Фалеев, Михаил Леонтьевич
| Фалеев Михаил Леонтьевич | |
 | |
| Памятник Михаилу Фалееву в Николаеве | |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Михаи́л Лео́нтьевич Фале́ев (1730, Курск — 18 ноября 1792, Николаев) — крупный промышленник Южной России второй половины XVIII века, один из ближайших соратников Г. А. Потёмкина.
Дворянин, статский советник, инженер, директор Днепровских порогов, первый гражданин города Николаева. Владел 24 000 десятин земли в Новороссии. На свои средства проводил расчистку порогов на Днепре, пытаясь сделать судоходной самую опасную часть реки.
Содержание
Биография
Происходил из гжатских купцов.
Выдвинулся во время русско-турецкой войны 1768—1774 годов, став поставщиком армии Григория Потёмкина.
В начале 1779 года, используя собственные средства, по поручению князя Потёмкина, взялся за расчистку днепровских порогов. За этот труд Фалеев был возведён в дворянство и награждён золотой медалью.
В 1781 году Фалеев получил чин майора, в 1783 году — премьер-майора, в 1785 году — подполковника, а в июне 1787 год — полковника. В 1790 году получил чин адмиралтейского обер-штер-кригс-комиссара для заведования всеми денежными расходами по судостроению Черноморского флота.
В 1783 г. получил дворянство. Герб Фалеева внесен в Часть 1 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 113.
Весной 1788 года построил в Херсоне днепровско-черноморскую флотилию для участия в штурме Очакова.
Начиная с конца 1780-х годов Фалеев занялся обустройством города Николаева, основанного Потёмкиным в 1789 году. Под руководством Фалеева строился Адмиралтейский собор, кадетский корпус, велась подготовка к организации Спасо-Николаевского мужского монастыря, стройка солдатских казарм, магазинов, канатных заводов, мраморных бассейнов, машин, оружейного завода, поиск водных источников, организация насаждений, разведение садов, виноградников и др.
Захоронение
Фалеев был похоронен в алтарной стене строящегося собора Григория Великой Армении (позже — Адмиралтейский собор). Это было место захоронения наиболее почётных граждан города.
В октябре 1936 года склеп был вскрыт и уничтожен под руководством группы официальных лиц, представляющих городскую власть: от художественно-исторического музея — Барцевич, от горфинотдела — Фаермарк, от комхоза — Побеляцкий, от НКВД — Берловский.
Награды
- Орден Святого Владимира IV и ІІІ степени (за активное участие в организации путешествия Екатерины II на юг империи)
- Герб Фалеева внесен в [gerbovnik.ru/arms/113 Часть 1 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 113]
Память
В Николаеве в честь Фалеева названа Фалеевская улица и установлен памятник. Автор памятника - скульптор, член Национального Союза художников Украины Виктор Макушин.
Напишите отзыв о статье "Фалеев, Михаил Леонтьевич"
Литература
- Кухар-Онышко Н.А. «Первый гражданин Николаева Михаил Фалеев — муж чести и добра...». - Николаев: Издательство Ирины Гудым, 2010. - 160 с.: ил. - [litnik.org/index.php/nikolaevskaya-starina2/natalya-kukhar-onyshko Глава из книги]
- В. Степанов. «А мои ти куряни...». Кн. 1. - Курск 2010.
Ссылки
- Александр Ткачук. [www.vn.mk.ua/stories.php?id=2767 Первостроитель города Николаева]. Вечерний Николаев (21 февраля 2008). Проверено 4 июля 2008. [www.webcitation.org/65rOUytNf Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
- Александр Скороход. [newfavorite.net/faleev.htm Двух городов почетный гражданин]. NEWFAVORITe. Проверено 4 июля 2008. [www.webcitation.org/65rOWyjbY Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
- Наталья Кухар-Онышко. [www.mycity.kherson.ua/journal/letopis1/faleev.html Муж и чести и добра...]. Летопись Причерноморья №1. Проверено 4 июля 2008.
Отрывок, характеризующий Фалеев, Михаил Леонтьевич
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
