Фабер, Готгильф Теодор

Готгильф Теодор Фабер

нем. Gotthilf Theodor von Faber

Готгильф Теодор Фабер (нем. Gotthilf Theodor von Faber; 4 (15) февраля 1766, Рига, Россия, — 28 ноября 1847, Париж, Франция) — публицист, педагог и дипломат.

Биография

Готгильф Теодор Фабер родился в 1766 году (в РБС и МЭСБЕ указана дата 1768 год) городе Риге.

Среднее бразование получил в Магдебурге, затем изучал юриспруденцию в университетах Галле и Йены.

В 1789 году Фабер приехал в Париж, где сошёлся с некоторыми деятелями революции и вступил солдатом в ряды французской армии; взятый в 1793 году в плен австрийскими войсками, он бежал в 1795 году и во время Директории служил французским администратором в прирейнских провинциях; позже был профессором французского языка и словесности в Кёльнской центральной школе.

В 1805 году он принял приглашение попечителя Виленского учебного округа, князя Чарторижского, поступить на службу в Виленский университет, но вследствие отставки Чарторижского места не получил и жил в Санкт-Петербурге и Лифляндии, занимаясь литературой.

В 1813 году он стал чиновником статистического отделения министерства полиции; в 1814 году редактировал орган министерства иностранных дел «Conservateur impartial»; затем служил по дипломатической части во Франкфурте, Майнце и Кобленце.

Готгильф Теодор Фабер умер в городе Париже 16(28) ноября 1847 года, в чине действительного статского советника.

Библиография

• «Notices sur l’intérieur de la France» (Санкт-Петербург, 1807);
• «Observations sur l’armée française des derniers temps» (ib., 1808, русск. и нем. перевод);
• «Bagatelles. Promenades d’un désoeuvré dans la ville de St.-Pétersbourg» (ib., 1811, нем. пер. 1814);
• «Beiträge zur Charakteristik der französischen Staatsverfassung und Staatsverwaltung während der Epoche Bonapartes» (Кенигсберг, 1815; по-русски: «Бог Франции или коварная и вероломная система правления нынешнего повелителя французов, описанная очевидным наблюдателем»);
• «Capodistrias. Zar Vorbereitung für die künftige Geschichte der Politischen Wiederherstellung Griechenlands»; обширное извлечение из бумаг Каподистрия — «Le comte Capodistrias, jugé par lui-même» (П., 1842).

Литература

• Фабер, Готгильф-Теодор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Трубачев С. Фабер, Готгильф-Феодор // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [www.bbl-digital.de/eintrag// Фабер, Готгильф Теодор] в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital  (нем.)

Отрывок, характеризующий Фабер, Готгильф Теодор

В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.