Фабрый, Алексей Иванович
| Алексей Иванович Фабрый | |||
| Дата рождения |
17 февраля 1953 (71 год) | ||
|---|---|---|---|
| Место рождения |
станица Тбилисская, Тбилисский район, Краснодарский край, РСФСР, СССР | ||
| Принадлежность | |||
| Род войск |
ВВС России | ||
| Годы службы | |||
| Звание | |||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Алексей Иванович Фабрый (род. 17 февраля 1953 года) — советский и российский лётчик, старший инспектор-лётчик 461-го штурмового авиационного полка 4-й воздушной армии, полковник.
Биография
Родился 17 февраля 1953 года в станице Тбилисская Тбилисского района Краснодарского края.
В Военно-Воздушных Силах с 1970 года. С 1974 года служил лётчиком-инструктором в Борисоглебском ВВАУЛ, затем в строевых частях ВВС. Участвовал в боевых действиях в Афганистане в составе ограниченного контингента советских войск.
С конца 1994 года участвовал в боевых действиях в Чеченской республике. Совершил 123 боевых вылета, уничтожил 12 самолётов на аэродромах, 9 единиц автомобильной и боевой техники, 6 огневых точек.
За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, Указом Президента Российской Федерации от 13 июня 1996 года полковнику Фабрый Алексею Ивановичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением знака особого отличия медали «Золотая Звезда».
Продолжал службу в Российской Армии. В настоящее время в запасе. Живёт в Москве.
Источники
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13730 Фабрый, Алексей Иванович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 6 октября 2013.
Напишите отзыв о статье "Фабрый, Алексей Иванович"
Отрывок, характеризующий Фабрый, Алексей Иванович
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
