Фавзи аль-Кавукджи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фавзи аль-Кавукджи
فوزي القاوقجي

Фавзи аль-Кавукджи в 1936 году
Дата рождения

1890(1890)

Место рождения

Триполи, Османская империя

Дата смерти

5 июня 1977(1977-06-05)

Место смерти

Бейрут, Ливан

Принадлежность

Лига арабских государств

Годы службы

1947—1948

Командовал

Арабская освободительная армия (1947—48)

Фавзи аль-Кавукджи (также встречается транскрипция Каукджи; араб. فوزي القاوقجي‎, англ. Fawzi al-Qawuqji/Kawukji; 1890, Триполи, Ливан — 5 июня 1977, Бейрут) — арабский военный и политический деятель, участник ряда восстаний в странах Ближнего Востока, командующий Арабской освободительной армии в ходе арабо-израильской войны 1947—1949 годов.





Биография

Начало военной карьеры и участие в сирийском восстании

Фавзи аль-Кавукджи родился в Триполи (Ливан) в 1890 году[1]. Юношей он отправился на учёбу в Стамбул, в 1912 году окончил военную академию офицером кавалерии и был прикомандирован к корпусу, размещённому в Мосуле. Уже в это время он ощущал себя не только подданным Османской империи, но и представителем арабской нации[2].

Во время Первой мировой войны Кавукджи сражался в рядах турецкой армии против англичан в Палестине и Ираке. Впоследствии он дезертировал из армии и примкнул к арабским повстанцам, а затем поступил на службу к королю Сирии Фейсалу, за которого сражался против французов до их победы в 1920 году. Кавукджи окончил французскую военную школу Сен-Сир[3], но не был готов признать французское господство в Сирии и в 1925 году принял участие в арабском восстании. После поражения восстания Кавукджи покинул Сирию, и в конце 1920-х и начале 1930-х годов его услугами как военного советника пользовались короли Саудовской Аравии и Ирака[4].

Борьба с британцами

В 1936 году Кавукджи, бывший тогда инструктором военной академии в Ираке[5], по призыву иерусалимского муфтия Хаджа Амина аль-Хусейни во главе отряда из 200 добровольцев из Ирака, Сирии, Ливана и Трансиордании присоединился к арабскому восстанию в Палестине. Отряд прибыл в Палестину в августе, но в октябре его вынудили уйти в Трансиорданию. За это время Кавукджи, сам себя произведший в ранг «главнокомандующего арабской революцией в Южной Сирии»[5], успел сколотить под лозунгами арабского национализма собственную армию из разрозненных отрядов в районе Наблуса, Тулькарма и Дженина[6], но затем его отношения с кланом Хусейни испортились из-за его дружеских связей с конкурирующим семейством Нашашиби.

Вернувшись в Ирак, Кавукджи не отказался от националистической идеологии и борьбы против британцев. В апреле 1941 году он принял участие в пронацистском перевороте Рашида аль-Гайлани. В это время Кавукджи, объявленный во Франции преступником, получил помилование от вишистов при условии, что он будет сражаться на стороне держав Оси против британцев. Он возглавил формирование из более чем 500 бойцов-иррегуляров[7], ведших против британских войск партизанскую войну. Военный историк Роберт Лаймен сообщает, что Кавукджи безжалостно пытал и калечил пленных. Кавукджи продолжал участвовать в боевых действиях до 24 июня 1941 года, когда он был тяжело ранен и вывезен самолётом на лечение в Германию[3]. К этому моменту его отряд уже был отброшен на сирийскую сторону границы с Ираком и бои продолжались на территории Сирии[8].

В 1942 году в Берлине Кавукджи познакомился с немкой Лизолеттой, ставшей впоследствии его женой[9]. Находясь в Берлине, он, по некоторым сведениям, сотрудничал с нацистским руководством в поиске и подготовке «враждебно настроенных по отношению к Англии» арабских кадров[10]. В это время муфтий Амин аль-Хусейни опубликовал документ, обвиняющий его в шпионаже в пользу Великобритании — обвинение, которое более поздние исследователи не считают обоснованным[11]. После окончания войны Кавукджи был арестован советскими войсками и освобождён в 1947 году. Из Германии он отправился в Париж, а оттуда самолётом перебрался сначала в Каир, а затем в ливанский Триполи[12].

Арабская освободительная армия

В декабре 1947 года решением Лиги арабских государств была создана Арабская освободительная армия, задачей которой было ведение войны против евреев в Палестине, и Кавукджи, которого в этот период называли новым Саладином, был назначен её командующим. Всего были мобилизованы более десяти тысяч бойцов, из которых около пяти тысяч были в конце того же и начале следующего года направлены в северную и центральную части Палестины. Выше в военной иерархии стояли два иракских офицера: Таха-Паша аль-Хашими и Исмаил Сафуат, главнокомандующий сухопутными силами в Палестине[12]. Части под командованием Кавукджи не сотрудничали с Армией Священной войны, лояльной клану Хусейни и возглавляемой Абд аль-Кадиром Хусейни, родственником муфтия, ведя военные действия независимо от неё, хотя в мае 1948 года, незадолго до конца действия британского мандата, Кавукджи и муфтий Амин аль-Хусейни формально примирились[13].

Арабская освободительная армия на протяжении нескольких месяцев вела боевые действия в Галилее и центре страны, главным образом преуспев в установлении контроля над дорогами, связывавшими еврейские населённые пункты, некоторые из которых ей удалось полностью блокировать. Попытки овладеть еврейскими поселениями были безуспешными:

  • при штурме кибуца Тират-Цви АОА потеряла 60 человек убитыми (сам Кавукджи называет меньшее число — 37 человек, утверждая при этом, что защитники кибуца потеряли убитыми больше сотни человек)
  • самая крупная операция АОА в апреле — попытка овладеть кибуцем Мишмар ха-Эмек недалеко от Хайфы — закончилась полным провалом, а сам Кавукджи едва сумел избежать плена.

Сам Кавукджи впоследствии оправдывал свои неудачи помощью и защитой, которую обеспечивали еврейской стороне британские войска (вплоть до утверждения, что под Мишмар ха-Эмек против него использовались британские танки).

В итоге армия Кавукджи была замещена после 15 мая регулярными войсками армий арабских стран, хотя отдельные её части продолжали воевать и дальше. В частности, даже в середине сентября части АОА удерживали господствующие высоты в районе Цфата, пока им не было приказано отступить под угрозой прекращения снабжения. На всём протяжении боевых действий Кавукджи последовательно выступал против любых перемирий с еврейскими силами, доказывая, что они идут только на пользу еврейской стороне, позволяя ей перегруппироваться и довооружиться. Эту же позицию он отстаивал и 25 лет спустя, во время войны 1973 года[9].

После окончания первой арабо-израильской войны Фавзи аль-Кавукджи отошёл от дел и поселился с женой в Ливане. Он умер в Бейруте в 1977 году.

Напишите отзыв о статье "Фавзи аль-Кавукджи"

Примечания

  1. ↑ Согласно историку Баширу Нафи, в 1887 году.
  2. ↑ Laila Parsons. [www.mcgill.ca/files/islamicstudies/Parsons.History.Compass.pdf Micro-narrative and the Historiography of the Modern Middle East] (англ.) // History Compass. — 2011. — Vol. 9, no. 1. — P. 84—96. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1478-0542&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1478-0542].
  3. ↑ 1 2 Robert Lyman, Howard Gerrard. [books.google.ca/books?id=3XFOu9NG9pwC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Iraq 1941: The Battles for Basra, Habbaniya, Fallujah and Baghdad]. — Westminster, MD: Osprey Publishing, 2006. — С. 21. — 96 с. — (Campaign). — ISBN 1-84176-991-6.
  4. ↑ Mattar, 2005.
  5. ↑ 1 2 Basheer M. Nafi. [books.google.com/books?id=WhCjkcZZK1AC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Arabism, Islamism and the Palestine question, 1908-1941: a political history]. — ReadingD: Garnet & Ithaca Press, 1998. — С. 225—227. — 459 с. — ISBN 0-86372-235-0.
  6. ↑ Parsons, 2007, pp. 38—40.
  7. ↑ Lyman & Gerrard, p. 88.
  8. ↑ Владимир Крупник. [www.almanacwhf.ru/?no=7&art=10 Боевые действия в Сирии летом 1941г.: австралийский взгляд]. Войны, история, факты. Альманах (№7) (6 января 2005). Проверено 24 марта 2011. [www.webcitation.org/69SHZf6I4 Архивировано из первоисточника 27 июля 2012].
  9. ↑ 1 2 Parsons, 2007, pp. 36—38.
  10. ↑ Хаджи-Мурат Ибрагимбейли. [militera.lib.ru/h/sb_crusade_in_rossia/08.html «Особый штаб Ф»: Арабские наёмники на Восточном фронте] // М. Чернов. Крестовый поход на Россию : сборник. — М.: Яуза, 2005. — ISBN 5878491710.
  11. ↑ Parsons, 2007, p. 43.
  12. ↑ 1 2 [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,779710,00.html Middle East: I have returned] (англ.). Time (March 15, 1948). Проверено 24 марта 2011. [www.webcitation.org/69SHbOJvI Архивировано из первоисточника 27 июля 2012].
  13. ↑ Parsons, 2007, pp. 44—45.

Ссылки

  • Philip Mattar. [books.google.ca/books?id=GkbzYoZtaJMC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Encyclopedia of the Palestinians]. — Rev. ed. — NY: Facts on File, 2005. — С. 410. — 684 с. — ISBN 0-8160-5764-8.
  • Laila Parsons. [www.mcgill.ca/files/islamicstudies/Parsons.Journal.Palestine.Studies.pdf Soldiering for Arab nationalism: Fawzi Al-Qawuqji in Palestine] (англ.) // Journal of Palestine Studies. — 2007. — Vol. 36, no. 4. — P. 33—48. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0377-919X&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0377-919X].
  • [palestine-studies.org/enakba/Memoirs/Al%20Qawuqji,%20Memoirs%201948_Pt%201.pdf Мемуары Фавзи аль-Каукджи] на сайте Journal of Palestine Studies  (англ.)

Отрывок, характеризующий Фавзи аль-Кавукджи

Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Фавзи_аль-Кавукджи&oldid=78424872»