Фабаре, Шелли

Шелли Фабаре
Shelley Fabares
Шелли Фабаре в 1991 году на церемонии «Эмми»
Дата рождения:	19 января 1944(1944-01-19) (80 лет)
Место рождения:	Санта-Моника, США
Профессия:	актриса, певица
Карьера:	1947—1999

Ше́лли Фабаре́ (англ. Shelley Fabares, род. 19 января 1944) — американская актриса и певица, которая добилась наибольшей известности в подростковом возрасте в начале шестидесятых по роли в ситкоме «Шоу Донны Рид» (1958—1965) и фильмам «Девушка счастлива», «Выходные в Калифорнии» и «Пикник у моря». На более позднем этапе карьеры она снялась в ситкоме «Тренер» (1989—1997), который принес ей две номинации на премию «Эмми». Как певица она известна благодаря синглу «Johnny Angel» 1962 года, который возглавил чарт Billboard Hot 100.

Жизнь и карьера

Мишель Энн Мари Фабаре родилась в Санта-Монике, штат Калифорния. Она является племянницей актрисы и певицы Нанетт Фабрэй. Фабаре начала сниматься в возрасте трех лет, а в десятилетнем возрасте получила первую заметную роль в телесериале «Письмо Лоретты» с Лореттой Янг. В 1958 году она получила роль Мэри Стоун, дочери героиниДонны Рид, в одном из первых комедийных телесериалов в истории телевидения — «Шоу Донны Рид». Подростковая популярность Шелли Фабаре в США помогла начать ей карьеру певицы и в 1962 году она выпустила дебютный альбом Shelley!, а главный сингл с альбома — «Johnny Angel» возглавил чарт Billboard Hot 100 и был продан тиражом более миллиона копий.

После завершения «Шоу Донны Рид» Шелли Фабаре снялась в нескольких успешных кинофильмах, включая три картины с Элвисом Пресли: «Девушка счастлива», «Выходные в Калифорнии» и «Пикник у моря». В семидесятых карьера актрисы складывалась менее успешно и она в основном появлялась в телефильмах и сериалах. С 1978 по 1983 год она появлялась в ситкоме «Однажды за один раз», где также снималась её тетя Нанетт Фабрэй. В 1989 году она получила роль в Кристин Армстронг Фокс в другом телевизионном ситкоме — «Тренер» канала ABC. Шоу просуществовало в эфире девять сезонов, итого двести эпизодов, а Фабаре получила две номинации на премию «Эмми» за свою роль. В последующие годы она ушла с экранов и в основном редко озвучивала анимационные фильмы.

Шелли Фабаре была замужем дважды. Её второй муж — актёр Майк Фаррелл, с которым они в браке с 1984 года.

Фильмография

• 1955 — The Girl Rush
• 1956 — Never Say Goodbye
• 1956 — The Bad Seed
• 1956 — Rock, Pretty Baby
• 1957 — Jeanne Eagels
• 1958 — Summer Love
• 1958 — Marjorie Morningstar
• 1958—1965 — Шоу Донны Рид/The Donna Reed Show
• 1964 — Ride the Wild Surf
• 1965 — Девушка счастлива/Girl Happy
• 1966 — Hold On!
• 1966 — Выходные в Калифорнии/Spinout
• 1967 — Пикник у моря/Clambake
• 1968 — A Time to Sing
• 1972—1974 — The Brian Keith Show
• 1976—1977 — The Practice
• 1978—1984 — Однажды за один раз/One Day at a Time
• 1987 — Бесконечная погоня/Hot Pursuit
• 1989 — Она написала убийство/Murder, She Wrote
• 1989—1997 — Тренер/Coach

Дискография

• Shelley! #106 в Billboard 200
• The Things We Did Last Summer #121 в Billboard 200
• Teenage Triangle #48 в Billboard 200
• Bye Bye Birdie
• More Teenage Triangle

Ссылки

• Фабаре, Шелли (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmusic.com/artist/p24304 Фабаре, Шелли] (англ.) на сайте Allmusic

Персоналии   Музыка   Театр   Телевидение   Кино   США

Отрывок, характеризующий Фабаре, Шелли

– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.