Фанни Брайс

Фанни Брайс
Fanny Brice
Фанни Брайс на фото 1910-х годов
Дата рождения:	29 октября 1891(1891-10-29)
Место рождения:	Нью-Йорк, США
Дата смерти:	29 мая 1951(1951-05-29) (59 лет)
Место смерти:	Голливуд, США
Гражданство:	США США
Профессия:	актриса, певица
Карьера:	1908—1951

Фанни Брайс (англ. Fanny Brice, иногда Fannie Brice, 29 октября 1891 — 29 мая 1951) — американская комедиантка, певица, театральная и киноактриса, а также конферансье. Она была создательницей и звездой самого успешного радиосериала в США «Шоу малышки Снукс». Спустя 17 лет после её смерти на Бродвее был поставлен мюзикл о её жизни под названием «Смешная девчонка», а в одноимённом фильме 1968 года её роль исполнила Барбра Стрейзанд.

Биография

Фанни Брайс, урождённая Фания Борач, родилась 29 октября 1891 года в Нью-Йорке третьим ребёнком в семье венгерских евреев, владевших довольно прибыльным салуном. В 1908 году она оставила занятия в школе чтобы выступать в пародийном шоу, а спустя два года её заметил известный нью-йорксий конферансье Флоренз Зигфелд и пригласил в своё бродвейское шоу «Безумства Зигфелда», в котором она принимала участие с 1910-х по 1930-е годы.

В 1921 году Фанни исполнила в шоу песню «My man», которая стала большим хитом в её музыкальной карьере. Позже она сделала специальную запись этой песни для американской корпорации «Victor Records». Её вторая, не менее успешная, песня «Second Hand Rose» тоже была записана для «Victor Records», а также и для «Columbia». Уже посмертно, Фанни была включена в «Зал славы премии Грэмми» за свою запись песни «My man» в 1921 году.

В 1911 году во время гастролей в Спрингфилде, штат Массачусетс, Фанни познакомилась с парикмахером Франком Уайтом и вышла за него замуж. Этот брак продолжался всего несколько дней. Её вторым мужем стал профессиональный игрок Никки Арнстин. До их брака Ник 14 месяцев провёл в тюрьме Синг-Синг, где Фанни его навещала каждую неделю. В 1919 году они поженились и были вместе 5 лет. В 1924 году Арнстин был задержан в связи с воровством на Уолл-стрит. Брайс настаивала на его невиновности и с большими тратами для себя оплачивала его адвокатов. Ник всё же был осуждён и приговорён к трём годам заключения в федеральной тюрьме в Ливенворте, штат Канзас. Выпущенный в 1927 году, неблагодарный и неверный Ник Арнстин исчез из жизни Фанни и их двоих детей. Брайс неохотно, но всё же согласилась на развод. Спустя два года Фанни снова вышла замуж. Её новым избранником стал поэт-песенник и театральный продюсер Билли Роуз, в постановках которого она неоднократно принимала участие. Этот брак тоже оказался неудачным и в 1938 году они расстались.

Среди фильмов с её участием такие как «Мой мужчина» (1928), «Будь собой!» (1930), а также «Поют все» (1938) с Джуди Гарленд в главной роли. В 1946 году Фанни, Рэй Болгер и Харриет Хоктор стали единственными исполнителями сыгравшими самих себя в фильме «Безумства Зигфелда», снятом на основе бродвейских шоу. За свой вклад в киноиндустрию Фанни была удостоена именной звезды на Голливудской аллее славы.

С 1930-х и до своей смерти в 1951 году Фанни озвучивала своевольную малышку по имени Снукс в радиопостановке, роль которой она первоначально исполнила в радиопередаче «Безумства Зигфелда» в феврале 1936 года на «CBS». В 1937 году Фанни заключила контракт с «NBC», где у её героини вскоре появилось собственное «Шоу малышки Снукс». Эта работа очень полюбилась ей и 45-летняя Фанни настолько вошла в роль, что озвучивала Снукс в костюме маленькой девочки. Своему биографу Норману Коткову она однажды призналась: «Снукс — просто ребёнок, которым была и я. Она тот тип детей, которых я люблю. Она полна воображения. Она горит желанием. Она жива. Со всеми её проказами, она все же хорошее дитя, не испорченная и не злая. Я люблю Снукс и играю её настолько серьёзно, как будто она реальна. Я Снукс. Примерно на 20 минут Фанни Брайс прекращает существовать».

В 1950 году Фанни и её соратник по «Шоу малышки Снукс» Хэнли Стэффорд, озвучивавший её папу, выступили со своими героями на канале «CBS» в телевизионной передаче «Парад звёзд». Это было единственным появлением Фанни на телевидении. В ноябре 1950 года она в образе своей героини появилась в знаменитом и популярном «Большом шоу» Туллулы Бэнкхед на радио «CBS», где помимо неё также выступили Граучо Маркс и Джейн Пауэлл.

Спустя шесть месяцев после этого, 29 мая 1951 года Фанни Брайс умерла в Голливуде от кровоизлияния в мозг в возрасте 59 лет. Её похоронили на кладбище Мемориал парк в Уэствуд-Вилэдж, западном округе Лос-Анджелеса. В этот же день, в память о Фанни, на «CBS» был воспроизведён эпизод «Шоу малышки Снукс», завершившийся речью Хэнли Стэффорда: «Мы потеряли очень живую, очень сердечную, замечательную женщину».

Образ Фанни Брайс

Хотя название главных персонажей было изменено, сюжет фильма «Роуз с Вашингтон-сквер» всё же основывался на тяжёлом браке и успешной карьере Фанни, вплоть до того, что само название картины было заимствовано из песни Брайс «My man». Фанни подала в суд на «20th Century Fox» за вмешательство в личную жизнь и выиграла дело. Продюсеру фильма Дэррилу Ф. Зануку пришлось удалить из картины несколько эпизодов, наиболее тесно связанных с жизнью Фанни.

В 1964 году Барбра Стрейзанд исполнила роль Фанни Брайс в бродвейском мюзикле «Смешная девчонка», сюжет которого основывался на становлении её карьеры и отношениях с Никки Арнстином. В 1968 году Стрейзанд была удостоена премии «Оскар» как «Лучшая актриса» в экранизации этого мюзикла. В 1975 году на экраны вышел сиквел фильма под названием «Смешная леди», повествующий о бурных отношениях Фанни и Билли Роуза. Стрейзанд также сделала записи песен «My Man», «I’d Rather Be Blue Over You (Than Happy with Somebody Else)» и «Second Hand Rose», которые попали в музыкальный хит-парад Top 40.

«Смешная девчонка» и «Смешная леди» — яркие примеры того, когда фильмы трактуют свою свободную историю жизни реального персонажа. В фильме первый муж Фанни не упоминается совсем. Там также утверждается, что Никки Арнстин идёт на преступление из-за своей гордости, поскольку не желает чтобы его жена платила по его счетам; на самом деле Арнстин нещадно пользовался капиталами Фанни. Также в фильме показывается, что Арнстин загремел в тюрьму за продажу липовых обязательств; в реальности он провернул махинацию на Уолл-стрит с ценными бумагами на сумму 5 млн $.

От Арнстина Фанни родила двоих детей, но только персонаж дочери Фрэнсис (1919—2002), в будущем жены продюсера Рея Старка, был показан в кино. Второй же их ребёнок, Уильям (1921—2008), стал известным художником.

Фильмография

• Безумства Зигфелда (1946) — Норма
• Поют все (1938) — Ольга Чекалова
• Будь собой! (1930) — Фанни Филд
• Ночной клуб (1929)
• Великий Зигфелд (1936) — Играет себя
• Мой мужчина (1928) — Фанни Брэнд

Литература

• Goldman, Herbert, Fanny Brice: The Original Funny Girl, Oxford University Press, 1993, ISBN 0-19-508552-3.
• Grossman, Barbara, Funny Woman: The Life and Times of Fanny Brice, Indiana University Press, 1992, ISBN 0-253-20762-2.

Ссылки

• [ibdb.com/person.php?id=66952 Фанни Брайс] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
• [www.brice.nl/bricehome.html Коллекция Фанни Брайс] (англ.)

Отрывок, характеризующий Фанни Брайс

Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.