Файт, Андрей Андреевич
Поделись знанием:
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.
Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
| Андрей Файт | |
 | |
| Имя при рождении: |
Андрей Андреевич Фейт |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1924—1976 |
| Награды: |
|
Андрей Андреевич Файт (в документах — Фейт; 16 [29] августа 1903, Нижний Новгород — 16 января 1976, Москва) — советский актёр театра и кино, заслуженный артист РСФСР (1950).
Содержание
Биография
Родился в Нижнем Новгороде 16 (29) августа 1903 года. Происходит из немецкого купеческого рода, переселившегося в Россию в 1812 году.
В российских документах его фамилия писалась согласно традиционной российской транскрипции немецких имён и названий (Фейт). Но когда Андрей увлёкся искусством, он изменил гласную букву в своей фамилии на «а»[1], что соответствует правильной транскрипции немецких дифтонгов -ei- и -ey-. Его отец, Андрей Юльевич Фейт (1864—1926), был врачом, активно занимался политикой, стоял у истоков организации «Группа народовольцев», был членом ЦК партии эсеров, подвергался арестам, неоднократно был сослан в Восточную Сибирь, после Октября сотрудничал в Комитете помощи политссыльным и заключённым[2]. Мать Андрея Файта, Анна Николаевна (1867—1929), активно помогала мужу и также преследовалась властями. Ожидая отца из читинской ссылки, семья провела несколько лет в Нижнем Новгороде, где и родился второй сын Андрей.
Во время очередной ссылки в Нарымский край в 1905 году отцу Андрея Фейта удалось при помощи своих пациентов бежать во Францию. Вскоре за ним последовала и жена с сыновьями. Жили в русской колонии под Парижем, маленький Андрюша учился там же в лицее. Во время Первой мировой войны отец добровольно поехал на Верденский фронт в качестве врача французской армии. Там он организовал курсы сестёр милосердия. «За храбрость и самоотверженность, проявленные под неприятельским огнём», был награждён Военным крестом. Позже Анна Николаевна, мать Андрея, вместе с детьми вернулась в Москву, чуть позже к ним присоединился и Андрей Юльевич. Мать Андрея Файта до конца жизни проработала школьным санитарным врачом.
Андрей Файт начинал с Камерного Кружка Свободного Искусства, называвшегося «Ке-Ке-Си». Все пять организаторов кружка писали стихи, рисовали картины, были актёрами. А Андрей был единственным, кто писал музыку.
В России Андрей учился в институте на инженера воздушного флота. Окончил Государственный Институт Кинематографии (1927), работал в Театре-студии киноактёра. В кино снимался с 1924 года (фильм «Особняк Голубиных») до конца жизни.
Ещё в молодости Файт издал свой сборник стихов «Каскады страсти». Приглашённый выступить в кружке первых имажинистов от лица «Ке-Ке-Си», Андрей познакомился с Мариенгофом, Шершеневичем, Кусиковым и Есениным.
А постановка стихотворной пьесы Алёши Масленникова «Ковчег Великолепных Дегенератов» стала в каком-то смысле переломной — после неё Андрей Файт твёрдо решил, что будет актёром.
Запомнился как «главный злодей советского кино», непревзойдённый исполнитель ролей разнообразных злодеев — от заграничных шпионов до злых колдунов. До преклонных лет находился в прекрасной физической форме и многие трюковые сцены исполнял сам.
С 1928 по 1930 год был женат на известной артистке Галине Кравченко.
Вторая жена — Мария Николаевна Брилинг, сын — кинорежиссёр Юлий Файт.
Андрей Файт похоронен на Новодевичьем кладбище рядом с родителями[2].
Фильмография
- 1924 — Особняк Голубиных — Азангулов (дебют)
- 1924 — Банда батьки Кныша — офицер
- 1925 — Броненосец «Потёмкин» — наборщик
- 1925 — Золотой запас — Мухранский
- 1925 — Луч смерти — агент
- 1926 — Бухта смерти — Алибеков
- 1927 — Сар-Пигэ — Гарин, молодой помещик
- 1928 — Крытый фургон — князь Ольшанский
- 1928 — Ледяной дом — Гроснот
- 1928 — Прокажённая (к/м) — Игорь Каренин
- 1929 — Весёлая канарейка — Луговец
- 1929 — Два-Бульди-два — полковник
- 1930 — Саша — Пепельняк
- 1932 — Горизонт — офицер (нет в титрах)
- 1932 — Две встречи — ротмистр Фальк (нет в титрах)
- 1932 — Мёртвый дом — офицер (нет в титрах)
- 1933 — Великий утешитель — Бен Прайс
- 1933 — Окраина — пленный немец
- 1934 — Пышка — прусский офицер
- 1935 — Джульбарс — Керим
- 1935 — Золотое озеро — Урнай
- 1936 — Тринадцать — подполковник Скуратов
- 1937 — Глубокий рейд — лётчик имперской авиации (нет в титрах)
- 1938 — Болотные солдаты — Гармс
- 1938 — По щучьему веленью — Мухамед-ага
- 1939 — Высокая награда — официант
- 1939 — Минин и Пожарский — эпизод (нет в титрах)
- 1940 — Гибель «Орла» — контрразведчик
- 1940 — Салават Юлаев — офицер
- 1940 — Сибиряки — Василий Васильевич, доктор
- 1940 — Случай в вулкане — капитан корабля
- 1941 — Боевой киносборник № 4 (новелла «Патриотка») — немецкий офицер
- 1941 — Морской ястреб — командир немецкой подлодки
- 1941 — Первопечатник Иван Фёдоров — Арнольф Линдсей, придворный лекарь (нет в титрах)
- 1942 — Железный ангел
- 1942 — Лесные братья (новеллы «Лесные братья», «Смерть бати») — майор Пфуль, каратель
- 1942 — Юные партизаны (новелла «Учительница Карташова») — дядя Степан, партизан
- 1943 — Лермонтов — Алексей Александрович Столыпин, секундант Лермонтова
- 1944 — Малахов курган — эпизод (нет в титрах)
- 1945 — Золотая тропа — Фидженгорст-Шульце
- 1946 — Белый Клык — золотоискатель (нет в титрах)
- 1948 — Молодая гвардия — полковник
- 1949 — Встреча на Эльбе — Шранк / Хельмут Краус
- 1949 — Звезда — Вернер (нет в титрах)
- 1949 — Сталинградская битва — эпизод (нет в титрах)
- 1952 — Композитор Глинка — Джакомо Мейербер (нет в титрах)
- 1953 — Адмирал Ушаков — эпизод (нет в титрах)
- 1955 — Крушение эмирата — полковник Пейли / дервиш
- 1955 — Призраки покидают вершины — Кортец
- 1956 — Урок истории — Зак, защитник
- 1957 — Лично известен — немецкий инспектор (нет в титрах)
- 1958 — Идиот — человек из свиты Рогожина
- 1958 — Лавина с гор — Дышинский
- 1958 — На дальних берегах — Мазелли
- 1959 — Любой ценой — Карл
- 1959 — Первый день мира — старик-немец
- 1959 — Тайна крепости — Гей Гез Коса
- 1960 — Северная повесть — Жак Пинер
- 1960 — Сильнее урагана — капитан Краус
- 1961 — Мир входящему — серб
- 1963 — Выстрел в тумане — мистер Грин
- 1963 — Королевство кривых зеркал — Нушрок
- 1964 — Казнены на рассвете — генерал
- 1964 — Москва — Генуя — король Италии
- 1964 — Пока фронт в обороне — батальонный комиссар Попов
- 1965 — Иностранка — посол
- 1965 — Эскадра уходит на запад — генерал д'Ансельм
- 1966 — Волшебная лампа Аладдина — Магрибинец
- 1967 — Огонь, вода и… медные трубы — Чёрный мудрец
- 1967 — Сильные духом — граф Гран
- 1968 — Бриллиантовая рука — продавец лотерейных билетов / посетитель ресторана «Плакучая ива»
- 1968 — Конец «Сатурна» — начальник штаба группы армий «Центр»
- 1969 — Жизнь, ставшая легендой — Роллинс
- 1969 — Колония Ланфиер — Ланфиер
- 1969 — Старый дом — Никита, лакей
- 1971 — Корона Российской империи, или Снова неуловимые — мсье Дюк
- 1971 — Остров сокровищ — Слепой Пью
- 1972 — Неизвестный, которого знали все
- 1972 — Приваловские миллионы — Игнатий Львович Ляховский
- 1973 — Гончарный круг — мастер Болотников
- 1973 — Совсем пропащий — Гарри Уилкс
- 1975 — Бегство мистера Мак-Кинли — учёный (нет в титрах)
- 1976 — Русалочка
- 1976 — Сказ про то, как царь Пётр арапа женил — аббат
Напишите отзыв о статье "Файт, Андрей Андреевич"
Примечания
- ↑ [www.rusactors.ru/f/fait/ Актёры советского и российского кино]
- ↑ 1 2 Кипнис С. Е. Новодевичий мемориал. — М.: «Пропилеи», 1995. — С. 45.
Ссылки
- [m-llekolombina.livejournal.com/289121.html Под плащом Мельпомены]
Отрывок, характеризующий Файт, Андрей Андреевич
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.
Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
