Фалья, Мануэль де

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Мануэ́ль де Фалья (исп. Manuel de Falla, полное имя Manuel María de los Dolores Falla y Matheu; 23 ноября 1876, Кадис — 14 ноября 1946, Альта-Грасия, Аргентина) — крупнейший испанский композитор, пианист, музыковед.





Биография

Первые уроки музыки получил у матери-пианистки, уроженки Каталонии (отец был родом из Валенсии).

Увлекался литературой, в пятнадцать лет стал основателем двух литературных журналов. В 1893 году, услышав на концерте в Кадисе музыку Грига, решил стать композитором. В 1896 году поступил в Мадридскую консерваторию. Его основным учителем был Фелипе Педрель, один из главных деятелей испанского культурного возрождения, который привил Фалье любовь к музыкальному фольклору (фламенко).

В 1907—1914 годах Фалья проживал в Париже, познакомился с Дебюсси, Равелем, Полем Дюка, Альбенисом, Пикассо. Испытал воздействие музыкального импрессионизма.

В 1919 году переехал из Мадрида в Гранаду, сблизился с Лоркой и его друзьями. В 1926 году имя Фальи было присвоено театру в его родном городе.

После поражения Республики с 1939 года проживал в Аргентине, где и скончался. В 1947 году его прах был перевезен в Кадис и захоронен в крипте местного собора.

Наиболее известные сочинения

Фалье принадлежат оркестровые, камерные и инструментальные сочинения, песни и романсы, в том числе — на стихи Гонгоры, Готье, Беккера, Лорки.

Оперы
  • La Vida breve / Короткая жизнь (др. перевод «Жизнь коротка»; 1905; 2-я ред. 1913)
  • El Retablo de Maese Pedro / Балаганчик мастера Педро (1923)
Балеты
Прочее
  • Cuatro piezas españolas / Четыре испанские пьесы (19061909, посвящены Исааку Альбенису)
  • Noches en los jardines de España / Ночи в садах Испании, сюита для фортепиано с оркестром (19091916)
  • Siete canciones populares españolas / Семь испанских народных песен (1914)
  • Концерт для клавесина с инструментальным ансамблем (19231926, посвящён Ванде Ландовской)
  • Psyché/ Психея, для голоса, флейты, арфы и струнного трио (1924)
  • La Atlantida/Атлантида, оратория для солистов, хора и оркестра по поэме каталонского поэта Жасинта Вердагера (начата в 1927, не завершена; ред. Эрнесто Альфтера, 1961)

Напишите отзыв о статье "Фалья, Мануэль де"

Литература

  • James B. Manuel de Falla and the Spanish Musical Renaissance. London: Gollancz, 1979
  • Hess C.A. Manuel De Falla and Modernism in Spain. Chicago: University of Chicago Press, 2001
  • Manuel de Falla: imágenes de su tiempo. Granada : Archivo Manuel de Falla, 2001.
  • Universo Manuel de Falla: Exposición permanente. Granada: Archivo Manuel De Falla, 2002
  • Harper N.L. Manuel de Falla: his life and music. Lanham: Scarecrow Press, 2005
  • Hess C.A. Sacred passions: the life and music of Manuel de Falla. Oxford ; New York: Oxford UP, 2005.
  • [Письма Ф.Гарсиа Лорки Мануэлю де Фалье]// Гарсиа Лорка Ф.Самая печальная радость… Художественная публицистика. М.: Прогресс, 1987 (по Указателю)

Ссылки

Отрывок, характеризующий Фалья, Мануэль де

– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.