
Пенальти | |||||
Coke Krychowiak Konoplyanka N'Zonzi Gameiro |
Гарсия Viguera Сан Хосе Беньят Сусаэта |
||||
Напишите отзыв о статье "ФК «Атлетик Бильбао» в сезоне 2015/2016"
Примечания
- ↑ Учитываются игроки сыгравшие в матчах чемпионата и Кубка Испании, Лиги Европы.
|
Отрывок, характеризующий ФК «Атлетик Бильбао» в сезоне 2015/2016
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.