Ливерпуль (футбольный клуб)

Ливерпуль
Полное название	Футбольный клуб Ливерпуль (англ. Liverpool Football Club)
Прозвища	Красные (англ. The Reds)
Основан	15 марта 1892 (132 года)
Стадион	Энфилд
Вместимость	54 167
Владелец	Fenway Sports Group
Президент	Том Вернер
Тренер	Юрген Клопп
Капитан	Джордан Хендерсон
Рейтинг	38-е место в рейтинге УЕФА
Соревнование	Премьер-лига
2015/16	8-е
Основная форма Гостевая форма <td> Резервная форма
Текущий сезон

К:Футбольные клубы, основанные в 1892 годуЛиверпуль (футбольный клуб)Ливерпуль (футбольный клуб)

Международные трофеи

Футбольный клуб «Ливерпу́ль» (англ. Liverpool Football Club; английское произношение: [ˈlɪvəpuːl]) — английский футбольный клуб из одноимённого города, расположенного в графстве Мерсисайд. Был основан в 1892 году и на следующий год вступил в Футбольную лигу Англии. С момента своего создания проводит домашние игры на стадионе «Энфилде». Стадион был построен в 1884 году, на котором изначально играл другой ливерпульский футбольный клуб Эвертон. «Энфилд» вмещает порядка сорока пяти тысяч болельщиков, однако в настоящее время готовится его реконструкция, рассчитанная до 2018 года, после которой он будет вмещать порядка пятидесяти девяти тысяч человек.

«Ливерпуль» является 18-кратным чемпионом Англии, 5-кратным победителем Лиги чемпионов, 11-кратным победителем Кубка Англии, 3-кратным обладателем Кубка УЕФА, 3-кратным обладателем Суперкубка УЕФА, 8-кратным обладателем Кубка лиги, 15-кратным победителем Суперкубка Англии и т. д. Всего команда выигрывала еврокубки одиннадцать раз, что является четвёртым результатом после мадридского «Реала», «Милана» и «Барселоны». Самый успешный период в истории клуба приходится на 1970-е и 1980-е годы, когда командой руководили Билл Шенкли и Боб Пейсли, которые совместно на двоих выиграли одиннадцать чемпионских титулов и семь европейских трофеев.

Принципиальными соперниками с давних лет являются английские команды «Эвертон» и «Манчестер Юнайтед». Гимном клуба является песня You’ll Never Walk Alone, перепетая в дальнейшем ливерпульской группой Gerry & The Pacemakers.

По данным «Forbes» на 2014 год, «Ливерпуль» занимал 1-ю строчку самых дорогих клубов мира, бюджет был равен $651 миллион. По данным аудиторской компании Deloitte Touche Tohmatsu на сезон 2011/12 «Ливерпуль» занимал 9-ю позицию в рейтинге с бюджетом в €233,2 миллионов.

История

1892—1959

Ливерпуль был основан из-за спора вокруг арендной платы, между комитетом «Эвертона» и Джоном Хоулдингом, президентом клуба и владельцем земли на «Энфилде». Хоулдинг был обвинен в использовании своего положения для личной наживы. После восьми лет на стадионе, Эвертон переехал в «Гудисон Парк» в 1892 году, а Хоулдинг основал Ливерпуль для того что команда играла на «Энфилде». Первоначально название «Everton F.C. and Athletic Grounds Ltd» («Эвертон Атлетик»), клуб был переименован в Ливерпуль, в июне 1892 после того, как Футбольная Ассоциация отказалась признать клуб, как Эвертон. В результате команда была названа в честь города — «Ливерпуль».

Выступления новый клуб начал в Ланкаширской лиге. Уже через два года клуб входит в Футбольную лигу, попав во Второй дивизион в сезоне 1893/94. Сходу выиграв его, «Ливерпуль» выходит в Первый дивизион, но закрепился в нём лишь со второй попытки — в сезоне 1896/97.

Они выиграли свой первый чемпионский титул в сезоне 1900/01, повторив достижение через 5 лет — в сезоне 1905/06. Первого своего финала Кубка Англии красные достигли в 1914 году, но проиграли 0:1 «Бернли». Затем выиграл ещё два чемпионата в сезонах 1921/22 и 1922/23, но после этого «Ливерпуль» не выиграл ни одного трофея до 1947 года, когда они выиграли чемпионат в пятый раз. Клуб вновь достиг финала Кубка Англии в 1950 году, но уступил «Арсеналу» 0:2.

«Ливерпуль» вылетел во вторую лигу в сезоне 1953/54. В течение этого периода они ухитрились потерпеть поражение от непрофессионального клуба «Вустер Сити» в Кубке Англии сезона 1958/59.

1959—1985

Вскоре после этого печально известного результата, менеджером был назначен Билл Шенкли. Состав команды серьёзно обновился — пришло сразу 24 новых игрока. Кроме того, он превратил помещение на «Энфилде», первоначально использовавшееся как кладовка, в комнату, где тренеры могли обсуждать тактику за чаем (или другими напитками). Там Шенкли, а также другие основатели Комнаты Бутс (Boot Room) Джо Фэган, Робин Беннетт и Боб Пейсли начали перестройку команды.

Возвращение в Первый Дивизион было достигнуто в сезоне 1961/62, затем клуб выиграл Лигу впервые за 17 лет в сезоне 1963/64. Затем в 1966 году «Ливерпуль» выиграл 7-й чемпионат Англии, а годом ранее, выиграв в дополнительное время у «Лидс Юнайтед», красные выиграли свой первый Кубок Англии. Клуб выиграл чемпионат и Кубок УЕФА, разгромив в финале «Боруссию Мёнхенгладбах» 3:0, в 1973 году и Кубок Англии на следующий год. После этого Шенкли решил уйти и был заменен своим помощником Бобом Пейсли.

Пейсли был ещё более успешен. При Пейсли «Ливерпуль» провёл 490 официальных матчей, в которых одержал 275 побед, 91 матч свел к ничьей и потерпел 124 поражения. За это время клуб выиграл 19 крупных турниров, включая шесть чемпионских титулов. Боб Пейсли одним из двух тренеров в мире, которые трижды выигрывали Лигу чемпионов, при это добившись этого с одним клубом — в 1977, 1978 и 1981 годах.

Пейсли ушёл в отставку в 1983 году и (как и Шенкли) передал бразды правления соратнику по Boot Room Джо Фэгану. «Ливерпуль» выиграл три трофея в первый сезон Фэгана: чемпионат, Кубок Футбольной лиги и Кубок европейских чемпионов, став первой английской командой, выигравшей три трофея за сезон. Ливерпуль снова достиг финала Кубка европейских чемпионов в 1985 году. Матч против «Ювентуса» проходил в Брюсселе на стадионе «Эйзель». До начала матча произошла трагедия: фанаты «Ливерпуля» сломали ограды, которые отделяли две группы болельщиков и накинулись на фанатов «Ювентуса». В результате началась давка, в которой погибли 39 человек, в основном итальянцы. Матч все же решено было не отменять. «Ливерпуль» проиграл 0:1. Английским клубам было запрещено участвовать в еврокубках в течение пяти лет, «Ливерпуль» получил 10-летний запрет, который впоследствии был сокращен до шести лет. Четырнадцать фанатов получили судимость за непредумышленное убийство.

1985—настоящее время

Из-за произошедшей катастрофы Фэган подал в отставку, Кенни Далглиш был назначен играющим тренером команды. За время что он руководил «Ливерпулем», клуб ещё выиграл три чемпионата и два Кубка Англии, в том числе классический дубль (Чемпионат и Кубок Англии) в сезоне 1985/86. Успехи «Ливерпуля» были омрачены трагедией на стадионе «Хиллсборо», в Шеффилде. Во время полуфинала Кубка Англии с «Ноттингем Форест», 15 апреля 1989 года. В результате давки пострадали сотни болельщиков «Ливерпуля». 93 человека умерло в тот же день, ещё двое скончались в больнице от полученных травм, 96-й умер почти четыре года спустя не приходя в сознание. В связи с трагедии на стадионе «Хиллсборо», правительство поручило провести проверку безопасности на всех стадионах в Великобритании. Результатом которой стал документ, названный «Отчётом Тэйлора». В докладе комиссия признала, что основной причиной катастрофы был провал полицейского контроля.

1989 год запомнился болельщикам «Ливерпуля» и участием в самой драматической концовке сезона за все время. Клуб уступил титул по разнице голов, в последнем туре сезона дома проиграв будущему чемпиону — «Арсеналу». Далглишу припомнили «Хиллсборо» и его последствия, что послужило поводом для отставки в 1991 году. Он был заменен бывшим игроком «Ливерпуля» и сборной Шотландии Грэмом Сунессом. Помимо победы в Кубке Англии в 1992 году, Сунесс не добился успехов и был заменен бывшим членом Boot Room, Роем Эвансом в 1994 году. Эванс отработал немногим лучше: победа в Кубке Футбольной лиги в 1995 году была единственным его трофеем. Одним из знаменательных событий было победа 4:3 над «Ньюкасл Юнайтед» на «Энфилде» 3 апреля 1996 года, которая была названа в апреле 2003 года матчем десятилетия в Премьер-лиге. Жерар Улье был назначен со-менеджером в сезоне 1998/99, но остался единственным после того как Эванс ушёл в отставку в ноябре 1998 года.

В своем втором сезоне в «Ливерпуле» Улье выиграл сразу три трофея: Кубок Англии, Кубок Лиги и Кубок УЕФА. В сезоне 2001/02, в течение которого Улье пережил операции на сердце, «Ливерпуль» занял второе место за «Арсеналом». Следующие сезоны не оправдали ожиданий и Улье был заменен Рафаэлем Бенитесом. Клуб финишировал пятым в своём первом сезоне при новом менеджере, но победил в Лиге чемпионов УЕФА, обыграв в финале «Милан» 3:2 в серии пенальти после 3:3 в основное время. В следующем сезоне «Ливерпуль» занял третье место с 82 очками — рекордными с 1988 года. Они выиграли Кубок Англии, повторив лигочемпионский результат в предыдущем сезоне, переиграв «Вест Хэм Юнайтед» в серии пенальти 3:3 в матче. В сезоне 2006/07, клуб в поисках инвестиций подошёл к концу, когда американские бизнесмены Джордж Джиллетт и Том Хикс стали владельцами «Ливерпуля», совершив сделку, которая оценила клуб и его долги на 219 млн фунтов стерлингов. В том сезоне, клуб вновь достиг финала Лиги чемпионов УЕФА и снова встретился с «Миланом», но на этот раз они проиграли 2:1. В сезоне 2008/09 Ливерпуль добился рекордных 86 очков и занял второе место вслед за «Манчестер Юнайтед».

3 июня 2010 года было объявлено, что Бенитес покинул свой пост после седьмого места в Премьер-лиге и отсутствии квалификации в Лигу чемпионов УЕФА. 1 июля 2010 года «Ливерпуль» объявил о назначении бывшего рулевого «Фулхэма» Роя Ходжсона менеджером с заключением контракта сроком на три года. Однако, проработав чуть более семи месяцев, 8 января 2011 года Рой Ходжсон по взаимному согласию сторон оставил пост главного тренера «Ливерпуля». Команда под его руководством провела 20 матчей в Премьер-лиге, набрав 25 очков, что позволяло ей занимать всего лишь 12-е место. Уходя, Ходжсон отметил, что последние месяцы работы с «Ливерпулем» стали одними из самых сложных в его тренерской карьере. «Жаль, что мне не удалось создать команду», — сказал он. Место наставника до конца сезона занял уже выигрывавший с «Ливерпулем» чемпионат Англии шотландец Кенни Далглиш. Его приход стал первым в истории клуба тренерским возвращением. 12 мая 2011 года футбольным клубом Ливерпуль было объявлено, что с Далглишом был подписан контракт, согласно которому он связан с Ливерпулем на три сезона. 27 февраля 2012 года Далглиш принес мерсисайдцам первый за 6 лет трофей, Кубок английской Лиги. «Ливерпуль» переиграл в финале «Кардифф Сити».

15 мая 2012 появились слухи об увольнении главного тренера Кенни Далглиша. На следующий день руководство выступило с официальным подтверждением отставки шотландского специалиста.

1 июня 2012 года новым тренером «Ливерпуля» стал Брендан Роджерс, хорошо зарекомендовавший себя по работе с «Суонси Сити». Эпоха североирландца получилась неоднозначной. Приняв бразды правления от своего предшественника, тренер провалил несколько матчей на старте чемпионата, что в конечном счёте сказалось на итоговом результате — команда заняла 7 место. Однако следующий сезон 2013/2014 оказался самым успешным в карьере Роджерса. Команда, практически не теряя очков на старте АПЛ, показывала убедительную игру. Проявил себя с лучшей стороны новичок команды Дэниэл Старридж. К Рождеству команда занимала 1 место. Уверенная игра в первой половине 2014 года дала повод скаузерам и поклонникам команды надеяться, впервые за 24 года, на успех в чемпионате. Однако череда невзрачных матчей и слабо проведённая концовка чемпионата, позволили занять лишь 2-е место в турнире. В том сезоне нападающий «Ливерпуля» Луис Суарес стал лучшим бомбардиром Премьер-лиги (забив 31 мяч).

После провального летнего трансферного окна, ухода ведущего игрока команды — Луиса Суареса, команда начала чемпионат очень натужно и добывала первые очки с большим трудом. После первых 4 игр последовало несколько болезненных поражений, которые в итоге не позволили надеяться на попадание в топ-4. Блеклое выступление команды в Лиге Чемпионов также наложило свой отпечаток. В адрес тренера посыпались обвинения со стороны болельщиков и призывы уйти со своего поста. Начало 2015 года всё-таки порадовало болельщиков команды почти 10 матчевой безпроигрышной серией. Однако провальная концовка чемпионата свела на нет все потуги команды. Сезон 2014/2015 стал последним в составе «красных» для легендарного капитана «Ливерпуля» Стивена Джеррарда, который играл за клуб с 1998 года. Полузащитник перешёл свободным агентом в американский «Лос-Анджелес Гэлакси». Несмотря на итоговое 6 место, непопадание в Лигу Чемпионов, тренер не был уволен. Роджерсу был поставлен жёсткий ультиматум — или он начинает стремится к зоне ЛЧ и выигрывает какой либо трофей, или же будет уволен.

Начало сезона 2015/16 выдалось неубедительным и кресло под тренером зашаталось. 4 октября 2015 Роджерс был уволен. В тот момент, «Ливерпуль» занимал 10 место в чемпионате.

8 октября 2015 года было заключено соглашение между футбольным клубом «Ливерпуль» и бывшим тренером дордмундской «Боруссии» Юргеном Клоппом. Контракт рассчитан сроком на 3 года..

Стадион

«Энфилд» был построен в 1884 году, на земле прилегающей к району Стэнли Парка. Изначально стадион был домашней ареной «Эвертона». Позже переехавшего на «Гудисон Парк», из-за спора вокруг аренды, с владельцем стадиона, Джоном Хоулдингом. Оставшись без команды, Хоулдинг основал «Ливерпуль» в 1892 году, при этом команда до сих пор играет на «Энфилде». Изначальная вместимость стадиона была всего 20 000, хотя на первом матче команды присутствовало 100 человек.

В 1906 году терраса стадиона, была названа «Спион Коп», в честь холма в провинции Квазулу-Наталь. Холм был местом сражения при Спион Коп, во время Второй англо-бурской войны, на этом месте погибло более 300 человек из Ланкашира, большинство из которых были уроженцами Ливерпуля. Максимальная вместимость трибуны была 28 000 мест, что позволило ей стать крупнейшей одноярусной трибуной в мире. Многие трибуны в Англии также получали названия Спион Коп, но трибуна на «Энфилде», крупнейшая из них.

Наибольшая вместимость стадиона, составляла более 60 тысяч, до 1990 года вместимость была 55 тысяч. В связи с отчетом Тэйлора и решением Премьер-лиги, к сезону 1993/94 были снесены все стоячие трибуны, вместимость сократилась до 45 276. В результате отчета Тэйлора, также была реконструированная трибуна «Кэмлин Роуд», в 1992 году переименованная в честь столетия клуба, как «Цэнтури Стэнд». Также были надстроены трибуны 2-го яруса в 1998 году, что привело к просадке фундамента. В результате для дополнительной устойчивости трибун верхнего яруса, были установлены древесные столбы, к началу сезона 1999/2000 годов.

Из-за ограниченности расширения стадиона, в мае 2002 года, было объявлено о решении строительства нового стадиона «Стэнли Парк». В июле 2004 был предоставлен участок земли для строительства арены, в сентябре 2006, городской совет города согласовал 999-и летний договор, об аренде данного участка. После приобретения клуба, Джорджом Джилеттом и Томом Хиксом в феврале 2007 года. В ноябре 2007, был изменен и утвержден советом клуба, новый дизайн стадиона, который должен был вмещать 60 тысяч зрителей. Открытие «Стэнли Парка» планировалось в августе 2011 года и был заключен договор на строительство HKS, Ins. В августе 2008 года, строительство было заморожено. В связи с долгами владельцев клуба, Джиллета и Хикса, в размере 300 млн фунтов стерлингов. В 2012 году, новыми владельцами клуба было решено отказаться от строительства стадиона «Стэнли Парк» и реконструировать «Энфилд». Также было объявлено о том, что клуб не будет менять название арены из-за финансовый выгоды, по примеру Сент-Джеймс Парка.

Болельщики

«Ливерпуль» является одним из наиболее популярных клубов мира, а средняя посещаемость домашних игр, является одной из наиболее высоких в Европе. Руководство клуба утверждает, что болельщики «Красных», включают в себя более 200 официальных филиалов (англ. Association of International Branches (AIB)), в 30 странах мира. Наиболее преданные болельщики «Ливерпуля» называют себя «Копитес» (англ. Kopites). Так называли болельщиков, находящихся на террасе Коп (стоячей трибуне, ныне демонтированной и переделанной в сидячую) на стадионе Энфилд. В 2008 году группа болельщиков основала фарм-клуб АФК «Ливерпуль» с целью дать возможность наблюдать за играми команды болельщикам, не имеющим эту возможность из-за высоких цен на билеты. Песня «You’ll Never Walk Alone» («Ты никогда не будешь один»), написанная американскими композиторами Ричардом Роджерсом и Оскаром Хаммерстайном II для мюзикла «Карусель» в 1945 году. И исполненная позже, ливерпульской бит-группой Gerry & The Pacemakers, является гимном клуба. Впервые исполненная болельщиками «Красных», на «Энфилде» в начале 1960-х. с тех пор, композиция приобрела популярность и среди фанатов других клубов. Название песни украшает, верхнюю часть «Ворот Шенкли». Памятника установленного в честь бывшего главного тренера, 2 августа 1982 года. Также надпись «You’ll Never Walk Alone» с «Ворот Шенкли», украшает обновленную в 1998 году, эмблему клуба.

Болельщики «Ливерпуля» были вовлечены в две крупнейшие футбольные трагедии: «Эйзельскую трагедию», произошедшую 25 мая 1985 года в Брюсселе во время финальной игры Кубка европейских чемпионов между командами «Ювентус» и «Ливерпуль», в которой из-за обрушения стены стадиона погибло 39 болельщиков «Ювентуса» и Трагедии на «Хилсборо», произошедшей 15 апреля 1989 года в Шеффилде во время полуфинальной игры Кубка Англии, в которой из-за ограждений по периметру трибун в давке погибло 96 фанатов «Ливерпуля», в том числе двоюродный брат бывшего капитана команды Стивена Джерарда.

Дерби

Самым старым принципиальным соперником для «Ливерпуля», является другой мерсисайдский клуб «Эвертон», матчи с их участием называются Мерсисайдским дерби. Их противостояние связано, с основанием «Ливерпуля», когда совет директоров «Эвертона» разделился на две враждующие стороны, связанной с арендой «Энфилда». В отличие от других футбольных противостояний, соперничество между «Красными» и «Ирисками», не носит географической, религиозной или политической окраски. Матчи мерсисайдкого дерби, как правило собирают аншлаги, а достать билет на данные игры бывает сложно. Это одно из немногих дерби, которое не носит взаимной агрессии противоборствующих сторон, а члены одной семьи могут сопереживать обоим клубам, поэтому также это противостояние получило название «Семейного дерби». Однако с середины 1980-х соперничество между клубами на футбольном поле и вне его усилилось. С момента основания Премьер-лиги (АПЛ), в 1992 году, в матчах между этими командами было показано наибольшие количество красных карточек, чем между противостояниями других команд АПЛ. И было названо «самым недисциплинированным и взрывоопасным противостоянием лиги».

Соперничество «Ливерпуля» с «Манчестер Юнайтед», в первую очередь, подразумевается, как противостояние двух конкурирующих городов, времен промышленной революции в XIX веке. Соперничество между командами усилилось, после того, как «Манчестер Юнайтед» стали первой английской командой, выигравшей Кубок Чемпионов в 1968 году. В 70-80-ых годах мерсисайдцы значительно обошли их, выиграв 4 Кубка Чемпионов. С начала 90-ых годов «Манчестер Юнайтед» стал доминировать в английском футболе, благодаря чему противостояние стало наиболее принципиальным.

Символика и форма

Эмблема клуба

В 1901 году гербом клуба стала птица Лайвер — один из символов города. Позднее над птицей появилось изображение ворот Шенкли с надписью «You’ll Never Walk Alone».

Форма клуба

«Ливерпуль» традиционно играет в полностью красной форме, но это утвердилось лишь в середине 1960-х. Первоначальными цветами клуба были синий и белый, взятые у «Эвертона». Формы команд были практически идентичны в то время. В 1894 «Ливерпуль» выбрал красный и белый цвета. В течение следующих 60 лет в форму «Ливерпуля» входили красные майки с белыми трусами. Цвет гетр постоянно менялся на протяжении многих лет: красный, чёрный, белый, и снова красный.

Здесь представлена эволюция клубной формы «Ливерпуля» с момента основания и до сегодняшнего дня.

1892—1896

1896—1907

1907—1910

1910—1933

1959—1964

с 1964

«Ливерпуль» был первым британским профессиональным клубом, разместившем логотип спонсора на футболке, после того как они согласились на сделку с «Hitachi» в 1979 году.

С 1992 по 2010 годы титульным спонсором клуба являлась датская пивоваренная компания «Carlsberg», но в сентябре 2009 года стало известно, что с сезона 2010/11 вступает в силу четырёхлетнее соглашение между «Ливерпулем» и банком «Standard Chartered», по которому клуб в течение этого времени получит 80 миллионов фунтов за размещение на своих футболках логотипа банка. Таким образом семнадцатилетнее сотрудничество между английским клубом и датской компанией (самое продолжительное в истории британского футбола) подошло к концу. 14 сентября «Ливерпуль» и Standard Chartered официально анонсировали подписание контракта.

Технические спонсоры Годы Производители формы 1973—1985 Umbro 1985—1996 Adidas 1996—2006 Reebok 2006—2012 Adidas 2012—2015 Warrior 2015—н. в. New Balance

Титульные спонсоры Годы Спонсоры 1979—1982 Hitachi 1982—1988 Crown Paints 1988—1992 Candy 1992—2010 Carlsberg 2010—2016 Standard Chartered

Игроки

Основной состав

</font> Кариус </font> Клайн </font> Матип </font> Ловрен </font> Милнер </font> Хендерсон </font> Вейналдум </font> Лаллана </font> Мане </font> Коутиньо </font> Фирмино

Ориентировочный стартовый состав на сезон 2015/2016.

По состоянию на 27 августа 2016 года.

№ Позиция Имя Год рождения 1 Вр Лорис Кариус 1993 13 Вр Александр Маннингер 1977 22 Вр Симон Миньоле 1988 2 Защ Натаниэл Клайн 1991 3 Защ Мамаду Сако 1990 6 Защ Деян Ловрен 1989 12 Защ Джо Гомес 1997 17 Защ Рагнар Клаван 1985 18 Защ Альберто Морено 1992 26 Защ Тиагу Илори 1993 32 Защ Жоэль Матип 1991 5 ПЗ Джорджиньо Вейналдум 1990 7 ПЗ Джеймс Милнер 1986 10 ПЗ Филиппе Коутиньо 1992

№ Позиция Имя Год рождения 11 ПЗ Роберто Фирмино 1991 14 ПЗ Джордан Хендерсон 1990 16 ПЗ Марко Груич 1996 19 ПЗ Садио Мане 1992 20 ПЗ Адам Лаллана 1988 21 ПЗ Лукас Лейва 1987 23 ПЗ Эмре Джан 1994 25 ПЗ Кэмерон Брэннаган 1996 35 ПЗ Кевин Стюарт 1993 54 ПЗ Шейи Оджо 1997 15 Нап Дэниел Старридж 1989 27 Нап Дивок Ориги 1995 28 Нап Дэнни Ингз 1992

Трансферы 2016/2017

Пришли

Позиция	Игрок	Прежний клуб
Вр	Лорис Кариус	Майнц 05
Вр	Алекс Маннингер***	Аугсбург
Защ	Жоэль Матип***	Шальке 04
Защ	Андре Уисдом**	Норвич Сити
Защ	Рагнар Клаван	Аугсбург
Защ	Райан Маклафлин**	Абердин
ПЗ	Марко Груич**	Црвена Звезда
ПЗ	Луис Альберто**	Депортиво
ПЗ	Лазар Маркович**	Фенербахче
ПЗ	Джорджиньо Вейналдум	Ньюкасл Юнайтед
ПЗ	Садио Мане	Саутгемптон
Нап	Самед Ешиль**	Люцерн
Нап	Марио Балотелли**	Милан

Ушли

Позиция	Игрок	Нынешний клуб
Вр	Дэнни Уорд*	Хаддерсфилд
Вр	Адам Богдан*	Уиган Атлетик
Защ	Коло Туре***	Селтик
Защ	Хосе Энрике***	Реал Сарагоса
Защ	Стивен Колкер**	КПР
Защ	Джон Флэнаган*	Бернли
Защ	Райан Маклафлин***	Олдем Атлетик
Защ	Мартин Шкртел	Фенербахче
Защ	Брэд Смит	Борнмут
ПЗ	Джордан Росситер***	Глазго Рейнджерс
ПЗ	Жоау Карлуш Тейшейра***	Порту
ПЗ	Джордон Айб	Борнмут
ПЗ	Джо Аллен	Сток Сити
ПЗ	Аллан*	Герта
Нап	Самед Ешиль***	Свободный агент
Нап	Джером Синклер***	Уотфорд
Нап	Кристиан Бентеке	Кристал Пэлас

* В аренду.
** Из аренды.
*** Свободный агент.

Тренеры

Тренерские достижения

• Следующие главные тренеры выиграли хотя бы один турнир с «Ливерпулем».

Имя	Период	Показатели							Выигранные турниры
		М	В	Н	П	МЗ	МП	%
Уильям Барклай Джон Маккена	1892—1896	131	80	20	31	344	148	61,07	2 чемпионских титула Второго дивизиона
Том Уотсон	1896—1915	742	329	141	272	1226	1056	44,34	2 чемпионских титула Первого дивизиона, 1 Второго дивизиона
Дэвид Эшуорт	1919—1923	139	70	40	29	220	118	50,36	1 чемпионский титул Первого дивизиона
Мэтт Маккуин	1923—1928	229	93	60	76	354	307	40,61	1 чемпионский титул Первого дивизиона
Джордж Кэй	1936—1951	357	142	93	122	551	511	39,78	1 чемпионский титул Первого дивизиона
Билл Шенкли	1959—1974	783	407	198	178	1307	766	51,98	3 чемпионских титула Первого дивизиона, 1 Второго дивизиона, 2 Кубка Англии 3 Суперкубка Англии, 1 Кубок УЕФА
Боб Пейсли	1974—1983	535	307	132	96	955	406	57,38	6 чемпионских титула Первого дивизиона, 3 Кубка Лиги, 6 Суперкубков Англии 3 Кубка европейских чемпионов, 1 Кубок УЕФА, 1 Суперкубок УЕФА
Джо Фэган	1983—1985	131	70	37	24	225	97	53,44	1 чемпионский титул Первого дивизиона, 1 Кубок Лиги, 1 Кубок европейских чемпионов
Кенни Далглиш	1985—1991 2011—2012	307	187	78	42	617	259	60,91	3 чемпионских титула Первого дивизиона, 2 Кубка Англии, 4 Суперкубка Англии, 1 Кубок Футбольной лиги
Грэм Сунесс	1991—1994	157	65	47	45	248	186	41,40	1 Кубок Англии
Рой Эванс	1994—1998	226	116	57	53	375	216	51,33	1 Кубок Футбольной лиги
Жерар Улье	1998—2004	307	158	75	74	516	298	51,47	2 Кубка Лиги, 1 Кубок Англии, 1 Суперкубок Англии, 1 Кубок УЕФА, 1 Суперкубок УЕФА
Рафаэль Бенитес	2004—2010	249	141	53	55	407	206	56,63	1 Кубок Англии, 1 Суперкубок Англии, 1 Лигу чемпионов УЕФА, 1 Суперкубок УЕФА

Тренерский штаб

• По данным официального сайта.

Главный тренер	Юрген Клопп
Помощник главного тренера	Желько Бувач
Тренер первой команды	вакантно
Тренер по развитию	Пепейн Лейндерс
Тренер вратарей	Джон Ахтерберг
Главный тренер резерва	Джон Макмахон
Технический аналитик	Дэйв Макдонох
Тренер по физической подготовке	Глен Дрисколл
Тренер по физической подготовке	Даррен Берджес
Глава скаутской службы	Эдуардо Масиа
Помощник главы скаутской службы	Майк Макглинн
Клубный врач	Вакантно
Старший физиотерапевт	Роб Прайс
Старший физиотерапевт	Пауло Баррейра
Физиотерапевт	Крис Морган
Спортивный терапевт	Феликс Фернандес Ледесма
Массажист	Пол Смолл
Массажист	Сильвен Ричардсон
Администратор	Грэм Картер
Помощник администратора	Джон Райт

Собственность и финансы

Основатель Ливерпуля Джон Хоулдинг стал первым председателем клуба, эту должность он занимал с момента её основания в 1892 году до 1904 года. Джон МакКенна занял пост председателя в 1909 году. Впоследствии Маккенна стал президентом футбольной лиги. Председательство много раз переходило в разные руки, прежде чем Джон Смит, чей отец являлся акционером клуба, взял на себя эту роль в 1973 году. Он руководил в самый успешный в истории Ливерпуля период до своего ухода в 1990 году. Его преемником был назначен Ноэль Уайт, который стал председателем в 1990 году, а в августе 1991 председателем стал Дэвид Мурс, чья семья владела в клубом в течение более чем 50 лет. Мурсу принадлежало 51 процентов акций клуба. Десять процентов акций принадлежит информационной компании «Гранада Медиа». Пять процентов — строительному магнату Стивену Моргану, еще три — владельцу типографии Терри Нилу.

6 февраля 2007 года Мурс продал клуб американским бизнесменам Джорджу Джиллетту и Тому Хиксу, которые оценили клуб и его долги на 219 млн фунтов стерлингов. Пара заплатила 5000 фунтов стерлингов за акцию. 22 января 2008 года на матче Ливерпуль — «Астон Вилла» фанаты Ливерпуля протестовали против политики Жиллетта и Хикса, а также против финансового положения дел в клубе, призывая пару продать свои акции в «Ливерпуле». 16 апреля 2010 года Хикс и Джиллетт выставляют на продажу погрязший в долгах клуб английской футбольной премьер-лиги «Ливерпуль» после трехлетнего владения командой. 15 октября 2010 года Ливерпуль был продан американской компании «Fenway Sports Group» за 300 млн фунтов.

«Ливерпуль» является глобальным брендом: согласно данным отчёта 2010 года, название клуба и связанная с ним интеллектуальная собственность оценивается в 141 млн фунтов, что 5 млн фунтов больше по сравнению с предыдущим годом. В 2010 году журнал Forbes оценил бренд «Ливерпуль» $ 822 млн; таким образом, бренд клуба занял шестое место в мире, после Манчестер Юнайтед, Реал Мадрид, Арсенал, Барселона и Бавария. В настоящее время клуб занимает 8-е место в списке самых доходных клубов, составленном компанией Deloitte. Доход Ливерпуля в сезоне 2009-10 был равен 225.3 евро.

Трофеи

• По данным официального сайта.

Клубу «Ливерпуль» принадлежат рекорды по количеству побед среди английских команд в Лиге чемпионов УЕФА (5 титулов), Кубке УЕФА (3 титула), Суперкубке УЕФА (3 титула) и в Кубке Футбольной лиги (8 побед).

Национальные

• Первый дивизион / Премьер-лига
  • Чемпион (18): 1900/01, 1905/06, 1921/22, 1922/23, 1946/47, 1963/64, 1965/66, 1972/73, 1975/76, 1976/77, 1978/79, 1979/80, 1981/82, 1982/83, 1983/84, 1985/86, 1987/88, 1989/90
  • Вице-чемпион (13): 1898/99, 1909/10, 1968/69, 1973/74, 1974/75, 1977/78, 1984/85, 1986/87, 1988/89, 1990/91, 2001/02, 2008/09, 2013/14
• Второй дивизион
  • Чемпион (4): 1893/94, 1895/96, 1904/05, 1961/62
• Кубок Футбольной ассоциации
  • Обладатель (7): 1965, 1974, 1986, 1989, 1992, 2001, 2006
  • Финалист (7): 1914, 1950, 1971, 1977, 1988, 1996, 2012
• Кубок Футбольной лиги (рекорд)
  • Обладатель (8): 1981, 1982, 1983, 1984, 1995, 2001, 2003, 2012
  • Финалист (4): 1978, 1987, 2005, 2016
• Суперкубок Англии
  • Обладатель (15): 1964*, 1965*, 1966, 1974, 1976, 1977*, 1979, 1980, 1982, 1986*, 1988, 1989, 1990*, 2001, 2006
  • Финалист (6): 1922, 1971, 1983, 1984, 1992, 2002
• Ланкаширская лига
  • Чемпион: 1893

* Разделённые победы в Суперкубке (в матчах была зафиксирована ничья и победителями объявлялись оба клуба-участника).

Международные

• Лига чемпионов УЕФА / Кубок европейских чемпионов
  • Победитель (5): 1977, 1978, 1981, 1984, 2005
  • Финалист (2): 1985, 2007
• Кубок обладателей кубков УЕФА
  • Финалист: 1966
• Лига Европы УЕФА / Кубок УЕФА
  • Обладатель (3): 1973, 1976, 2001
  • Финалист: 2016
• Суперкубок УЕФА
  • Обладатель (3): 1977, 2001, 2005
  • Финалист (2): 1978, 1984
• Межконтинентальный кубок
  • Финалист (2): 1981, 1984
• Клубный чемпионат мира
  • Финалист: 2005

Дубли и треблы

• Дубль:
  • Чемпионат и Кубок Англии: 1
    • 1985/86
  • Чемпионат и Кубок Лиги: 2
    • 1981/82, 1982/83
  • Еврокубковый Дубль (Чемпионат и Кубок Чемпионов): 2
    • 1976/77
  • Чемпионат и Кубок УЕФА: 2
    • 1972/73, 1975/76
  • Кубок Лиги и Кубок Чемпионов: 1
    • 1980/81
• Требл
  • Чемпионат, Кубок Лиги и Кубок Чемпионов: 1
    • 1983/84
  • Кубок Англии, Кубок Лиги и Кубок УЕФА: 1
    • 2000/01

Рекорды

Командные рекорды

• Первый матч: 2 сентября 1892, против «Ротерем Таун» 6:1
• Первый официальный матч: 3 сентября 1892, против «Хайер Уолтон» 8:0
• Первый матч в чемпионате: 2 сентября 1893, против «Мидлсбро» 2:0
• Первый матч в Кубке Англии: 15 октября 1892, против «Нантвич Роуд» 4:0
• Первый матч в еврокубках: 17 августа 1964, против исландского «Рейкьявика» 5:0, в КЧ
• Самая крупная победа: 17 сентября 1974, против «Стрёмсгодсета» 11:0
• Самая крупная победа в гостях: 29 ноября 2000, против «Сток Сити» 8:0
• Самая крупная победа в чемпионате: 12 сентября 1989, против «Кристал Пэлас» 9:0
• Самая длинная победная серия: 11 матчей, (дважды) с 18 февраля по 11 апреля 1989, с 15 марта по 7 мая 2006
• Самая длинная беспроигрышная: 25 матчей, с марта по сентябрь 1982
• Самая длинная беспроигрышная серия дома: 85 матчей, с января 1978 по январь 1981
• Самая длинная безвыигрышная серия: 9 матчей, 29 апреля по 14 октября 1899
• Самое крупное поражение: 10 ноября 1934, от «Хаддерсфилд Таун» 0:8 и 11 декабря 1954, от «Бирмингем Сити» 1:9
• Самое крупное поражение дома: 19 апреля 1930, от «Сандерленда» 0:6

Рекорды игроков

• Больше всего хет-триков: Гордон Ходжсон 17
• Три подряд хет-трика: Джек Балмер в сезоне 1946/47 .
• Больше всего голов в чемпионате: Роджер Хант в сезоне 1961/62 забил 41 гол
• В сезоне 1965/66 «Ливерпуль» выиграл чемпионат Англии, используя лишь 14 игроков за весь сезон.
• Больше всего голов за сезон во всех турнирах: Иан Раш в сезоне 1983/84 забил 47 голов
• Четыре игрока забивали 5 голов в одном матче:
  • Энди Макгайган, 1901/02
  • Джон Эванс, 1954/55
  • Иан Раш, 1983/84
  • Робби Фаулер, 1993/94.
• Самый быстрый хет-трик: Робби Фаулеру в матче против «Арсенала» в сезоне 1994/95 понадобилось всего 4 минуты и 32 секунды, чтобы забить 3 гола.
• Самый дальний гол «Ливерпуля» забил Хаби Алонсо, запустив мяч в ворота «Лутон Таун» с 65 ярдов (59,44 метров) 7 января 2006 в матче Кубка Англии.
• Роджер Хант в сезоне 1961/62 и Фернандо Торрес в сезоне 2007/08 забивали в восьми матчах на «Энфилде» подряд.

По количеству матчей Список игроков с наибольшим количеством игр в истории клуба, в скобках выходы на замену. № Имя Период Чемпионат Всего 1 Иан Каллаган 1960—1978 640 (4) 857 (7) 2 Джейми Каррагер 1996—2013 505 (24) 734 (35) 3-4 Рэй Клеменс 1967—1981 470 (0) 665 (0) 3-4 Эмлин Хьюз 1967—1979 474 (0) 665 (0) 5 Иан Раш 1980—1987 1988—1996 469 (22) 660 (30) 6 Фил Нил 1974—1985 455 (2) 650 (2) 7 Томми Смит 1962—1978 467 (0) 638 (1) 8 Брюс Гроббелар 1980—1994 440 (0) 628 (0) 9 Стивен Джеррард 1998—2015 439 (33) 650 (57) 10 Алан Хансен 1977—1991 434 (0) 620 (2)

По количеству голов Список игроков с наибольшим количеством голов в истории клуба, в скобках количество проведённых матчей. № Имя Период Чемпионат Всего 1 Иан Раш 1980—1987 1988—1996 229 (469) 346 (660) 2 Роджер Хант 1958—1969 245 (404) 286 (492) 3 Гордон Ходжсон 1925—1936 233 (358) 241 (377) 4 Билли Лидделл 1938—1961 215 (492) 228 (534) 5 Робби Фаулер 1993—2001 2006—2007 128 (266) 183 (369) 6 Стивен Джеррард 1998-2015 120 (504) 186 (710) 7 Кенни Далглиш 1977-1990 118 (355) 172 (515) 8 Майкл Оуэн 1996—2004 118 (216) 158 (297) 9 Харри Чамберс 1915—1928 135 (315) 151 (339) 10 Джек Паркинсон 1903—1914 125 (200) 130 (220)

Известные игроки

Зал славы «Ливерпуля»

• Список составлен по данным официального сайта.

В 2002 году футбольный клуб «Ливерпуль» объявил о создании Зала славы «Ливерпуля». В него вошло 22 игрока: по два игрока из каждого десятилетия

Алан А’Курт Джек Балмер Джон Барнс Гарри Брэдшо Артур Годдард Кенни Далглиш

Рон Йейтс Иан Каллаган Рэй Клеменс Джек Кокс Билли Лиддел Эфроим Лонгуорт

Джимми Макдугал Дональд Маккинли Мэтт Маккуин Алекс Райзбек Иан Раш

Элайша Скотт Альберт Стаббинс Алан Хансен Роджер Хант Гордон Ходжсон

Чемпионы мира

Следующие футболисты становились чемпионами мира, являясь игроками «Ливерпуля»:

Джерри Берн — 1966. Иан Каллаган — 1966. Роджер Хант — 1966.

Пепе Рейна — 2010. Фернандо Торрес — 2010.

Чемпионы Европы

Следующие футболисты становились чемпионами Европы, являясь игроками «Ливерпуля»:

Хаби Алонсо — 2008 Альваро Арбелоа — 2008.

Пепе Рейна — 2008, 2012. Фернандо Торрес — 2008.

Обладатели Кубка Америки Следующие футболисты становились обладателями Кубка Америки, являясь игроками «Ливерпуля»: Луис Суарес — 2011. 100 легенд Футбольной лиги Следующие футболисты «Ливерпуля» были включены в список 100 легенд Футбольной лиги: Джон Барнс Кенни Далглиш Кевин Киган Рэй Клеменс Билли Лиддел Иан Раш Элайша Скотт Томми Смит Грэм Сунесс Алан Хансен Сэм Харди Члены Зала славы английского футбола Следующие футболисты «Ливерпуля» были включены в Зал славы английского футбола: Джон Барнс Питер Бирдсли Кенни Далглиш Иан Каллаган Кевин Киган Рэй Клеменс Иан Раш Грэм Сунесс Алан Хансен Роджер Хант Эмлин Хьюз

Обладатели «Золотого мяча»

Следующие футболисты получили «Золотой мяч», выступая за «Ливерпуль»:

• Майкл Оуэн — 2001.

Обладатели «Золотой бутсы»

Следующие футболисты получили «Золотую бутсу», выступая за «Ливерпуль»:

• Иан Раш — 1984 (32 гола)
• Луис Суарес — 2014 (31 гол)

Футболисты года по версии УЕФА

Следующие футболисты были признаны футболистами года по версии УЕФА, выступая за «Ливерпуль»:

• Стивен Джеррард — 2005

Литература

• Cox Richard. Encyclopedia of British football. — Routledge, 2002. — ISBN 0-7146-5249-0.
• Crilly Peter. Tops of the Kops: The Complete Guide to Liverpool's Kits. — Trinity Mirror Sport Media, 2007. — ISBN 978-1905266227.
• Graham Matthew. Liverpool. — Hamlyn Publishing Group Ltd, 1985. — ISBN 0-600-50254-6.
• Kelly Stephen F. The Boot Room Boys: Inside the Anfield Boot Room. — HarperCollins, 1999. — ISBN 0-00-218907-0.
• Kelly Stephen F. You'll Never Walk Alone. — Queen Anne Press, 1988. — ISBN 0-356-19594-5.
• Liversedge, Stan. Liverpool:The Official Centenary History. — Hamlyn Publishing Group Ltd, 1991. — ISBN 0-600-57308-7.
• Pead Brian. Liverpool A Complete Record. — Breedon Books, 1986. — ISBN 0-907969-15-1.

См. также

• ФК «Ливерпуль» в еврокубках
• Список игроков ФК «Ливерпуль» (менее 25 матчей)

Ссылки

• [www.liverpoolfc.tv Официальный сайт] (англ.) (ар.) (кит.) (тур.) (фр.) (исп.) (порт.)

Отрывок, характеризующий Ливерпуль (футбольный клуб)

«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».


В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.