Фадеев, Вадим Иванович

Вадим Иванович Фадеев
Портрет В. И. Фадеева
Прозвище	«Борода»
Дата рождения	25 декабря 1917(1917-12-25)
Место рождения	с. Федькино, Ульяновская область
Дата смерти	5 мая 1943(1943-05-05) (25 лет)
Место смерти	Краснодарский край
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1940—1943
Звание	гвардии капитан
Часть	131 ИАП, 446 СмИАП, 16 ГвИАП
Командовал	эскадрильей 16 гвиап
Сражения/войны	ВОВ
Награды и премии

Вади́м Ива́нович Фаде́ев (25 декабря 1917 года — 5 мая 1943 года) — Герой Советского Союза, лётчик-истребитель, гвардии капитан, командир эскадрильи.

Биография

Вадим Иванович Фадеев родился 25 декабря 1917 года в селе Федькино ныне Тереньгульского района Ульяновской области в семье учителей. Жил в Куйбышеве, где закончил 3 курса строительного института и аэроклуб, где после работал инструктором.

В 1940 году окончил Чкаловскую военно-авиационную школу пилотов. В августе 1941 года попал в действующую часть.

Вадим Фадеев был высокого роста и крепкого телосложения. На фронте ему выписали персональный двойной паёк. По свидетельствам современников, он был весёлым и общительным, хорошо играл на гитаре, пел, читал стихи. Ради шутки он отрастил себе длинную бороду, за что получил свой позывной «Борода».

27 ноября 1941 года лётчик 446-го смешанного авиаполка Фадеев в районе села Большие Салы к северо-западу от Ростова во время нанесения атаки на позиции врага был подбит артиллерией. Смог «дотянуть» до своих позиций, добился встречи с командиром дивизии, доложил ему о замеченных силах немцев и настоял на нанесении ударов по ним. В боевых порядках пехоты лично участвовал в успешной атаке на высоту «Пять братьев». За инициативу, находчивость, мужество и героизм по представлению командования наземными войсками старший сержант Вадим Фадеев был награждён орденом Красного Знамени. Тогда же ему было присвоено внеочередное воинское звание «лейтенант».

В 1943 году после ранения и из-за конфликта с командиром полка Фадеев был переведён в тыл. После этого он попал в 16-й гвардейский истребительный полк к А. И. Покрышкину, где стал командиром эскадрильи. Проявил себя не только как сильный воздушный боец, но и как грамотный, изобретательный тактик:

В работе по совершенствованию тактики истребителей и её внедрению в обучение очень большой вклад внёс Вадим Фадеев. Этот безгранично храбрый человек, большого роста и атлетического сложения, с характером волжского бунтаря, с восторгом воспринимал всё новое в тактических приёмах, активно внедрял их в обучение.

К концу апреля 1943 года капитан Фадеев совершил 394 боевых вылета, провёл 43 воздушных боя и лично сбил 17 самолётов противника и 3 в группе. Итог: 20 сбитых самолётов противника.

Незадолго до гибели были направлены документы на присвоение ему звания Героя Советского Союза.

5 мая 1943 года, выполняя задание на прикрытие своих войск в районе станицы Крымская на самолёте P-39, оторвался от звена Александра Покрышкина и был замечен группой Ме-109. Пара рассыпалась и завязался бой. Фадеев был ранен и потянул домой. Его ведомый, Андрей Труд, не мог оторваться от Ме-109 и не смог обеспечить прикрытие ведущего. Фадеев смог посадить самолёт в плавнях реки Адагум, но скончался от потери крови. Его тело нашли только 11 июля.

24 мая 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии капитану Фадееву Вадиму Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Похоронен в центральном парке села Киевское Крымского района Краснодарского края.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени.

Награды

• Звание «Герой Советского Союза»;
• орден Красного Знамени.

Память

• Немного «живых» фотографий В.Фадеева осталось. На этой старой, ещё довоенной фотографии Вадим Фадеев с друзьями, с которыми он начинал свою карьеру летчика в аэроклубе.

• В честь В. И. Фадеева названы улицы в Самаре, Севастополе и в селе Киевское, а также, сквер на проспекте Ленина в Самаре, который был создан около сорока лет назад, одновременно со строительством тысячеквартирного дома №1 по проспекту Ленина, возведённого ракетно-космическим предприятием ЦСКБ для своих работников, этот дом в народе называют «домом авиаторов». В Самаре установлены две мемориальные доски: на доме, где жил Фадеев (улица Галактионовская, 38), и на улице его имени (улица Фадеева, 56А).
• В Краснодарском крае, в семи километрах от станицы Варениковская, по трассе на Анапу есть посёлок Фадеево, названный в честь Фадева Вадима Ивановича. В посёлке установлен памятник Фадееву В. И.
• Имя В. И. Фадеева носит СОШ № 1 станицы Калининской Краснодарского края.
• Именем В. И. Фадеева назван областной аэроклуб, расположенный в Самаре.

Литература

• Покрышкина М. К. [militera.lib.ru/memo/russian/pokryshkina_mk/index.html Жизнь, отданная небу], М.: Патриот, 1989. ISBN 5-7030-0348-2.
• [militera.lib.ru/memo/russian/golubev-gg/03.html В воздухе — «Борода»].
• Погребной В. И. [mirknig.com/knigi/military_history/1181448376-chelovek-iz-legendy.html Человек из легенды]. Военное издательство МО СССР, М., 1963.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2697 Фадеев, Вадим Иванович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.airaces.narod.ru/all4/fadeev.htm В. И. Фадеев на сайте «Красные соколы»].
• [www.airaces.narod.ru/all4/fadeev1.htm «Борода» — давай сразимся].
• [www.obd-memorial.ru/221/Memorial/Z/002/058-0018001-0094/00000068.jpg Данные из ОБД «Мемориал»].

Отрывок, характеризующий Фадеев, Вадим Иванович

– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея: