Фантастическая драматургия

Фантастическая драматургия (англ. speculative drama) — разновидность фантастической литературы (научной фантастики, фэнтези и хоррора), использующая драматургическую форму.

За лучший подкаст в области фантастической драматургии ежегодно вручается Премия «Парсек» в 2 номинациях: короткая фантастическая аудио-пьеса и длинная фантастическая аудио-пьеса.

Мичио Каку в своей книге Физика невозможного, ссылаясь на Владимира Набокова, упомянул пьесу Шекспира «Буря» как произведение во многом напоминающее научно-фантастическое произведение, а также упомянул научно-фантастический фильм «Запретная планета» 1956 года, как перенос сюжета шекспировской пьесы в типичный для современной фантастики антураж.

Традиция советской фантастической драматургии восходит к В. Брюсову, А. Н. Толстому, В. Маяковскому. На фантастическом допущении построена фабула пьес М. А. Булгакова «Адам и Ева», «Блаженство» и «Иван Васильевич».

Предшественниками фантастической драматургии (а точнее фэнтези) были древнегреческие спектакли по мотивам мифов типа Элевсинских мистерий и средневековые мистерии по религиозным мотивам (например масштабная «Мистерия страстей» 1547 года в бургундском городе Валансьена). Уже в наше время были поставлены спектакли по мотивам: «Снегурочка» Островского, «Собачье сердце» и «Роковые яйца» Булгакова, «Франкенштейн» Мэри Шелли, театральные адаптации «Марсианских хроник» и «451 по Фаренгейту» Рэя Брэдбери, сценические воплощения романов Терри Пратчетта цикла «Плоский мир», сатирическая комедия Владимира Маяковского «Клоп», пьесы Евгения Шварца и Григория Горина по мотивам Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города», Лазаря Лагина «Старик Хоттабыч», Павла Бажова «Хозяйка Медной горы», мюзикл «Мальчик из страны Оз», комедия в 2 действиях по мотивам пьесы А. Б. Стругацких «Невеселые беседы при свечах», спектакль по мотивам книги-хоррора Сьюзан Хилл «Женщина в черном», фэнтезийный мюзикл по книге Грегори Макгвайра «Злая» (переложение «Волшебника из страны Оз»), мюзикл «Джекил и Хайд» по мотивам знаменитого произведения Роберта Луиса Стивенсона и балет «Волшебный орех» (аналог «Щелкунчика»). Связь фантастики и драматургии проявляется и на уровне актеров: сыгравший Логана из «Людей Икс» Хью Джекман участвует в бродвейском мюзикле «Мальчик из страны Оз», а сыгравший Гэндальфа в трилогии «Властелин Колец» Йен Маккеллен специализируется на театральных постановках по Шекспиру и в 2000 году даже получил премию за театральное искусство имени К. С. Станиславского.

Одним из пионеров научно-фантастической драматургии был Карел Чапек: его пьеса 1921 года «R.U.R.» ввела в популярную культуру имеющее славянские корни слово робот, популярностью пользуются и другие фантастические пьесы автора, такие как «Средство Макрополуса» (1922; чешский композитор Леош Яначек написал на сюжет пьесы одноименную оперу, она также легла в основу советского фильма «Рецепт её молодости») или «Белая болезнь» (1936, в 1937 году экранизирована).

По роману Роберта Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» был поставлен мюзикл «Джекил и Хайд» (Jekyll & Hyde), он также получил множество киновоплощений.

По мнению Е. Викторова, научно-фантастическая драматургия — это практически неосвоенный жанр в русской литературе. По его мнению, пьесы Евгения Шварца относятся одновременно к сказке, фантастике и сатире.

Некоторые фантастические пьесы:

• Братья Стругацкие («Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах»)
• Генри Лайон Олди («Вторые руки»)
• Станислав Лем (цикл «Четыре пьесы о профессоре Тарантоге»).

Существует попытка библиографии, где собрано 547 произведений драматургической формы, имеющих элементы фантастического.

Литература

• Юлия Самохина [www.mirf.ru/Articles/art1557.html Фантастический театр] // Мир фантастики. — октябрь 2006. — № 38.
• [www.borealispress.com/newcanadiandrama.html New Canadian drama. Speculative drama]
• [fantasti.ru/problemnie-stati-o-fantastike-i-priklycheniyah/fantastika-v-dramaturgii--opit-bibliografii.php Фантастика в драматургии — опыт библиографии]

Отрывок, характеризующий Фантастическая драматургия

– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.