Фадеев, Александр Иванович

Александр Иванович Фадеев (1862—1917) — русский революционер, отец писателя Александра Фадеева.

Биография

Родился в Тверской губернии. Был в числе 3-х первых выпускников Покровской земской школы. Работал помощником писаря в волостном правлении, сдал экстерном экзамены за гимназию и получил звание сельского учителя, преподавал в Покровском и селе Антоновском.

Рано познакомился с идеями народовольцев, стал профессиональным революционером.

В 1892 — член «Санкт-Петербургской группы народовольцев», руководил рабочим кружком. Вёл агитацию среди крестьян, распространял нелегальную литературу, подвергался гонениям и репрессиям. После разгрома революционного народничества не смирился, не пошёл с либеральными народниками, а остался верен былому бунтарству.

В 1894 году был арестован и заключён в Петропавловскую крепость, позже на 5 лет сослан в Шенкурск Архангельской губернии. В деле Архангельского губернского жандармского управления «О состоящем под гласным надзором полиции Фаддееве Александре Иванове», начатом в марте 1896 года и законченом 31 января 1901 года, сообщалось, что он будучи человеком активным, был связан дружбой со многими ссыльными.

В 1897 году А. Фадеев женился на дочери титулярного советника Антонине Кунц. В 1901 году в семье родился Александр — будущий писатель. В 1905 родился второй сын — Владимир Фадеев. Семейная жизнь у них не удалась и в том же году они разошлись.

После ссылки продолжил революционную работу, в 1905 г. вернулся в родное село. Был вновь арестован и сослан в Сибирь.

Умер в 1917 году у себя на родине.

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C:126819]
• [www.molodguard.ru/photo3955.htm Т. Фадеева. Рассказ сестры.]

Отрывок, характеризующий Фадеев, Александр Иванович

В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.