Файджес, Орландо
| Орландо Файджес | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Страна: |
Великобритания |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
специалист по истории России |
Орландо Файджес (англ. Orlando Figes, МФА /ˈfaɪdʒiːz/, в русском переводе встречается написание фамилии Фиджес или Файгес) (род. 20 ноября 1959) — британский историк, специалист по русской истории, профессор истории в Биркбеке (Лондонский университет). Известен своими работами по истории России, в частности A People’s Tragedy («Трагедия народа», 1996), Natasha’s Dance («Танец Наташи», 2002) и The Whisperers («Шепчущие», 2007).
Его книга A People’s Tragedy («Трагедия народа») представляет собой исследование Русской революции и сочетает политическую историю, историю общества с деталями биографии в историческом изложении. Книга удостоилась многочисленных наград и была переведена на двадцать языков мира.
Файджес использовал архивы неправительственной организации «Мемориал», когда писал свою книгу «Шепчущие: частная жизнь в сталинской России» (2007) (The Whisperers: Private Life in Stalin’s Russia)[1].
Содержание
Биография
Орландо Файджес — сын писательницы-феминистки Евы Файджес. Его сестра — писатель и редактор Кейт Файджес. Окончил Кембриджский университет. С 1987 по 1999 год преподавал историю в Тринити-колледже Кембриджского университета, затем перешел в колледж Биркбек Лондонского университета. Является членом Королевского литературного общества.
Устная история и «Шепчущие»
Файджес сделал значительный вклад в развитие устной истории в России. Совместно с сообществом «Мемориал» он собрал несколько сотен частных семейных архивов по всей России, интервьюировал тысячи оставшихся в живых жертв сталинских репрессий, равно как и причастных к проведению репрессий.
Собранные материалы Файджес использовал для написания книги «Шепчущие: частная жизнь в сталинской России» (англ. The Whisperers: Private Life in Stalin’s Russia, 2007). Эта книга представляет собой одно из крупнейших собраний документов из частной жизни сталинской эпохи. По мнению Андрея Куркова, «Шепчущие» стали одним из лучших литературных памятников советскому народу наряду с «Архипелагом ГУЛАГ» Солженицына и прозой Варлама Шаламова[2].
Перевод на русский
Права на российское издание книги приобрел фонд «Династия», после чего был сделан перевод на русский язык. Издание книги было поручено издательству «Corpus» (группа «АСТ»). Летом 2010 года представители «Корпуса», общества «Мемориал» и фонда «Династия» сделали завление об отказе от публикации перевода, поскольку в оригинале были обнаружены фактические ошибки и «неверные трактовки» воспоминаний[3].
«Танец Наташи» и история русской культуры
Обширное исследование, опубликованное в 2002 году, «Танец Наташи» (Natasha’s Dance) освещает историю российской культуры начиная со средних веков и до XX века. Книга начинается с описания сцены в романе Л. Н. Толстого «Война и мир», когда юная графиня Наташа Ростова по наитию исполняет крестьянский танец. В книге исследуется противоречие между европейскими и народными элементами русской культуры, рассматривается то, как миф о «русской душе» и идея «русскости» выражались русскими писателями, художниками, композиторами и философами. Помимо «Танца Наташи» Файджес также является автором эссе об известных деятелях русской культуры, таких как Лев Толстой, Шостакович, Прокофьев и Платонов[4]. В 2003 году он представил на BBC документальный фильм об известном фотографе царской России, Сергее Прокудином-Горском[5].
Общественная деятельность в России
Файджес выступает с критикой режима Путина, в частности, проводимой кампании по реабилитации личности Сталина в российской истории и соотстветствующих изменений программы по истории России в российских школах и университетах. Файджес принимает активное участие в международной летней школе для преподавателей истории России. Эта школа работает в Санкт-Петербурге и организуется Европейским университетом в Санкт-Петербурге.
4 декабря 2008 года санкт-петербургское отделение общества «Мемориал» подверглось обыску. В ходе обыска был изъят весь электронный архив, включая материалы, собиравшиеся Файджесом для его книги «Шепчущие». Файджес осудил действия правоохранительных органов, обвинив российскую власть в попытке реабилитировать сталинский режим[6]. По инициативе Файджеса было подготовлено открытое письмо на имя Президента РФ Медведева Д. А. и других российских лидеров, которое было подписано несколькими сотнями известных учёных всего мира[7]. 2 марта 2009 года контракт на издание «Шепчущие» в России был расторгнут по инициативе издателя по причинам финансового характера. По мнению Файджеса, это политическое решение.
Случай с отзывами на Amazon.com
В апреле 2010 года газета «Гардиан» сообщила[8] о спорной ситуации с отзывами на сайте книжного магазина Amazon.com. На сайте появился ряд резко критических отзывов на книги других историков, и положительных на книги Файджеса, подписанных ником «Historian». Пострадавшие от отзывов предположили, что их автором является Файджес, и это предположение было опубликовано в литературном приложении к газете «Таймс». Сначала Файджес через своего юриста угрожал коллегам и газете исками за клевету, затем сообщил, что отзывы написаны его женой и он о них не знал, и, наконец, признался, что он написал их сам.
Награды
- 1997 — Wolfson History Prize A People’s Tragedy: The Russian Revolution 1891—1924 («Трагедия народа: Русская революция 1891—1924 гг.»).
- 1997 — WH Smith Literary Award A People’s Tragedy: The Russian Revolution 1891—1924 («Трагедия народа: Русская революция 1891—1924 гг.»).
- 1997 — NCR Book Award A People’s Tragedy: The Russian Revolution 1891—1924 («Трагедия народа: Русская революция 1891—1924 гг.»).
- 1997 — Longman-History Today Book Prize A People’s Tragedy: The Russian Revolution 1891—1924 («Трагедия народа: Русская революция 1891—1924 гг.»).
- 1997 — Los Angeles Times Book Prize A People’s Tragedy: The Russian Revolution 1891—1924 («Трагедия народа: Русская революция 1891—1924 гг.»).
Труды
- Peasant Russia, Civil War: The Volga Countryside in Revolution, 1917-21, 1989, ISBN 0-19-822169-X
- A People’s Tragedy: Russian Revolution 1891—1924, 1996, ISBN 0-7126-7327-X
- Совместно с Борисом Колоницким: Interpreting the Russian Revolution: The Language and Symbols of 1917, 1999, ISBN 0-300-08106-5
- Natasha’s Dance: A cultural History of Russia, 2002, ISBN 0-14-029796-0
- The Whisperers: Private Life in Stalin’s Russia, 2007, ISBN 978-0-8050-7461-1, ISBN 0-8050-7461-9, ISBN 978-0-8050-7461-1, ISBN 0-8050-7461-9
- Crimea: The Last Crusade, Allen Lane, 2010. ISBN 978-0-7139-9704-0
- Just Send Me Word: A True Story of Love and Survival in the Gulag, Metropolitan Books, 2012. ISBN 978-0-8050-9522-7
Напишите отзыв о статье "Файджес, Орландо"
Примечания
- ↑ Galpin R. [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/7798497.stm Stalin's new status in Russia] (англ.). BBC news. BBC (news.bbc.co.uk) (27 December 2008). Проверено 15 января 2013. [www.webcitation.org/6DpWcZ88J Архивировано из первоисточника 21 января 2013].
- ↑ Kurkov A. [www.newstatesman.com/books/2007/12/stalin-russia-figes-soviet The Whisperers: Private Life in Stalin's Russia. Orlando Figes Allen Lane, th] (англ.). Secrets of the state. New Statesman (newstatesman.com) (6 December 2007). Проверено 29 августа 2012. [wayback.archive.org/web/20120829035903/www.newstatesman.com/books/2007/12/stalin-russia-figes-soviet Архивировано из первоисточника 29 августа 2012].(недоступная ссылка)
- ↑ [www.novayagazeta.ru/society/52935.html «Пороча жертв Сталина. Почему на самом деле не была опубликована в России книга британского историка Орландо Файджеса»]
- ↑ www.nybooks.com/contributors/orlando-figes/(недоступная ссылка)
- ↑ [www.bbc.co.uk/bbcfour/documentaries/features/tsars-show.shtml The Tsar's last picture show] (англ.). BBC Four. BBC (bbc.co.uk) (22 November 2007). Проверено 7 августа 2011. [wayback.archive.org/web/20110807190256/www.bbc.co.uk/bbcfour/documentaries/features/tsars-show.shtml Архивировано из первоисточника 7 августа 2011].(недоступная ссылка)
- ↑ www.guardian.co.uk/world/2008/dec/07/russian-police-seize-archive-repression'(недоступная ссылка)
- ↑ [www.indexoncensorship.org/2008/12/08/an-open-letter-to-president-medvedev An open letter to President Medvedev] (англ.). Index on Censorship (indexoncensorship.org) (8 December 2008). Проверено 14 января 2013. [www.webcitation.org/6DpWf1RAe Архивировано из первоисточника 21 января 2013].
- ↑ Lea R., Taylor M. [www.guardian.co.uk/books/2010/apr/23/historian-orlando-figes-amazon-reviews-rivals/print Historian Orlando Figes admits posting Amazon reviews that trashed rivals] (англ.). Guardian News (guardian.co.uk) (23 January 2010). Проверено 13 января 2013. [www.webcitation.org/6DeBDGnYq Архивировано из первоисточника 13 января 2013].
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Файджес, Орландо
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
