Фалин, Валентин Михайлович

Валентин Михайлович Фалин
Род деятельности:	Дипломат
Место рождения:	Ленинград
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Внешние изображения
	[www.x-libri.ru/elib/innet220/innet000.jpg Фотография]

Валенти́н Миха́йлович Фа́лин (род. 3 апреля 1926 года, Ленинград) — дипломат, политический и общественный деятель, референт А. А. Громыко и Н. С. Хрущева. Член Центральной ревизионной комиссии КПСС (1976—1986), кандидат в члены ЦК КПСС (1986—1989), член ЦК КПСС (1989—1991). Народный депутат СССР (1989—1991).

Доктор исторических наук. Лауреат Государственной премии СССР (1982).

Биография

Родители: отец — Фалин Михаил Михайлович (1899—1970); мать — Фалина Вера Васильевна (1904—1992). Супруга — Фалина Нина Анатольевна (1955 г. р.).

В 1930 семья переезжает из Ленинграда в Москву — по новому месту работы отца, советского профсоюзного работника.

В 1940 году по окончании семи классов средней школы В. Фалин поступил в Московскую специальную артиллерийскую школу № 5.

С 1941 вместе с родителями в эвакуации в Пермской области. В 1942 семья возвращается в Москву, Валентин Фалин оформляется учеником токаря на заводе «Красный пролетарий», работает слесарем и токарем до августа 1945.

Окончил МГИМО (учился в 1945—1950 годах), после чего сотрудник Советской Контрольной Комиссии в Германии (ГДР).

1952—1958 — работал в Комитете информации при МИД СССР: старший референт, помощник, старший помощник, заместитель начальника отдела; В аналитическом центре Комитета изучались в совокупности материалы, поступавшие по линии МИД, разведки и по открытым каналам — готовились аналитические записки по разнообразной тематике для руководства страны и, в первую очередь, для секретариата И. В. Сталина.

В 1953 году после смерти И. Сталина Валентин Фалин вступил в КПСС, некоторое время работал в группе молодых экспертов-аналитиков, созданной по заданию Л. П. Берия.

с 1958 г. — после расформирования Комитета информации переходит на должность референта в новосозданный Отдел информации ЦК КПСС.

В 1959 г. перешёл на работу в систему МИД СССР: советник, заместитель заведующего отделом, с 1961 заведующий третьим европейским Отделом, член коллегии министерства. До 1963 года включительно готовит тексты речей и выступлений Н. С. Хрущёва. В 1964 году возглавляет группу советников министра иностранных дел СССР А. А. Громыко. В 1966—1968 годах возглавляет 2-й Европейский (британский) отдел, с осени 1968 г. — 3-й Европейский (германский) отдел МИДа. По характеристике Юлия Квицинского, «В. М. Фалин — один из наиболее талантливых наших дипломатов того периода».

В 1971—1978 годах Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Федеративной Республике Германия.

В 1978—1982 — первый заместитель заведующего Отделом международной информации ЦК КПСС; 1983—1986 политический обозреватель газеты «Известия» - в эти годы он, по собственным словам, "пребывал в опале". Докторская диссертация «Конфликты интересов в антигитлеровской коалиции».

с 1986 года — председатель правления агентства печати «Новости» (АПН).

В 1988—1991 годах заведующий Международным отделом ЦК КПСС. Секретарь ЦК КПСС в 1990—1991 годах.

В 1992 году переехал в Германию, где по приглашению известного немецкого политика Эгона Бара работал профессором истории в Институте изучения проблем мира и безопасности (нем. Institut für Friedensforschung und Sicherheitspolitik) при Гамбургском университете.

В 2000 году вернулся в Россию, продолжает читать лекции в МГИМО. Живёт в Москве. В 2010 году ему была объявлена благодарность Президента Российской Федерации.

15 октября 2011 возглавил экспертный совет международного комитета движения «Интернациональная Россия» ОНФ.

Библиография

Работы В. М. Фалина

• История внешней политики СССР (1969, член авторского коллектива, удостоена Государственной премии СССР)
• Die letzte Nuklearexplosion. («Последний ядерный взрыв» — на нем. языке) Изд-во АПН, Москва, 1986. — 309 стр.
• Helden. (в соавт. с Гансом Виртом и Хорстом Рихтером). München: Psychosozial-Verlag-Union, 1987. — 159 S.
• Ziele und Voraussetzungen eines geeinten Europas Vorstellung des Projektes Strategien und Optionen für die Zukunft Europas. Gütersloh: Verlag Bertelsmann-Stiftung, 1988. — 39 S. (статьи В. М. Фалина, Генри Киссинджера, Райнхарда Мона и Вернера Вайнденфельда)
• Politische Erinnerungen. München: Verlag Droemer Knaur, 1993—518 S.// русск. издание: «Политические воспоминания». Москва, 1999
• Zweite Front. Die Interessenkonflikte in der Anti-Hitler-Koalition. München: Verlag Droemer Knaur, 1995. — 560 S. // русск. издание: «Второй фронт». Москва, 2000
• Konflikte im Kreml. München: Blessing, 1997. — 317 S. // русск. издание: «Конфликты в Кремле». Москва, 1999
• Н. А. Нарочницкая, В. М. Фалин Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну? Издательство: Вече, 2009 г., 416 стр. ISBN 978-5-9533-4298-8
• В. М. Фалин. Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания. 1999 г., ISBN 5-250-02673-7

Отдельные статьи

• [www.ieras.ru/journal/journal1.2001/4.htm Вступая в новый век…] — журнал «Современная Европа» № 1, 2001
• [regnum.ru/news/1475019.html Как и почему Горбачёв простил Яковлеву сотрудничество со спецслужбами США] (4 Декабря 2011)
• [www.regnum.ru/news/1472463.html Приторговывать интересами друзей России — себе во зло]

Литература о В. М. Фалине

• Alexander Kluge. Valentin Falin. — Rotbuch Verlag, 1995. ISBN 9783880228177

Ссылки

• [www.peoples.ru/state/ambassador/valentin_falin/ В. Фалин на peoples.ru]
• [www.vesti.ru/only_video.html?vid=328847 Тайны кремлёвских протоколов. Валентин Фалин. Часть 1]
• [www.vesti.ru/only_video.html?vid=328877 Тайны кремлёвских протоколов. Валентин Фалин. Часть 2]
• [www.regnum.ru/news/1439594.html Запад и Россия в ХХ веке: связь времен] // Семинар проведенный Валентином Фалиным 28.09.2011 года
• [regnum.ru/news/analitics/1450687.html США и агония СССР: почему Сахаров предлагал окружить США ядерными зарядами] // Семинар проведенный Валентином Фалиным 29.09.2011 года
• [www.fontanka.ru/2010/08/30/082/ Интервью Валентина Фалина: Вторая мировая началась не в 39-м]

Отрывок, характеризующий Фалин, Валентин Михайлович

В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.