Фазыл Мустафа-паша Кёпрюлю
| Фазыл Мустафа-паша Кёпрюлю тур. Köprülü Fazıl Mustafa Paşa | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 10 ноября 1689 — 19 августа 1691 | |||
| Предшественник: | Бекри Мустафа-паша | ||
| Преемник: | Арабаджи Али-паша | ||
| Вероисповедание: | Ислам | ||
| Рождение: | 1637 Везиркёпрю | ||
| Смерть: | 19 августа 1691 Стари-Сланкамен | ||
| Род: | Кёпрюлю | ||
| Отец: | Кёпрюлю Мехмед-паша | ||
| Дети: | Нуман-паша Кёпрюлю Абдулла-Паша Кёпрюлю | ||
Фазыл Мустафа Кёпрюлю (1637, Везиркёпрю — 19 августа 1691, Стари-Сланкамен) — государственный и военный деятель Османской империи, великий визирь с 10 ноября 1689 года в 19 августа 1691 года.
Ранние годы
Происходил из крупного и влиятельного османского рода Кёпрюлю. Младший (второй) сын Мехмеда Кёпрюлю (ок. 1575—1661), великого визиря Османской империи (1656—1661). Родился в имении отца. В 1641 году переехал в Стамбул, где обучался в медресе. Здесь он получил хорошее образование по различным направлениям тогдашний знаний. Во времена правления отца значительное время проводил с улемами. После того как великим визирем стал его старший брат — Фазыл Ахмед-паша, — Фазыл Мустафа начал принимать участие в государственных и военных делах Османской империи. Он отправился на Крит, где шла война с Венецией. В 1669 году отличился при захвате крепости Ханья. В 1670 году был назначен визирем. Участвовал в войне с Речью Посполитой в 1672—1676 годах.
После смерти брата передал печать великого визиря султану Мехмеду IV с завещанием назначить великим визирем Кара Мустафа Кёпрюлю. После этого он получил подтверждение в назначении себя визирем. В 1681 году стал шестым визирем дивана, а в 1683 году — пятым. Тогда же получает назначение на должность бейлербея Силистрии.
На этих постах Фазыл Мустафа принимал участие в осаде Вены в 1683 году, а также в последующих событиях войны Священной лиги. Здесь он проявил незаурядные военные и организаторские способности, вследствие чего в 1684 году стал четвёртым, а вскоре и третьим визирем дивана.
В 1685 году был назначен сердаром острова Хиос. В 1687 году отличился во второй битве при Мохаче 12 августа 1687 года, сумев спасти значительную часть армии. Впоследствии получил должность военного губернатора Стамбула. Здесь 17 сентября 1687 года организовал мятеж против султана Мехмеда IV, захватил столицу и отправился в Эдирне, где находился султан. Последний, чтобы сохранить власть, 7 октября сделал Фазыла Мустафу Кёпрюлю каймакамом (заместителем) великого визиря. Однако Кёпрюлю заставил султана отречься трона 8 ноября 1687 года. Новым султаном Фазыл Мустафа поставил Сулемана II, а великим визирем стал Абаза Сиявуш Кёпрюлю. В 1688 году во время мятежа янычар он был вынужден на некоторое время уйти с должности каймакама.
Великий визирь
Впоследствии, несмотря на неудачный для империи ход войны с Австрией, Венецией и Речью Посполитой, султан назначил Фазыла Мустафу Кёпрюлю великим визирем (10 ноября 1689 года). Новый визирь укрепил военную дисциплину, отменил тяжёлые для населения налоги, сделал ряд уступок для христианских подданных Османской империи.
Подготовив армию, Фазыл Мустафа Кёпрюлю двинулся в Венгрию. 10 августа он захватил Пирот, 9 сентября овладел Нишем, после этого 27 сентября захватил Смедерево, а 8 октября сумел взять Белград. Вслед за этим он перешёл Дунай, где создал плацдарм в крепости Орсов. Одновременно была восстановлена власть османов в Боснии. После этих побед он вернулся в Стамбул, где издал приказ об увольнении многих должников по налогам, одновременно предоставив помощь крестьянам и много сделав для восстановления боеспособности янычарского корпуса. В декабре 1690 года Фазыл подавил восстания местной знати на Кипре и в Египте.
Зимой и весной 1691 года Фазыл Мустафа Кёпрюлю готовился к новому этапу войны с Австрией. Перед самым походом умер султан Сулейман II. При поддержке Кёпрюлю новым султаном стал Ахмед II. 20 июля 1691 года Фазиль Мустафа прибыл в Белград, пересёк реку Сава и захватил город Петроварадин. После этого он направился к Сланкамену[1], где ожидал прибытия крымского хана. Но 19 августа он был вынужден вступить в бой против австрийского войска во главе с Людвигом Вильгельмом Баден-Баденским. Войска последнего первоначально сумели смять левый фланг османской армии, но Фазыл Мустафа своими решительными действиями исправил положение. В это время в него попала шальная пуля, от которой великий визирь погиб. Этот случай вызвал панику в турецком войске, приведшую в конце концов к бегству с поля боя.
См. также
Напишите отзыв о статье "Фазыл Мустафа-паша Кёпрюлю"
Примечания
- ↑ ныне Стари-Сланкамен
Литература
- Islam Encylopedia, C.V, say. 259—269.
- İsmail Hâmi Danişmend, Osmanlı Devlet Erkânı, Türkiye Yayınevi, İstanbul, 1971.
Отрывок, характеризующий Фазыл Мустафа-паша Кёпрюлю
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
