ФК «Манчестер Юнайтед» в сезоне 1965/1966
Поделись знанием:
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
 Манчестер Юнайтед
| |||
| Сезон | 1965/1966 | ||
| Тренер |  Мэтт Басби
| ||
| Председатель | Луис Эдвардс
| ||
| Стадион | Олд Траффорд | ||
| Первый дивизион | 4-е | ||
|---|---|---|---|
| Кубок Англии | Полуфинал | ||
| Кубок европейских чемпионов | Полуфинал | ||
| Суперкубок Англии | Разделённая победа | ||
| Лучший бомбардир | Лига: Дэвид Херд (24) Всего: Дэвид Херд (33)
| ||
| Макс. кол-во зрителей | 64 035 против «Бенфики» (2 февраля 1966) | ||
| Мин. кол-во зрителей | 25 039 против «Астон Вилла» (9 мая 1966) | ||
| Среднее кол-во зрителей | 41 352 | ||
| |||
Сезон 1965/66 стал для «Манчестер Юнайтед» 64-м сезоном в Футбольной лиге и 21-м сезоном подряд в высшем дивизионе чемпионата Англии[1].
«Юнайтед» сыграл в Первом дивизионе в ранге действующего чемпиона, однако смог занять лишь 4-е место. В Кубке Англии команда добралась до полуфинала, в котором уступила с минимальным счётом будущему обладателю трофея «Эвертону».
В Кубке европейских чемпионов «Юнайтед» дошёл до полуфинала, в котором уступил белградскому «Партизану», чемпиону Югославии.
Несмотря на то, что в атаке «Юнайтед» блистала знаменитая «троица» Бест—Лоу—Чарльтон, лучшим бомбардиром команды стал Дэвид Херд, забивший 33 мяча во всех турнирах (из них 24 в чемпионате).
Содержание
Суперкубок Англии
| Дата | Соперник | Стадион | Счёт | Авторы голов за «Юнайтед» | Зрители |
|---|---|---|---|---|---|
| 14 августа 1965 | Ливерпуль | Олд Траффорд | 2:2 | Бест, Херд | 48 502 |
Первый дивизион
См. также: Футбольная лига Англии 1965/1966
| Дата | Соперник | Д / В | Счёт | Авторы голов за «Юнайтед» | Зрители |
|---|---|---|---|---|---|
| 21 августа 1965 | Шеффилд Уэнсдей | Д | 1:0 | Херд | 37 524 |
| 24 августа 1965 | Ноттингем Форест | В | 2:4 | Астон, Бест | 33 744 |
| 28 августа 1965 | Нортгемптон Таун | В | 1:1 | Коннелли | 21 140 |
| 1 сентября 1965 | Ноттингем Форест | Д | 0:0 | 38 777 | |
| 4 сентября 1965 | Сток Сити | Д | 1:1 | Херд | 37 603 |
| 8 сентября 1965 | Ньюкасл Юнайтед | В | 2:1 | Херд, Лоу | 57 380 |
| 11 сентября 1965 | Бернли | В | 0:3 | 30 235 | |
| 15 сентября 1965 | Ньюкасл Юнайтед | Д | 1:1 | Стайлз | 30 401 |
| 18 сентября 1965 | Челси | Д | 4:1 | Лоу (3), Чарльтон | 37 917 |
| 25 сентября 1965 | Арсенал | В | 2:4 | Астон, Чарльтон | 56 757 |
| 9 октября 1965 | Ливерпуль | Д | 2:0 | Бест, Лоу | 58 161 |
| 16 октября 1965 | Тоттенхэм Хотспур | В | 1:5 | Чарльтон | 58 051 |
| 23 октября 1965 | Фулхэм | Д | 4:1 | Херд (3), Чарльтон | 32 716 |
| 30 октября 1965 | Блэкпул | В | 2:1 | Херд (2) | 24 703 |
| 6 ноября 1965 | Блэкберн Роверс | Д | 2:2 | Чарльтон, Лоу | 38 823 |
| 13 ноября 1965 | Лестер Сити | В | 5:0 | Херд (2), Бест, Чарльтон, Коннелли | 34 551 |
| 20 ноября 1965 | Шеффилд Юнайтед | Д | 3:1 | Бест (2), Лоу | 37 922 |
| 4 декабря 1965 | Вест Хэм Юнайтед | Д | 0:0 | 32 924 | |
| 11 декабря 1965 | Сандерленд | В | 3:2 | Бест (2), Херд | 37 417 |
| 15 декабря 1965 | Эвертон | Д | 3:0 | Бест, Чарльтон, Херд | 32 624 |
| 18 декабря 1965 | Тоттенхэм Хотспур | Д | 5:1 | Лоу (2), Чарльтон, Херд, Бил (авт.) | 39 270 |
| 27 декабря 1965 | Вест Бромвич Альбион | Д | 1:1 | Лоу | 54 102 |
| 1 января 1966 | Ливерпуль | В | 1:2 | Лоу | 53 790 |
| 8 января 1966 | Сандерленд | В | 1:1 | Бест | 39 162 |
| 12 января 1966 | Лидс Юнайтед | В | 1:1 | Херд | 49 672 |
| 15 января 1966 | Фулхэм | В | 1:0 | Чарльтон | 33 018 |
| 29 января 1966 | Шеффилд Уэнсдей | В | 0:0 | 39 281 | |
| 5 февраля 1966 | Нортгемптон Таун | Д | 6:2 | Чарльтон (3), Лоу (2), Коннелли | 34 986 |
| 19 февраля 1966 | Сток Сити | В | 2:2 | Коннелли, Херд | 36 667 |
| 26 февраля 1966 | Бернли | Д | 4:2 | Херд (3), Чарльтон | 49 892 |
| 12 марта 1966 | Челси | В | 0:2 | 60 269 | |
| 19 марта 1966 | Арсенал | Д | 2:1 | Лоу, Стайлз | 47 246 |
| 6 апреля 1966 | Астон Вилла | В | 1:1 | Кантуэлл | 28 211 |
| 9 апреля 1966 | Лестер Сити | Д | 1:2 | Коннелли | 42 593 |
| 16 апреля 1966 | Шеффилд Юнайтед | В | 1:3 | Сэдлер | 22 330 |
| 25 апреля 1966 | Эвертон | В | 0:0 | 50 843 | |
| 27 апреля 1966 | Блэкпул | Д | 2:1 | Чарльтон, Лоу | 26 953 |
| 30 апреля 1966 | Вест Хэм Юнайтед | В | 2:3 | Астон, Кантуэлл | 36 416 |
| 4 мая 1966 | Вест Бромвич Альбион | В | 3:3 | Астон, Т. Данн, Херд | 22 609 |
| 7 мая 1966 | Блэкберн Роверс | В | 4:1 | Херд (2), Чарльтон, Сэдлер | 14 513 |
| 9 мая 1966 | Астон Вилла | Д | 6:1 | Херд (2), Сэдлер (2), Чарльтон, Райан | 23 039 |
| 19 мая 1966 | Лидс Юнайтед | Д | 1:1 | Херд | 35 008 |
Итоговая турнирная таблица
| № | Клуб | М | В | Н | П | МЗ | МП | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 3 | Бернли | 42 | 24 | 7 | 11 | 79 | 47 | 55 |
| 4 | Манчестер Юнайтед | 42 | 18 | 15 | 9 | 84 | 59 | 51 |
| 5 | Челси | 42 | 22 | 7 | 13 | 65 | 53 | 51 |
Кубок Англии
| Дата | Раунд | Соперник | Д / В | Счёт | Авторы голов за «Юнайтед» | Зрители |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 22 января 1966 | Раунд 3 | Дерби Каунти | В | 5:2 | Бест (2), Лоу (2), Херд | 33 827 |
| 12 февраля 1966 | Раунд 4 | Ротерем Юнайтед | Д | 0:0 | 54 263 | |
| 15 февраля 1966 | Раунд 4. Переигровка | Ротерем Юнайтед | В | 1:0 | Коннелли | 23 500 |
| 5 марта 1966 | Раунд 5 | Вулверхэмптон Уондерерс | В | 4:2 | Лоу (2), Бест, Херд | 53 500 |
| 26 марта 1966 | Раунд 6 | Престон Норт Энд | В | 1:1 | Херд | 37 876 |
| 30 марта 1966 | Раунд 6. Переигровка | Престон Норт Энд | Д | 3:1 | Лоу (2), Коннелли | 60 433 |
| 23 апреля 1966 | Полуфинал | Эвертон | Н | 0:1 | 60 000 |
Кубок европейских чемпионов
См. также: Кубок европейских чемпионов 1965/1966
| Дата | Раунд | Соперник | Д / В | Счёт | Авторы голов за «Юнайтед» | Зрители |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 22 сентября 1965 | Предварительный раунд. Первый матч | ХИК | В | 3:2 | Коннелли, Херд, Лоу | 25 000 |
| 6 октября 1965 | Предварительный раунд. Ответный матч | ХИК | Д | 6:0 | Коннелли (3), Бест (2), Чарльтон | 30 388 |
| 17 ноября 1965 | Раунд 1. Первый матч | Форвертс (Берлин) | В | 2:0 | Коннелли, Лоу | 40 000 |
| 1 декабря 1965 | Раунд 1. Ответный матч | Форвертс (Берлин) | Д | 3:1 | Херд (3) | 30 082 |
| 2 февраля 1966 | Четвертьфинал. Первый матч | Бенфика | Д | 3:2 | Фоулкс, Херд, Лоу | 64 035 |
| 9 марта 1966 | Четвертьфинал. Ответный матч | Бенфика | В | 5:1 | Бест (2), Чарльтон, Коннелли, Креранд | 75 000 |
| 13 апреля 1966 | Полуфинал. Первый матч | Партизан (Белград) | В | 0:2 | 60 000 | |
| 20 апреля 1966 | Полуфинал. Ответный матч | Партизан (Белград) | Д | 1:0 | Стайлз | 62 500 |
Статистика выступлений
| Поз. | Имя | Лига | Кубок Англии | Еврокубки[2] | Прочие[3] | Итого | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Игры | Голы | Игры | Голы | Игры | Голы | Игры | Голы | Игры | Голы | ||
| Вр |  Пэт Данн
|
8 | −16 | 0 | 0 | 2 | −1 | 1 | −2 | 11 | −19 |
| Вр | Дэвид Гаскелл
|
8 | −9 | 0 | 0 | 1 | −2 | 0 | 0 | 9 | −11 |
| Вр |  Гарри Грегг
|
26 | −34 | 7 | −7 | 5 | −5 | 0 | 0 | 38 | −46 |
| Защ | Шей Бреннан
|
28 | 0 | 5 | 0 | 5 | 0 | 1 | 0 | 39 | 0 |
| Защ | Ноэл Кантуэлл
|
23 | 2 | 2 | 0 | 3 | 0 | 1 | 0 | 29 | 2 |
| Защ | Тони Данн
|
40 | 1 | 7 | 0 | 8 | 0 | 1 | 0 | 56 | 0 |
| Защ | Бобби Нобл
|
2 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 2 | 0 |
| Хав | Пэт Креранд
|
41 | 0 | 7 | 0 | 7 | 1 | 1 | 0 | 56 | 1 |
| Хав | Джон Фицпатрик
|
3+1 | 0 | 0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 0 | 4+1 | 0 |
| Хав | Билл Фоулкс
|
33 | 0 | 7 | 0 | 8 | 1 | 0 | 0 | 48 | 1 |
| Хав | Нобби Стайлз
|
39 | 2 | 7 | 0 | 8 | 1 | 1 | 0 | 55 | 3 |
| Нап | Вилли Андерсон
|
5+1 | 0 | 1 | 0 | 1 | 0 | 0+1 | 0 | 7+2 | 0 |
| Нап | Джон Астон-младший
|
23 | 4 | 2 | 0 | 2 | 0 | 1 | 0 | 28 | 4 |
| Нап | Джордж Бест
|
31 | 9 | 5 | 3 | 6 | 4 | 1 | 1 | 43 | 17 |
| Нап | Бобби Чарльтон
|
38 | 16 | 7 | 0 | 8 | 2 | 1 | 0 | 54 | 18 |
| Нап | Джон Коннелли
|
31+1 | 5 | 6 | 2 | 8 | 6 | 0 | 0 | 45+1 | 13 |
| Нап | Дэвид Херд
|
36+1 | 24 | 7 | 3 | 7 | 5 | 1 | 1 | 51+1 | 33 |
| Нап | Денис Лоу
|
33 | 15 | 7 | 6 | 8 | 3 | 1 | 0 | 49 | 24 |
| Нап | Джимми Райан
|
4 | 1 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 4 | 1 |
| Нап | Дэвид Сэдлер
|
10 | 4 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 10 | 4 |
Напишите отзыв о статье "ФК «Манчестер Юнайтед» в сезоне 1965/1966"
Примечания
- ↑ [www.stretfordend.co.uk/seasons/season1966.html Manchester United Season 1965/66] (англ.). StretfordEnd.co.uk.
- ↑ Кубок европейских чемпионов.
- ↑ Суперкубок Англии.
Ссылки
- [www.stretfordend.co.uk/seasons/season1966.html Сезон 1965/66] на сайте StretfordEnd.co.uk (англ.)
Отрывок, характеризующий ФК «Манчестер Юнайтед» в сезоне 1965/1966
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
