Фабрициус (пароход)
«Фабрициус» — советский транспорт (ранее — грузовой пароход), принимавший активное участие в переброске маршевых пополнений, провизии, фуража в первые месяцы Великой Отечественной войны на Черноморском театре боевых действий.
Содержание
История
Первоначальное название судна — «Саида». Оно было спущено на воду в 1903 году в порту Стоктон, на верфи Крег. Проектная документация парохода предусматривала наличие четырех трюмов и пяти лебедок, имевших различную грузоподъемность (1—4 тонн). Основным двигателем «Саиды» была машина тройного расширения мощностью 1200 л.с., приводившаяся в движение паром, который вырабатывался двумя большими котлами.
В 1932 году «Саида» была приобретена Черноморским пароходством и переименована в «Фабрициус». С началом Великой Отечественной Войны (если быть точнее- 27 июля 1941 года) пароход был зачислен в списки военных судов, которым отводилась транспортная роль.
2 марта 1942 года, во время сложного перехода по маршруту Новороссийск — Камыш-Бурун, «Фабрициус» был атакован немецким самолетом, в арсенале которого находились специальные торпеды (по информации западных источников транспорт был торпедирован итальянским торпедным катером МАS). Капитан парохода, Михаил Иванович Григор, несмотря на контузию, сумел дождаться помощи, а затем посадить уже опустевшее судно на мель, протянувшуюся в юго-западном направлении относительно маяка мыса Большой Утриш (окрестности Анапы). В результате нападения было убито пять членов экипажа «Фабрициуса». В числе погибших оказался и первый помощник капитана Ломоносов.
После войны значительная часть «Фабрициуса» была разобрана на металлолом.
Современное состояние
В настоящее время внимательный ныряльщик сможет обнаружить остатки судна на глубине 2-3 метров. На дне сохранились фрагменты носовой части, якорный клюз, секции леерного ограждения, части бортов с овальными отверстиями иллюминаторов. Поле обломков неоднократно осматривалось исследователями клуба «Нептун-Про», командой Александра Елкина, инициативной группой «Анапа-2009»[1].
Напишите отзыв о статье "Фабрициус (пароход)"
Примечания
- ↑ [flot.com/blog/Anapskaya_Podvodnaya_Expedicia/1342.php Экспедиционный отчёт]
Ссылки
- Григор М. И. [www.infoflotforum.ru/index.php?showtopic=6409&mode=threaded&pid=60293 Море — моя судьба]
- [www.wreck.ru/7-8/21.html Описание нынешнего состояния судна]
- [hmhsbritannic.ucoz.ru/photo/15-4-0-0-2 Подводные фотографии инициативной группы «Анапа-2009» с места гибели «Фабрициуса»]
- [hmhsbritannic.ucoz.ru/load/1-1-0-3 Подводные видеофрагменты инициативной группы «Анапа-2009» с места гибели «Фабрициуса»]
Отрывок, характеризующий Фабрициус (пароход)
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
