Факунд и Примитив
| Факунд и Примитив | |
| Facundo y Primitivo | |
 Святые Факунд и Примитив | |
| Рождение |
вторая половина III века |
|---|---|
| Смерть | |
| Почитается |
в Православной, Католической церквях |
| В лике | |
| День памяти |
27 ноября |
Факу́ндо и Примити́во (лат. Facundus et Primitivus, исп. Facundo y Primitivo) — христианские святые времён Диоклетиана, почитаемые православной и католической церквями в лике мучеников[1].
Общие сведения
Предполагается, что Факунд и Примитив родились во второй половине III веке в испанском Леоне. Они жили во времена Диоклетиана, исповедовали христианство. За отказ от участия в поклонении римским богам, их пытали, а 27 ноября 304 года обезглавили на берегу реки Сеа[1]. В соответствии с преданием, из их шей хлынуло молоко и кровь[2]. Тела мучеников бросили в реку, но ниже по течению их вынесло на берег. Здесь Факундо и Примитиво были захоронены.
У их могилы со временем была построена церковь, а позже образовался бенедиктинский монастырь. Рядом проходила одна из римских дорог и поселение вокруг монастыря постепенно превратилось в город. Его название — Саагун (исп. Sahagún), предположительно, возникло по упрощению слов Святой Факунд (исп. San Facundo)[1].
Память
Святые мученики Факунд и Примитив очень давно, еще со времен реконкисты, стали особо почитаемыми в Кордове[3]:333. Одним из первых письменных подтверждений этого факта, являются слова Альфонсо Великого имеющиеся в хрониках за 22 октября 904 года[4].
В Испании существует три церкви Святых Факунда и Примитива (исп. Iglesia de San Facundo y San Primitivo). Одна из них, в частности, находится в городе Сильо муниципалитета Мольедо (исп. Molledo), где они являются святыми покровителями.
Основная часть мощей святых Факунда и Примитива долгое время находилась в бенедиктинском монастыре Саагуна. В 1835 году монастырь прекратил существование и останки святых перенесли в церковь XVII века Святого Иоанна (исп. San Juan), где они расположены по сей день. Кроме того, мощи святого Факунда сохраняются в венесуэльском соборе Сан-Кристобаль (г. Барселона)[5]. Часть мощей святого Примитива, являющегося одним из покровителей чешского города Брно, находится в этом городе, в костехранилище костёла Святого Якуба[6].
Тёзка святого Примитива
Тёзкой святого Примитива является один из святых сыновей святой Симфорозы, смертельно раненный в пупок в первой половине II века[7].
Напишите отзыв о статье "Факунд и Примитив"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.saintpatrickdc.org/ss/1127.shtml Saint of the Day, November 27: Facundus and Primitivus]. SaintPatrickDC.org (2009). Проверено 26 Сентября, 2014. (англ.)
- ↑ James F. Burke History and vision: the figural structure of the «Libro del cavallero Zifar.» Volume 28 of Colección Támesis. Serie A, Monografías. (Tamesis Books, 1972), 27. (англ.)
- ↑ [sias.ru/upload/iblock/b64/b64ef1ef9785e58940f76c5aa784f36a.pdf Д. Г. Федосов Религиозные братства и праздничная культура Испании. // Сборник статей. Эститико-культурологические смыслы праздника. — М.: ГИИ, 2009. — 460 с. ISBN 978-5-98287-01]
- ↑ [www.eltestigofiel.org/lectura/santoral.php?idu=4322 Abel Della Costa Santos Facundo y Primitivo, mártires // Сайт Eltestigofiel.org] (исп.)
- ↑ [www.tgt.ru/menu-ver/encyclopedia/tourism/countries/dostoprimechatelnosti/dostoprimechatelnosti_1382.html Собор Сан-Кристобаль-де-Барселона. Достопримечательности Венесуэлы // Сайт Tgt.ru]
- ↑ [czland.net/brno/podzemelya-brno-kostexranilishhe-kostela-svyatogo-yakuba.html Подземелья Брно. Костехранилище костёла Святого Якуба. // Сайт Czland.net]
- ↑ [www.newadvent.org/cathen/14379a.htm St. Symphorosa (Catholic Encyclopedia) // Сайт Newadvent.org] (англ.)
Ссылки
- [www.diariodeleon.es/noticias/sahagun/sahagun-renueva-sus-votos-san-facundo-san-primitivo_355003.html Sahagún renueva sus votos a San Facundo y San Primitivo // Diario de León, 26/11/2007] (исп.)
Отрывок, характеризующий Факунд и Примитив
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
