Фалезская операция

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фалезский мешок»)
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 48°53′34″ с. ш. 0°11′31″ з. д. / 48.89278° с. ш. 0.19194° з. д. / 48.89278; -0.19194 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.89278&mlon=-0.19194&zoom=14 (O)] (Я)

Фалезская операция
Основной конфликт: Нормандская операция

Схема боевых действий 8—17 августа
Дата

12 – 21 августа 1944

Место

Нормандия, Франция

Итог

Убедительная победа союзников[1][2]

Противники
США
Великобритания
Канада
Польша
Франция 		Германия
Командующие
Бернард Монтгомери
Омар Брэдли
Харри Крирар
Майлз Демпси
Кортни Ходжес
Джордж Паттон 		Гюнтер фон Клюге†
Вальтер Модель
Пауль Хауссер
Генрих Эбербах
Силы сторон
до 17 дивизий[А] 14[3][4]—15[5] дивизий,
до 150 000 человек[Б]
Потери
общие потери
неизвестны[В] 		до 10 000 убитых
50 000 пленных[2][6][7][8]
 
Нормандская операция

Фалезская операция — сражение Второй мировой войны между войсками Союзников и Германии 12—21 августа 1944 года, имевшее решающее значение для успеха Нормандской операции. Применительно к битве на Западе распространены названия: Фалезский мешок (англ. Falaise pocket), Фалезский коридор (англ. Falaise gap) и другие[Г]. Битва завершилась уничтожением большей части немецких войск к западу от Сены и открыла союзникам путь к Парижу и франко-германской границе.

В результате успеха операции «Кобра» американские войска продвигались с Нормандского плацдарма на юг, юго-восток и в Бретань, в то время как британцы и канадцы оказывали давление на немцев у Кана. Адольф Гитлер приказал командовавшему германскими войсками на этом фронте фельдмаршалу Гюнтеру фон Клюге контратаковать под Мортеном, в то же время не разрешая снять войска ни с одного из других участков. В ходе этого наступления (операция «Люттих») остатки четырёх танковых дивизий (всё, что удалось собрать фон Клюге) не смогли оказать должного натиска на 1-ю армию США. Более того, германские войска оказались охвачены с флангов, что ставило их в крайне опасное положение. Пользуясь этим, 8 августа командующий союзными войсками, фельдмаршал Бернард Монтгомери, приказал своим армиям наступать с целью соединения в районе Фалез—Шамбуа. 1-я американская с юга, 2-я британская и 1-я канадская армии с севера стали окружать немцев, которые до 17 августа не покидали своих позиций. 19 августа клещи союзников сомкнулись в Шамбуа, однако их силы были растянуты. Заблокировавшая выход из кольца окружения 1-я польская танковая дивизия подверглась атакам как с запада, так и с востока; через её позиции ещё два дня прорывались немецкие войска.

21 августа выход из котла был закрыт окончательно, внутри оказалось примерно 50 000 немецких солдат. Хотя значительной части германских войск удалось выбраться из окружения, их потери в живой силе и технике были невосполнимы. Через два дня союзники взяли Париж, 30 августа последние немецкие части перебрались через Сену, ознаменовав тем самым завершение операции «Оверлорд».





Предыстория

Первыми целями войск союзников после закрепления на нормандском побережье стали глубоководный порт Шербур и исторический центр региона, Кан[9]. Однако попытки расширения плацдарма натыкались на яростное сопротивление врага, что вкупе со штормом в Ла-Манше задерживало наращивание сил и поставок снабжения[10][11]. Шербур пал 27 июня под натиском 7-го корпуса США[12]; Кан выдержал ряд наступлений, пока 20 июля британские и канадские войска не захватили город в ходе операций «Гудвуд» и «Атлантик»[13].

Стратегией командующего сухопутными войсками союзников, фельдмаршала Бернарда Монтгомери, предусматривалось отвлечь внимание немецких сил на британо-канадский сектор, что дало бы американцам возможность осуществить прорыв[14]. 25 июля, когда основные бои разворачивались у Кана, генерал-лейтенант Омар Брэдли начал операцию «Кобра»[15]. 1-я армия США успешно преодолела разреженную немецкую линию обороны Бретани[16], за три дня продвинувшись на 24 километра к югу[17]. 30 июля был захвачен Авранш на полуострове Котантен[18]; на левом фланге германских войск появились бреши, через одну из которых 8-й корпус США за сутки переправился по мосту в Понтобо и вышел на открытую местность Бретани, продолжая двигаться на юг и запад практически без сопротивления[19][20].

Операция «Люттих»

Основная статья: Операция «Lüttich»

Американские войска продвигались стремительно, 8 августа они захватили бывшую штаб-квартиру 7-й германской армии, Ле-Ман[21]. После операции «Кобра» и одновременного с ней наступления британских и канадских сил моральное состояние немецких войск ухудшилось настолько, что, по словам историка Макса Хастингса, лишь несколько фанатиков из СС ещё верили в возможность избежать поражения[22]. Летнее наступление советских войск (операция «Багратион») поставило группу армий «Центр» на грань катастрофы и исключило возможность переброски подкреплений на Западный фронт[22]. Вместо того, чтобы отвести свои силы из Нормандии за Сену, Гитлер приказал командующему группой армий «B», фельдмаршалу Гюнтеру фон Клюге, организовать немедленную контратаку между Мортеном и Авраншем[23], чтобы уничтожить противника и восстановить контакт с западным побережьем Котантена[24]. Гитлер потребовал, чтобы в наступлении участвовали восемь из девяти имевшихся у фон Клюге танковых дивизий, однако только четыре (из них одна неполная) могли быть подготовлены в срок[25]. Немецкое командование пыталось отговорить Гитлера от атаки в связи с её большой ресурсоёмкостью[24], но эти предупреждения были проигнорированы, и контрнаступление, операция «Люттих», началось 7 августа около Мортена[26]. Ударные силы операции — 2-я танковая дивизия, дивизии СС «Лейбштандарте СС Адольф Гитлер» и «Дас Райх» — вместе располагали лишь 75 PzKpfw IV, 70 «Пантерами» и 32 САУ[27]. Перехватив и расшифровав германские радиоприказы с помощью службы «Ultra»[28], союзники были готовы к натиску, и хотя боевые действия продолжались до 13 августа, немецкое наступление захлебнулось в первые же сутки[27][29]. Вопреки ожиданиям контратака у Мортена не только не улучшила положение немецких войск, но и привела к их охвату союзниками[1]; продвижение 1-й армии США поставило под угрозу всю систему немецкой обороны Нормандии[30]. Брэдли заявил: «Такая возможность открывается командиру раз в столетие. Мы собираемся уничтожить вражескую армию и дойти до самой германской границы»[30].

Операция «Тоталайз»

Основная статья: Операция «Тоталайз»

В то время как американцы наступали на юг, а британцы оказывали давление на германские войска восточнее Кана, целью 1-я канадской армии стала возвышенность к северу от Фалеза[31]. Генерал Харри Крирар и генерал-лейтенант Гай Симондс, канадские командующие, соответственно, 1-й армией и 2-м корпусом, разработали британо-канадскую операцию под кодовым названием «Тоталайз»[32]. Она основывалась на предварительной ковровой бомбардировке и новаторской ночной атаке танков при поддержке пехоты на бронетранспортёрах «Кенгуру»[33]. В 23.00 7 августа 641 тяжёлый бомбардировщик атаковал немецкие позиции[34]; через полчаса механизированная колонна из 76 «Кенгуру» двинулась вперёд, используя электронное навигационное оборудование и сигнальные ракеты[35]. На 14-километровом фронте им противостояла 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» Курта Мейера при поддержке 101-го батальона тяжёлых танков СС и остатков 89-й пехотной дивизии[36]. Несмотря на захват Верьера и Сенто, к 9 августа из-за немецкого сопротивления и некомпетентности низшего командного состава продвижение значительно замедлилось; тяжёлые потери понесли 4-я канадская и 1-я польская танковые дивизии[37][38]. К 10 августа британо-канадские силы взяли высоту 195 к северу от Фалеза, однако войти в город они не смогли[38]. На следующий день Симондс отвёл с позиций танковые части, заменив их пехотой[39].

Сражение

В то время как фон Клюге безуспешно спорил с Гитлером о необходимом отступлении, Монтгомери разработал план «большого окружения», в котором британцы и канадцы должны были пройти левее Фалеза к Сене, а американцы заблокировать орлеано-парижский проход между Сеной и Луарой[40]. Тем не менее, главнокомандующий войсками союзников Дуайт Эйзенхауэр в телефонном разговоре посоветовал малое окружение со смыканием клещей у перекрёстка стратегических дорог в Аржантане. Согласившись в принципе с таким вариантом, Монтгомери и Паттон сомневались в его успешности, так как бо́льшая часть немцев могла успеть покинуть мешок до прибытия союзников в Алансон, Аржантан и Фалез. В конце концов, Монтгомери решился на малое окружение с возможным возвращением при необходимости к первому варианту[40].

Охват

Основная статья: Операция «Трактэбл»

3-я армия Паттона, составившая южное крыло окружения, добилась значительного прогресса. 12 августа был захвачен Алансон; на следующий день, отразив контратаки немцев, 15-й корпус генерал-майора Уэйда Хэйслипа достиг окрестностей Аржантана, пройдя в общей сложности 56 километров[41]. Продвигаться дальше Брэдли категорически запретил: Аржантан был северным пунктом, который американцы должны были достичь при соединении с британо-канадскими частями, а кроме того возникал риск случайного боевого столкновения с ними[41]. В случае дальнейшего наступления, заслон 3-й армии мог оказаться слишком разреженным, чтобы задержать вырывающихся из мешка немцев[42].

Навстречу американским войскам, сдерживаемым танковой группой «Эбербах», с северо-запада продвигалась 1-я канадская армия, а за ней 2-я британская[43]. 12 и 13 августа эти силы (кроме 2-й канадской дивизии, проводившей локальную операцию в долине Лайзе) восстанавливались после операции «Тоталайз» для участия в новом наступлении, операции «Трэктэбл»[44]. Наступление началось в 11.42 14 августа, артиллерия создала дымовую завесу, скрывавшую атакующих[44][45]. Наступление 4-й канадской и 1-й польской танковых дивизий замедлилось во время переправ через реки Лисон и Див[en], когда они были атакованы 102-м батальоном тяжёлых танков СС[45]. Из-за проблем с ориентированием на местности и координацией между армией и ВВС[Д], канадцы прошли в первый день значительно меньшее расстояние, чем ожидалось[46]. На следующий день 2-я и 3-я канадские пехотные дивизии при поддержке 4-й танковой бригады продолжили наступление[47], но и их успехи оказались ограниченными[46]. После жаркого сражения и отражения серии контратак 4-я танковая дивизия захватила Суланжи, однако Трен немцы отстояли, по итогам дня отступив только с нескольких позиций[48]. Однако на следующий день 2-я канадская дивизия ворвалась в Фалез, где встретила незначительное сопротивление разрозненных частей войск СС и вражеской пехоты; к 17 августа город был захвачен[49].

В полдень 16 августа фон Клюге отклонил требование Гитлера перейти в контратаку как совершенно невозможное[50]. Отступление войск из мешка было санкционировано Гитлером во второй половине того же дня; однако он ошибался в своём убеждении, что фон Клюге вёл переговоры с союзниками[51]. На следующий день фельдмаршал был снят с поста и вызван в Германию; по дороге он покончил жизнь самоубийством[50]. Фон Клюге сменил Вальтер Модель, который первым делом приказал 7-й и 5-й танковой армиям отступать на восток; при этом 2-й танковый корпус СС (остатки четырёх танковых дивизий) держал оборону против британцев и канадцев на севере выхода из котла, а 47-й танковый корпус (остатки двух танковых дивизий) — против американцев на юге[50].

Котёл

Основная статья: Высота 262

Теперь соединение крыльев было делом времени, однако, хотя американцы уже стояли в Аржантане, канадцы продвигались на юг к Трену слишком медленно, и к 17 августа окружение ещё не было завершено[50]. 1-я польская танковая дивизия генерала Станислава Мачека была разделена на три боевые группы и получила приказ направляться на юго-восток с целью соединиться с американцами в Шамбуа[52]. 18 августа Трен захватила 4-я канадская танковая дивизия[53]. Взяв утром Шампо, 19 августа польские боевые группы, а также некоторые части 4-й канадской дивизии сошлись в Шамбоа; к вечеру поляки закрепились в городе и связались с 90-й американской и 2-й французской танковой дивизиями[5][52][54]. И всё же, несмотря на соединение клещей окружения, союзники не смогли полностью перекрыть пути отступления 7-й армии, подвергнувшись ударам как из котла, так и снаружи[52]. В этот же день 2-й танковый корпус СС смог пробить брешь на запад, захватив половину Сен-Ламбера и удерживая её на протяжении шести часов, после чего он вновь был отброшен[5]. Многие немецкие солдаты смогли пройти через эту брешь, ночью отдельные мелкие группы также сумели перебраться на восток через реку Див[55].

Заняв Шамбуа, две польские боевые группы отправились на северо-восток и захватили часть высоты 262 (Монт-Ормель), где в ночь на 20 августа окопали защитные позиции[56]. На следующее утро Модель предпринял новую попытку прорвать кольцо окружения, приказав 2-й и 9-й танковым дивизиям СС атаковать польские позиции на высоте[57]. Около полудня некоторые подразделения 10-й и 12-й дивизий СС и 116-й танковой дивизии смогли прорвать тонкую линию обороны поляков и открыть коридор, пока 9-я дивизия СС сдерживала канадцев[58]. К полудню около 10 000 немцев смогли покинуть мешок[59].

Хотя поляки были изолированы от основных сил и подверглись мощному натиску немцев, они продолжали упорно удерживать высоту 262, которую называли «Булавой». Их сил было недостаточно для того, чтобы перекрыть немцам пути отступления, однако польская артиллерия могла вести с высоты огонь прямой наводкой по отступающему врагу[60]. Раздражённый высокими потерями, командующий 7-й армии генерал-полковник Пауль Хауссер приказал ликвидировать польские позиции[59]. Значительные силы, в числе остатков 352-й пехотной дивизии и некоторых подразделений 2-й танковой дивизии СС, нанесли тяжёлые потери 8-му и 9-му батальонам польской дивизии, однако не смогли захватить их позиции. Оборона стоила полякам большинства боеприпасов, что ставило их в опасное положение; не располагая запасом снарядов, они были вынуждены наблюдать, как мимо высоты выходит из окружения 47-й танковый корпус[60]. После тяжёлых дневных боёв ночь прошла относительно спокойно: местами происходили спорадические столкновения; польская артиллерия продолжала обстреливать отступающих немцев[60].

Немецкие атаки на высоту 262 возобновились утром 21 августа; поляки понесли новые потери, некоторые даже попали в плен. Около 11:00 в последнюю атаку на позиции 9-го батальона пошли остатки подразделений СС, разбитые в ближнем бою[61]. Вскоре после полудня канадские гвардейские гренадеры добрались до защитников Монт-Ормеля[48], а вечером началось отступление 2-й и 9-й дивизий СС к Сене[62]. За время обороны в окружении 1-я польская танковая дивизия потеряла около 20 процентов боевого состава[В]. Вечером 21 августа танки 4-й канадской дивизии встретились с польскими позициями у Кудеара; 3-я и 4-я канадские дивизии расположились в Сен-Ламбере и северном проходе к Шамбуа[63]. Фалезский мешок был запечатан[63].

Последствия

К 22 августа все германские солдаты восточнее Шамбуа были убиты или взяты в плен[1]. Историки расходятся в оценке немецких потерь: по мнению большинства, 80 000—100 000 немцев попали в окружение, из них 10 000—15 000 убито, 45 000—50 000 попало в плен и 20 000 выбрались из мешка[Е]. Только в одном северном секторе котла Германия потеряла 344 танка и бронемашин, 2447 военных автомобилей и 252 орудия[63]. В боях за высоту 262 две тысячи немцев погибли, 5000 попали в плен; было уничтожено 55 танков, 44 орудия и 152 машины[64]. Когда-то мощнейшая 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» потеряла 94 процента танков, почти всю артиллерию и 70 процентов грузовиков; насчитывавшая к началу Нормандской кампании 20 000 человек и 150 танков, после выхода из мешка она сократилась до 300 человек и 10 танков[62]. Несмотря на то, что многим немецким подразделениям удалось отступить на восток, они потеряли бо́льшую часть техники[65]; в мешке было уничтожено около 500 танков и САУ, только 24 танка были переправлены на восточный берег Сены[8][65].

Командование союзников было сильно разочаровано тем, что часть 7-й армии ускользнула от них; Монтгомери подвергся острой критике из-за медлительности в блокировании котла[8]. Известный журналист Ральф Ингерсолл, во время войны служивший в штабе Эйзенхауэра, после войны выразил американское мнение:

Намеченная граница встречи американских и британских войск проходила по линии Аржантана. Войска Паттона, считавшие своей задачей блокирование котла, достигли Аржантана и двинулись дальше на север. Но Монтгомери, формально возглавлявший сухопутные войска союзников, решил воспользоваться своим авторитетом и приказал Паттону вернуть войска за запланированную линию раздела… Прошло десять дней, а немецкие войска продолжали организованно выходить из мешка[66].

Некоторые историки согласны с тем, что мешок можно было закрыть раньше; Уилмот отмечает, что, несмотря на наличие резерва, Монтгомери не послал подкрепления канадцам к Трену и Шамбуа, хотя они нуждались в свежих частях с высоким боевым духом[8]. Хастингс пишет, что Монтгомери, видя неудачные действия канадских дивизий во время операции «Тоталайз», должен был в дальнейшем поставить в авангард более опытные британские части[40]. Признавая, что Монтгомери и Крерар могли бы проявить большую инициативу, Хастинг отмечает упрощение историками д’Эстом и Блюменсоном ситуации до абсурда: якобы американцы перекрыли бы выход намертво, хотя их позиции оказались бы ещё более растянуты[67].

Уилмот утверждает, что вопреки устоявшемуся мнению американцы захватили Аржантан лишь 20 августа, за день до соединения клещей в Шамбуа[68]. По мнению Хастингса, американская 90-я дивизия, закрывавшая мешок со стороны Аржантан—Шамбуа, была одним из наименее эффективных подразделений союзников в Нормандии. Он считает, что настоящей причиной, по которой Брэдли остановил Паттона, стало не опасение боевого столкновения с британцами, а понимание того, что немцы были ещё слишком сильны и американцы не смогли бы удержать блокирующие позиции под мощным ударом отступающих десантников, 2-й и 12-й танковых дивизий СС[67].

Сражение за Фалезский мешок ознаменовало финальный этап битвы за Нормандию, где немцы потерпели тяжелейшее поражение[2]. Главной причиной этого стало личное командование Гитлера сражением, его безумная настойчивость на контратаке, полный контроль генералов и отказ отводить войска даже под угрозой окружения[2]. Во время битвы за Нормандию было уничтожено более сорока́ немецких дивизий, потеряны 450 000 человек, из которых 240 000 были ранены или убиты[2]. Союзники потеряли 209 672 солдат и офицеров, 36 976 из которых погибли[63]. Последнее сражение операции «Оверлорд» — освобождение Парижа — завершилось 25 августа, а 30 августа последние немецкие части отступили через Сену[69].

Сегодня на местах боёв установлены памятные плиты, стелы; по ним также устраиваются экскурсионные туры[70]. К пятидесятилетию битвы, в 1994 году, на ключевом участке сражения, высоте 262, был построен мемориальный комплекс с музеем, где ежегодно в августе устраиваются специальные мероприятия[71].

Напишите отзыв о статье "Фалезская операция"

Примечания

А. ↑  Терри Копп указывает следующие дивизии союзников, хотя и не утверждает, что все они принимали активное участие в сражении:
1-я канадская армия: 1-я польская танковая дивизия, 2-я канадская пехотная дивизия, 3-я канадская пехотная дивизия, 4-я канадская танковая дивизия;
2-я британская армия: 3-я пехотная дивизия, 11-я танковая дивизия, 43-я (Уэссекская) пехотная дивизия, 50-я (Нортумбрийская) пехотная дивизия, 53-я (Валлийская) пехотная дивизия, 59-я (Стаффордширская) пехотная дивизия;
1-я американская армия: 1-я пехотная дивизия США, 3-я танковая дивизия США, 9-я пехотная дивизия США, 28-я пехотная дивизия США, 30-я пехотная дивизия США;
3-я американская армия: 2-я французская танковая дивизия, 90-я пехотная дивизия США[72].
Б. ↑  Историки Карло д’Эст и Милтон Шульман утверждают о 80 000 немецких военных в Фалезском мешке[3][6]; Честер Уилмот и Копп — о 100 000[5][72].
В. ↑  Во время операций «Тоталайз» и «Трэктэбл» суммарные потери канадцев составили 5500 погибших, пропавших и раненых[73]. Поляки во время сражения за высоту 262 потеряли 325 человек убитыми, 1002 ранеными и 114 пропавшими без вести[64]. До этого, за 14—18 августа они потеряли 263 человека. Таким образом, за время операции поляки потеряли 1704 человека, из них 702 погибшими и пропавшими[57].
Г. ↑  Иногда упоминаются названия «Долина смерти» (The valley of death), «мешок Шамбуа» (Chambois pocket), «Шамбуа-фалезский мешок» (Falaise-Chambois pocket), «Аржантано-фалезский мешок» (Argentan-Falaise pocket)[74], «коридор Трен-Шамбуа» (Trun-Chambois gap)[75].
Д. ↑  Некоторые канадские подразделения использовали для обозначения своих позиций жёлтые дымовые шашки, в то время как этот же цвет использовался в 8-й воздушной армии для намеченных целей: из-за дружественного огня канадцы и поляки потеряли около 300 человек[76].
Е. ↑  Шульман, Уилмот и Эллис пишут о 14—15 немецких дивизиях в мешке. Д’Эст оценивает окружённые немецкие силы в 80 000, из которых 10 000 погибли, 50 000 взяты в плен и 20 000 вышли из окружения[6]. Шульман согласен с общим числом, однако убитых он оценивает в 10 000—15 000, а пленных в 45 000[77]. Уилмот пишет о 100 000 окружённых, из которых 10 000 погибли и 50 000 пленены[78]. Уильямс согласен с указанным количеством немецких потерь, но считает, что из котла могли выбраться 100 000 немцев[2].

Источники

  1. ↑ 1 2 3 Hastings, Max. Overlord: D-Day and the Battle for Normandy. — Vintage Books USA, 2006. — С. 335. — 368 с. — (Vintage Series). — ISBN 030727571X.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — С. 204. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  3. ↑ 1 2 Shulman, Milton. Defeat in the West. — Kessinger Publishing, 2007. — С. 180. — 360 с. — ISBN 0548439486.
  4. ↑ Ellis, L. F.; Allen, G. R. G.; Warhurst, A. E. Victory in the West the Battle of Normandy, Official Campaign History / Под ред. J. R. M. Butler. — The Naval & Military Press, 2004. — С. 440. — 614 с. — (History of the Second World War Series). — ISBN 1845740580.
  5. ↑ 1 2 3 4 Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 422. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  6. ↑ 1 2 3 D'Este, Carlo. Decision in Normandy: The Real Story of Montgomery and the Allied Campaign. — Penguin Books, 2004. — С. 430–431. — 576 с. — ISBN 0141017619.
  7. ↑ Reynolds, Michael. Sons of the Reich: The History of II SS Panzer Corps in Normandy, Arnhem, the Ardennes and on the Eastern Front. — Casemate Publishers and Book Distributors, 2002. — С. 89. — 360 с. — ISBN 0971170932.
  8. ↑ 1 2 3 4 Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 424. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  9. ↑ Van Der Vat, Dan. D-Day; The Greatest Invasion, A People's History. — Raincoast Books, 2003. — С. 110. — 176 с. — ISBN 1551925869.
  10. ↑ Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — С. 114. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  11. ↑ Griess, Thomas. The Second World War: Europe and the Mediterranean. — SquareOne, 2002. — С. 308—310. — 448 с. — ISBN 0757001602.
  12. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 246. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  13. ↑ Trew, Simon; Badsey, Stephen. Battle for Caen. — The History Press, 2004. — С. 48. — 192 с. — (Battle Zone Normandy). — ISBN 0750930101.
  14. ↑ Hart, Stephen Ashley. Colossal Cracks: Montgomery's 21st Army Group in Northwest Europe, 1944-45. — Stackpole Books, 2007. — С. 38. — 256 с. — ISBN 0811733831.
  15. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 390—392. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  16. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 366. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  17. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 393. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  18. ↑ Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — С. 185. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  19. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 402. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  20. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 394. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  21. ↑ Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — С. 194. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  22. ↑ 1 2 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 397. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  23. ↑ D'Este, Carlo. Decision in Normandy: The Real Story of Montgomery and the Allied Campaign. — Penguin Books, 2004. — С. 414. — 576 с. — ISBN 0141017619.
  24. ↑ 1 2 Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — С. 196. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  25. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 401. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  26. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 405. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  27. ↑ 1 2 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 407. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  28. ↑ Bennett, Ralph. Ultra in the West: The Normandy Campaign of 1944-1945. — Thunder Bay Press, 1979. — С. 112—119. — 305 с. — ISBN 0091393302.
  29. ↑ Messenger, Charles. The Illustrated Book of World War II. — Thunder Bay Press, 1999. — С. 213—217. — 304 с. — ISBN 1571452176.
  30. ↑ 1 2 Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — С. 197. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  31. ↑ D'Este, Carlo. Decision in Normandy: The Real Story of Montgomery and the Allied Campaign. — Penguin Books, 2004. — С. 404. — 576 с. — ISBN 0141017619.
  32. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 420. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  33. ↑ Zuehlke, Mark. The Canadian Military Atlas: Canada's Battlefields from the French and Indian Wars to Kosovo. — Stoddart, 2001. — С. 168. — ISBN 0773732896.
  34. ↑ Айкс, Роберт. Великие танковые сражения. Стратегия и тактика. 1939-1945 = Famous tank battles. — Центрполиграф, 2007. — С. 265. — 415 с. — (За линией фронта. Военная история). — ISBN 9785952432901.
  35. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 421. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  36. ↑ Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — С. 198. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  37. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 423. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  38. ↑ 1 2 Bercuson, David. Maple Leaf Against The Axis: Canada's Second World War. — Red Deer Press, 2004. — С. 230. — 336 с. — ISBN 0889953058.
  39. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 424. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  40. ↑ 1 2 3 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 425. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  41. ↑ 1 2 Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 417. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  42. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 412. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  43. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 419. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  44. ↑ 1 2 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 426. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  45. ↑ 1 2 Bercuson, David. Maple Leaf Against The Axis: Canada's Second World War. — Red Deer Press, 2004. — С. 231. — 336 с. — ISBN 0889953058.
  46. ↑ 1 2 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 427. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  47. ↑ Van Der Vat, Dan. D-Day; The Greatest Invasion, A People's History. — Raincoast Books, 2003. — С. 169. — 176 с. — ISBN 1551925869.
  48. ↑ 1 2 Bercuson, David. Maple Leaf Against The Axis: Canada's Second World War. — Red Deer Press, 2004. — С. 232. — 336 с. — ISBN 0889953058.
  49. ↑ Copp, Terry. Cinderella Army: The Canadians in Northwest Europe, 1944-1945. — University of Toronto Press, 2006. — С. 104. — 407 с. — ISBN 0802039251.
  50. ↑ 1 2 3 4 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 428. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  51. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 420. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  52. ↑ 1 2 3 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 429. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  53. ↑ Zuehlke, Mark. The Canadian Military Atlas: Canada's Battlefields from the French and Indian Wars to Kosovo. — Stoddart, 2001. — С. 169. — ISBN 0773732896.
  54. ↑ Jarymowycz, Roman. Tank tactics: from Normandy to Lorraine. — Lynne Rienner, 2001. — С. 192. — 362 с. — ISBN 1555879500.
  55. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 423. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  56. ↑ D'Este, Carlo. Decision in Normandy: The Real Story of Montgomery and the Allied Campaign. — Penguin Books, 2004. — С. 456. — 576 с. — ISBN 0141017619.
  57. ↑ 1 2 Jarymowycz, Roman. Tank tactics: from Normandy to Lorraine. — Lynne Rienner, 2001. — С. 195. — 362 с. — ISBN 1555879500.
  58. ↑ Jarymowycz, Roman. Tank tactics: from Normandy to Lorraine. — Lynne Rienner, 2001. — С. 196. — 362 с. — ISBN 1555879500.
  59. ↑ 1 2 Van Der Vat, Dan. D-Day; The Greatest Invasion, A People's History. — Raincoast Books, 2003. — С. 168. — 176 с. — ISBN 1551925869.
  60. ↑ 1 2 3 D'Este, Carlo. Decision in Normandy: The Real Story of Montgomery and the Allied Campaign. — Penguin Books, 2004. — С. 458. — 576 с. — ISBN 0141017619.
  61. ↑ McGilvray, Evan. The Black Devils' March - A Doomed Odyssey - The 1st Polish Armoured Division 1939-45. — 1-е. — Helion & Company, 2004. — С. 54. — 152 с. — ISBN 9781874622420.
  62. ↑ 1 2 Bercuson, David. Maple Leaf Against The Axis: Canada's Second World War. — Red Deer Press, 2004. — С. 233. — 336 с. — ISBN 0889953058.
  63. ↑ 1 2 3 4 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 442. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  64. ↑ 1 2 McGilvray, Evan. The Black Devils' March - A Doomed Odyssey - The 1st Polish Armoured Division 1939-45. — 1-е. — Helion & Company, 2004. — С. 55. — 152 с. — ISBN 9781874622420.
  65. ↑ 1 2 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 443. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  66. ↑ Ingersoll, Ralph. Top Secret. — New York: Harcourt Brace, 1946. — С. 190—191.
  67. ↑ 1 2 Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 444. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  68. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 425. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  69. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 451. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  70. ↑ [www.memorial-montormel.org/?id=58 Мемориал Монт-Ормеля: Дорога памяти августа 1944] (англ.). Проверено 5 декабря 2009. [www.webcitation.org/60vCEfdVk Архивировано из первоисточника 14 августа 2011].
  71. ↑ [www.memorial-montormel.org/?id=51 Мемориал Монт-Ормеля: Музей на высоте 262] (англ.). Проверено 5 декабря 2009. [www.webcitation.org/60vCFuzC6 Архивировано из первоисточника 14 августа 2011].
  72. ↑ 1 2 Copp, Terry. Fields of Fire: The Canadians in Normandy. — University of Toronto Press, 2003. — С. 233–234. — 344 с. — ISBN 9780802037800.
  73. ↑ Jarymowycz, Roman. Tank tactics: from Normandy to Lorraine. — Lynne Rienner, 2001. — С. 203. — 362 с. — ISBN 1555879500.
  74. ↑ Keegan, John. Atlas of World War II. — HarperCollins, 2006. — С. 136. — 192 с. — ISBN 0060890770.
  75. ↑ Ellis, L. F.; Allen, G. R. G.; Warhurst, A. E. Victory in the West the Battle of Normandy, Official Campaign History / Под ред. J. R. M. Butler. — The Naval & Military Press, 2004. — С. 448. — 614 с. — (History of the Second World War Series). — ISBN 1845740580.
  76. ↑ Хастингс, Макс. Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — С. 422. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.
  77. ↑ Shulman, Milton. Defeat in the West. — Kessinger Publishing, 2007. — С. 180—184. — 360 с. — ISBN 0548439486.
  78. ↑ Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — С. 422—424. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.

Литература

  • Bennett, Ralph. Ultra in the West: The Normandy Campaign of 1944-1945. — Thunder Bay Press, 1979. — С. 112—119. — 305 с. — ISBN 0091393302.
  • Bercuson, David. Maple Leaf Against The Axis: Canada's Second World War. — Red Deer Press, 2004. — 336 с. — ISBN 0889953058.
  • Copp, Terry. [books.google.com/books?id=eIr0mfiTqJ8C&pg=PA278&dq=isbn:0802039251&hl=ru#v=onepage&q=&f=false Cinderella Army: The Canadians in Northwest Europe, 1944-1945]. — University of Toronto Press, 2006. — 407 с. — ISBN 0802039251.
  • Copp, Terry. [books.google.com/books?id=FD8dRw8SLyIC&pg=PA115&dq=isbn:9780802037800&hl=ru#v=onepage&q=&f=false Fields of Fire: The Canadians in Normandy]. — University of Toronto Press, 2003. — 344 с. — ISBN 9780802037800.
  • D'Este, Carlo. Decision in Normandy: The Real Story of Montgomery and the Allied Campaign. — Penguin Books, 2004. — ISBN 0141017619.
  • Ellis, L. F.; Allen, G. R. G.; Warhurst, A. E. Victory in the West the Battle of Normandy, Official Campaign History / Под ред. J. R. M. Butler. — The Naval & Military Press, 2004. — 614 с. — (History of the Second World War Series). — ISBN 1845740580.
  • Griess, Thomas. [books.google.com/books?id=HP3-9NNz71sC&pg=sbn:0757001602&hl=ru#v=onepage&q=&f=false The Second World War: Europe and the Mediterranean]. — SquareOne, 2002. — 448 с. — ISBN 0757001602.
  • Hart, Stephen Ashley. [books.google.com/books?id=2Mz0s4zLFpMC&pg=PA162&dq=isbn:0811733831&hl=ru#v=onepage&q=&f=false Colossal Cracks: Montgomery's 21st Army Group in Northwest Europe, 1944-45]. — Stackpole Books, 2007. — 256 с. — ISBN 0811733831.
  • Jarymowycz, Roman. [books.google.com/books?id=-PXQYVjbp6MC&pg=PA255&dq=isbn:1555879500&hl=ru#v=onepage&q=&f=false Tank tactics: from Normandy to Lorraine]. — Lynne Rienner, 2001. — 362 с. — ISBN 1555879500.
  • Keegan, John. Atlas of World War II. — HarperCollins, 2006. — С. 136. — 192 с. — ISBN 0060890770.
  • McGilvray, Evan. The Black Devils' March - A Doomed Odyssey - The 1st Polish Armoured Division 1939-45. — 1-е изд. — Helion & Company, 2004. — 152 с. — ISBN 9781874622420.
  • Messenger, Charles. The Illustrated Book of World War II. — Thunder Bay Press, 1999. — 304 с. — ISBN 1571452176.
  • Reynolds, Michael. Sons of the Reich: The History of II SS Panzer Corps in Normandy, Arnhem, the Ardennes and on the Eastern Front. — Casemate Publishers and Book Distributors, 2002. — 360 с. — ISBN 0971170932.
  • Shulman, Milton. Defeat in the West. — Kessinger Publishing, 2007. — 360 с. — ISBN 0548439486.
  • Trew, Simon; Badsey, Stephen. Battle for Caen. — The History Press, 2004. — 192 с. — (Battle Zone Normandy). — ISBN 0750930101.
  • Van Der Vat, Dan. D-Day; The Greatest Invasion, A People's History. — Raincoast Books, 2003. — 176 с. — ISBN 1551925869.
  • Williams, Andrew. D-Day to Berlin. — Hodder & Stoughton, 2004. — 370 с. — ISBN 0340833971.
  • Wilmot, Chester. The Struggle For Europe. — Wordsworth Editions, 1998. — 766 с. — (Wordsworth military library; Wordsworth Collection; Military History Series). — ISBN 1853266779.
  • Zuehlke, Mark. The Canadian Military Atlas: Canada's Battlefields from the French and Indian Wars to Kosovo. — Stoddart, 2001. — ISBN 0773732896.
  • Айкс, Роберт. Великие танковые сражения. Стратегия и тактика. 1939-1945 = Famous tank battles. — Центрполиграф, 2007. — 415 с. — (За линией фронта. Военная история). — ISBN 9785952432901.

Ссылки

  • Bridge, Arthur. [web.archive.org/web/20090226114645/www.wlu.ca/lcmsds/cmh/back%20issues/CMH/volume%209/Issue%203/Bridge%20-%20In%20the%20Eye%20of%20the%20Storm%20-%20A%20Recollection%20of%20Three%20Days%20in%20the%20Falaise%20Gap,%2019-21%20August%201944.pdf In the eye of the storm: A recollection of three days in the Falaise gap 19-21 August 1944]  (англ.)
  • [wwii.ca Canada at War]: [wwii.ca/page23.html Canadians in the Falaise Gap]  (англ.)
  • Canada at War: [wwii.ca/page51.html The Battle of Hill 195]  (англ.)
  • Canada at War: [wwii.ca/page27.html The Battle at St. Lambert-Sur-dives]  (англ.)
  • Dillon, Jim. [www.bbc.co.uk/ww2peopleswar/user/01/u520701.shtml Account of the Polish battle on hill 262]. — BBC  (англ.)
  • Stacey, Charles Perry; Bond, C.C.J. [web.archive.org/web/20080912012732/www.dnd.ca/dhh/collections/books/files/books/Victory_e.pdf Official History of the Canadian Army in the Second World War: Volume III. The Victory Campaign: The operations in North-West Europe 1944—1945]  (англ.)
  • Лиддел Харт, Б.Г. Глава 31. // [militera.lib.ru/h/liddel-hart/31.html Вторая мировая война]. — СПб.: Terra Fantastica, 1999. — С. 578—603.
  • Фуллер, Дж. Ф. Ч. Глава 9. Часть 2. // [militera.lib.ru/h/fuller/09.html Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор] = Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор. — М.: Иностранная литература, 1956. — С. 428—439. — 944 с.
  • Хастингс, Макс. [militera.lib.ru/h/hastings_m/index.html Операция «Оверлорд»: Как был открыт второй фронт] = Overlord. D-Day and the Battle for Normandy. — М.: Прогресс, 1989. — 462 с. — 50 000 экз. — ISBN 5010016435.



Отрывок, характеризующий Фалезская операция

– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Фалезская_операция&oldid=80323322»