Сан-Паулу (футбольный клуб)

Сан-Паулу
Прозвища	Tricolor (трёхцветные)
Основан	1930
Стадион	Морумби, Сан-Паулу, Бразилия
Вместимость	80 000
Президент	Карлос Аугусто ди Барос-и-Силва
Тренер	Рикардо Гомес
Капитан	Удзон
Рейтинг	КОНМЕБОЛ 11 КБФ 4
Бюджет	112,7 млн $
Соревнование	Серия A
2015	4-е
Основная форма Гостевая форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1930 годуСан-Паулу (футбольный клуб)Сан-Паулу (футбольный клуб)

«Сан-Паулу» (порт. São Paulo Futebol Clube) — футбольный клуб из одноимённого города и штата в Бразилии. Один из самых титулованных клубов Бразилии и Южной Америки. Третий по популярности футбольный клуб Бразилии (после «Фламенго» и «Коринтианса»). Один из четырёх традиционных футбольных грандов штата Сан-Паулу (наряду с «Коринтиансом», «Палмейрасом» и «Сантосом»).

История

Клуб был образован в 1929 году в результате слияния двух клубов из Сан-Паулу — «Паулистано» (11-кратный чемпион штата) и «АА дас Палмейрас» (3-кратный чемпион штата) — под названием «Сан-Паулу да Флореста». С 1935 года клуб носит современное название.

Первой «золотой эрой» клуба считается конец 1980-х — первая половина 1990-х годов, когда «Сан-Паулу» выиграл 3 чемпионата Бразилии, 2 Кубка Либертадорес, 2 Межконтинентальных кубка, 1 Суперкубок Либертадорес, 1 Кубок КОНМЕБОЛ, и дал сборной Бразилии целую плеяду футболистов, ставших в 1994 году чемпионами мира (Кафу, Раи, Леонардо и другие).

На международной арене «Сан-Паулу» добился самых больших достижений среди всех бразильских клубов — единственный бразильский трёхкратный победитель Кубка Либертадорес. Кроме того, каждый раз после победы в Кубке Либертадорес, «Сан-Паулу» обязательно становился и лучшим клубом мира, выиграв в 1992 и 1993 годах Межконтинентальный кубок (обыграв «Барселону»и «Милан») и клубный чемпионат мира в 2005 году (был повержен английский «Ливерпуль»).

В середине 2000-х годов в «Сан-Паулу» вновь сложился мощнейший коллектив, клуб выиграл Кубок Либертадорес 2005, Клубный чемпионат мира того же года (в финале был обыгран «Ливерпуль» — 1:0), дошёл до финала КЛ в 2006 году, выиграл 4-й чемпионский титул и в 2007 с огромным отрывом выиграл чемпионат Бразилии. Главной звездой в нынешнем поколении является вратарь-бомбардир Рожерио Сени.

После победы в КЧМ-2005 «Сан-Паулу» стал доминировать в чемпионате Бразилии, выигрывая первенства 2006, 2007 и 2008 годов. На данный момент «Сан-Паулу», совместно с «Фламенго», который в 2009 году стал чемпионом Бразилии, возглавляет список клубов, выигрывавших чемпионат страны наибольшее число раз — шесть. Однако, только «Сан-Паулу» удавалось трижды подряд побеждать в чемпионате страны.

В 2008 году поначалу «Сан-Паулу» ушёл в тень других команд — «Фламенго», «Гремио», «Крузейро». Но к самому финишу турнира «трёхцветные» набрали обороты и в последнем туре им достаточно было сыграть вничью, чтобы единственный преследователь — «Гремио» — не смог сравняться по очкам. «Сан-Паулу» перевыполнил минимальную задачу и, выиграв, стал безоговорочно самым титулованным клубом в истории чемпионатов Бразилии. Однако в конце 2010 года Конфедерация футбола Бразилии приняла решение приравнять к чемпионским титулам старый Кубок Бразилии (1959—1968) и Кубок Робертао (1967—1970); тем самым, «Сантос» (2-кратный чемпион) и «Палмейрас» (4-кратный чемпион) опередили «Сан-Паулу» и «Фламенго» (который также в 2009 году стал 6-кратным чемпионом Бразилии) по титулам. У них стало 8 чемпионств.

Стадион команды, «Морумби», на данный момент вмещает около 100000 зрителей, а по проекту вмещал 150.000. Но это в любом случае мировой рекорд как самый большой стадион, принадлежащий исключительно одному футбольному клубу.

Мини-футбольная команда «Сан-Паулу» принимает участие в высшем дивизионе чемпионата Бразилии.

Форма

Основная форма команды: белые футболки с красной-бело-чёрной горизонтальной полосой, в центре которой расположена эмблема клуба, белые трусы и гетры. Запасная форма (она неизменна в любой период существования команды и также является одной из отличительных черт клуба): футболки в красно-чёрную широкую вертикальную полосу, причём красный и чёрный отделены друг от друга более узким белым пространством, чёрные с красной отделкой трусы и чёрные гетры.

Текущий состав

По состоянию на 12 сентября 2016 года

№ Позиция Имя Год рождения 1 Вр Денис 1987 22 Вр Ренан Рибейро 1990 24 Вр Лео 1990 2 Защ Бруно Виейра 1985 3 Защ Родриго Кайо 1993 4 Защ Лукан 1996 6 Защ Карлиньос 1987 16 Защ Матеус Карамело 1994 18 Защ Брено 1989 19 Защ Лянко Войнович 1997 21 Защ Эухенио Мена 1988 27 Защ Майкон 1988 7 ПЗ Мишел Бастос 1983 8 ПЗ Даниэл 1994

№ Позиция Имя Год рождения 11 ПЗ Весли 1987 13 ПЗ Кристиан Куэва 1991 15 ПЗ Жуан Шмидт 1993 23 ПЗ Тиаго Мендес 1992 25 ПЗ Удзон 1988 28 ПЗ Матеус Рейс 1995 29 ПЗ Лукас Фернандес 1997 14 Нап Алан Кардек 1989 20 Нап Адриан Рикардо Сентурион 1993 30 Нап Келвин 1993

Главный тренер: Рикардо Гомес (1964)

Достижения

• Чемпионат Бразилии: Всего 15 медалей чемпионата страны (рекорд)
  • Чемпион (6 раз): 1977, 1986, 1991, 2006, 2007, 2008 — рекорд Серии A
  • 2 место (6 раз): 1971, 1973, 1981, 1989, 1990, 2014
  • 3 место (3 раза): 2003, 2004, 2009
• Чемпион штата Сан-Паулу (22): 1931, 1943, 1945, 1946, 1948, 1949, 1953, 1957, 1970, 1971, 1975, 1980, 1981, 1985, 1987, 1989, 1991, 1992, 1998, 2000, 2002 (Суперчемпионат), 2005
• / Победитель турнира Рио-Сан-Паулу (1): 2001
• Обладатель Кубка Либертадорес (3): 1992, 1993, 2005 — рекорд для бразильских клубов
• Обладатель Южноамериканского кубка (1): 2012
• Обладатель Суперкубка Либертадорес (1): 1993
• Обладатель Кубка КОНМЕБОЛ (1): 1994
• Обладатель Рекопы (2): 1993, 1994
• Обладатель Межконтинентального кубка (2): 1992, 1993
• Победитель Клубного чемпионата мира (1): 2005

Знаменитые игроки

Адемилсон Адриано Алекс Силва Алемао Алоизио Алфредо Рамос Андерсон Андре Диас Марсио Аморозо Антонио Карлос Аракен Патуска Виктор Аристисабаль Армандиньо Мишел Бастос Бауэр Белетти Беллини Марсело Бордон Боржес Брено Валдемар де Брито Валдир Перес (597 матчей) Вашингтон Веллитон Гансо Графите Густаво Нери Дагоберто Данило Данило Силва де Сорди Денилсон I Денилсон II Дзетти Диди Дино Сани Додо Дуглас Жадсон

Жеан Жеан Нарде Жерсон Жетулио Жилмар Риналди Жино Орландо (232 гола) Жозуэ Жорже Вагнер Жоржиньо Жуан Малдонадо Жулио Баптиста Жуниньо Паулиста Жуниор Жуниор Байано Жуниор Сезар Журандир Зе Сержио Зезе Прокопио Зизиньо Илсиньо Каземиро Кака Джонатан Кальери Каньотейро Алан Кардек Карека Карлос Мигел Кафу Клебер Клебер Сантана Кристиан Леандро Леандро Амарал Лео Моура Леонардо Леонидас Диего Лугано Луизао Луизиньо

Луис Фабиано Лукас Моура Лукас Эванжелиста Лусио Клаудио Мальдонадо Мануэл Рамос де Оливейра Мариньо Шагас Марлос Марселиньо Параиба Марсио Сантос Массаро Мауриньо Мауро Рамос Минейро Миранда Муриси Мюллер (158 голов в 1984-96 гг.) Норонья Оскар I Оскар II Пальинья Алешандре Пато Паулу Асунсан Педроза Альваро Перейра Дарио Перейра Пиолим Хосе Пой Раи Рафаэл Толой Нейсер Реаско Режис Ривалдо Рикардиньо Рикардо Оливейра Рикардо Роша Ришарлисон Клементе Родригес Родриго

Родриго Кайо Рожерио Сени (рекордсмен клуба по матчам) Роналдао Роберто Рохас Педро Роча Руй Антонио Састре Сезар Сампайо Сержиньо Сержиньо Шулапа (рекордсмен по голам — 242 в 1974-83 гг.) Пауло Силас Фабио Симплисио Сисеро Сисиньо Соза Соуза I Соуза II Диего Тарделли Тейшеринья (184 гола) Тиаго Рибейро Тониньо Серезо Уго Энрике Фабан Фабио Аурелио Фабио Сантос Пауло Роберто Фалькао Пабло Форлан Франса Фриаса Артур Фриденрайх Андрес Чавес Шандан Шикао Эдивалдо Эдмилсон Эду Эдуардо Коста Эмерсон Шейх Эрнанес

Известные тренеры

Формига I (1932) Армандо Дел Деббио (1936—1937) Висенте Феола (1937, 1938—1939, 1941—1942, 1947—1950, 1950—1951, 1952—1953, 1955—1957, 1959—1960) Амилкар Барбуй (1939—1940) Леонидас да Силва (1950, 1951, 1954—1955) Бела Гуттманн (1957—1958) Флавио Коста (1960—1961) Айморе Морейра (1962—1962, 1966—1966) Освалдо Брандао (1962—1964, 1971) Хосе Пой (1964—1965, 1971, 1972, 1973—1976, 1982—1983) Силвио Пирилло (1967—1968) Зезе Морейра (1970) Алфредо Рамос (1972) Теле Сантана (1973, 1990—1996)

Рубенс Минелли (1977—1979) Формига II (1981—1982) Пепе (1986—1987) Пабло Форлан (1990) Муриси Рамальо (1996, 1996—1997, 2006—2009, 2013—2015) Карлос Алберто Паррейра (1996) Пауло Сезар Карпежиани (1999, 2010—2011) Освалдо де Оливейра (2002—2003) Роберто Рохас (2003) Эмерсон Леао (2004—2005, 2011—2012) Пауло Аутуори (2005, 2013) Рикардо Гомес (2009—2010, 2016—н.в.) Сержио Барези (и.о.) (2010) Эдгардо Бауса (2016)

Президенты

• Сисеро Помпеу ди Толедо (1948—1957)
• Лаудо Нател (1958—1971)
• Эрни Коуди Айдар (1972—1977)
• Карлос Мигел Айдар (1984—1988; 2014—2015)
• Жувенал Жувенсио (1988—1990; 2006—2014)
• Жозе Эдуардо Мескита (1990—1994)
• Марсело Португал Говеа (2002—2006)

Ссылки

• [www.saopaulofc.net/ Официальный сайт]  (порт.) (англ.)
• [facebook.com/saopaulofc Официальная страница «Сан-Паулу»] в социальной сети Facebook
• «Сан-Паулу» в «Твиттере»
• [www.youtube.com/saopaulofctv Видеоканал «Сан-Паулу»] на YouTube
• [instagram.com/sassuolocalcio «Сан-Паулу»] на сайте Instagram
• [www.grazer-oleg.narod.ru/sudamericana/clubs/Sao-Paolo-WF-mirror.htm История на русском языке]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Сан-Паулу (футбольный клуб)

– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.