Фантастическая поэзия

Фантастическая поэзия — разновидность фантастической литературы (научной фантастики, фэнтези и хоррора), использующая стихотворную форму.

Фантастическая поэзия в современной литературе

Начиная приблизительно с середины XX века, а особенно с начала 1970-х годов, регулярно издаются англоязычные антологии фантастической поэзии. В 1978 году в США была основана Ассоциация научно-фантастической поэзии, которая объединяет читателей и писателей, интересующихся фантастической поэзией. Ассоциация ежегодно присуждает премию Райслинга за лучшее поэтическое произведение в научной фантастике, фэнтези и хорроре, названную в честь литературного героя из рассказа Хайнлайна «Зелёные холмы Земли». Премия присуждается в двух номинациях: лучшее длинное стихотворение и лучшее короткое стихотворение. Номинированные на премию произведения публикуются в антологии Rhysling. В 2008 году специальный титул Грандмастера премии Райслинга получил Рэй Бредбери.

В России начиная с 1989 года вышло несколько антологий фантастической поэзии, а также книжная серия «Альтернативный Пегас» в составе 7 книг (2001).

На ежегодной международной литературной конференции по вопросам фантастики «РосКон» проводятся дискуссии и семинары по фантастической поэзии. В 2005 и 2007 годах эти семинары проводила Мария Галина — известный поэт и писатель-фантаст, «автор поэмы „Катти Сарк“ и многих других стихов с „фантастическим уклоном“».

В периодике фантастическая поэзия часто появляется в литературных журналах, специализирующихся на фантастической литературе. Изредка встречаются небольшие журналы, посвящённые исключительно фантастической поэзии: так, в США с 1984 года выходит журнал «The Magazine of Speculative Poetry», а также журнал «Scifaikuest», публикующий только фантастическую поэзию в жанрах хайку, танка, сэнрю и хайбун.

Направления

Научно-фантастическая поэзия

В русской литературе конца XIX — начала XX века нередким было обращение к теме жизни на других планетах и у других звёзд в лирике символизма (в частности, у Фёдора Сологуба и Валерия Брюсова). По мнению А. Ф. Бритикова, русская литературная традиция научно-фантастической поэзии началась с ранних образцов в творчестве Валерия Брюсова, Велимира Хлебникова и Владимира Маяковского и получила дальнейшее развитие в творчестве прежде всего ленинградских поэтов 1960—1970-х годов — В. Шефнера, О. Тарутина и других; так, книгу Олега Тарутина «Зеница ока» (1979) Бритиков называет первым русским сборником фантастической поэзии. Среди заметных явлений научно-фантастической поэзии того времени называют также стихотворения Юрия Кузнецова («Змеиные травы», «Атомная сказка» (1968) и другие), поэму «Струфиан» (1974) Давида Самойлова. В литературе 1990-х годов к данному жанру можно отчасти отнести творчество Дмитрия Быкова (например, стихотворение «Постэсхатологическое» (1991), поэму «Версия» (1993), излагающую вариант альтернативной истории послереволюционной русской литературы). В XXI веке фантастическая поэзия представлена в творчестве Марии Степановой; одним из наиболее заметных явлений стало также творчество Фёдора Сваровского (предшественником которого выступил в стихах 1990-х годов Андрей Родионов): как отмечала критик Людмила Вязмитинова,

оба обратились к трэшевым, почти бульварным космическим сюжетам. С одной стороны, это самый массовый вид фантастики, а герои обоих поэтов — представители именно демократических «широких масс». С другой стороны, фантастика — наиболее удобный материал для формирования интонации, в которой ирония сочетается с экзистенциальной глубиной.

Англоязычная научно-фантастическая поэзия, как утверждается, оформилась в качестве отдельного литературного явления в начале 1970-х годов как продукт «Новой волны» в научной фантастике. Создание в 1978 году американской Ассоциации научно-фантастической поэзии подтвердило появление нового литературного направления. В 1981 году Эндрю Джорон писал, что за последнее десятилетие в США «удалось создать традицию, закрепившую и определившую жанр» научно-фантастической поэзии.

Одним из признанных примеров научно-фантастической поэзии является поэма шведского Нобелевского лауреата Харри Мартинсона «Аниара» (1956), действие которой происходит внутри космического корабля.

Поэзия фэнтези

Поэзия фэнтези нередко входит в состав романов, принадлежащих к этому жанру; известными примерами являются произведения Дж. Р. Р. Толкина, Г. Л. Олди, Марии Семёновой.

В сборнике фантастической поэзии современных российских авторов «Магическая механика» раздел «Волшебное прошлое», по словам составителя, посвящён фэнтези.

Альманах «Конец эпохи» (1996-2011) публиковал поэзию и прозу фэнтези.

Среди поклонников Толкина и ролевых игроков широко развита любительская поэзия фэнтези (см. также: менестрель). Представители: Тэм Гринхилл, Йовин и др.

Поэзия ужасов

В своём классическом эссе «Сверхъестественный ужас в литературе» Г. Ф. Лавкрафт называет Эдгара По создателем современной литературы ужаса — как прозаической, так и поэтической — «в её окончательном и совершенном виде»:

Космический ужас заполняет и стихи, и рассказы По. Ворон, который стучит прямо в сердце, вампиры, которые бьют в колокола, склеп Улялюм октябрьской чёрной ночью, странные шпили и куполы на морском дне, «дикая волшебная звезда, что мерцает нам сквозь года» — все это и многое другое злобно смотрит на нас из маниакальных страхов в бурлящем поэтическом кошмаре.

Среди более современных певцов «космического ужаса» Лавкрафт выделяет Кларка Эштона Смита (поэма «Любитель гашиша» и др.).

Наконец, сам Г. Ф. Лавкрафт является не только прозаиком, но и заметным представителем поэзии ужасов (цикл сонетов «Грибы с Юггота» и др.).

Международная организация «Horror Writers Association» присуждает ежегодную Премию Брэма Стокера за достижения в жанре литературы ужасов, в том числе в категории «Поэтический сборник» (Bram Stoker Award for Best Poetry Collection).

Дискуссии в литературоведении

Цветан Тодоров в книге «Введение в фантастическую литературу» выражает сомнения в возможности существования фантастической поэзии. Тодоров пишет, что поэзия по своей сути неизобразительна, «поэтический образ — это сочетание слов, а не вещей», то есть поэтический текст следует воспринимать на уровне последовательности слов, а не обозначаемых ими предметов.

«Теперь нам понятно, почему поэтическое прочтение представляет собой препятствие для фантастического. Если, читая текст, мы отвлекаемся от всякой изобразительности и рассматриваем каждую фразу всего лишь как сочетание семантических признаков, то фантастическое возникнуть не может… для его возникновения требуется наличие реакции на события, происходящие в изображаемом мире. Поэтому фантастическое может существовать только в вымысле; поэзия фантастической не бывает (хотя и существуют антологии „фантастической поэзии“…)».

С Тодоровым соглашается Джессика Салмонсон: замечая, что фантастическое представляет собой «образную реальность» (figurative reality), в то время как фантастическая поэзия в целом лишена создающих эту образную реальность элементов (персонажей, событий и действия), она приходит к выводу, что «идея фантастической поэзии, в сущности, — инструмент сообщества (device of community)», полезный для объединения писателей, но лишённый теоретического значения.

Издания

Сборники

На русском языке:

• Кибернетический Пегас: Наука и фантастика в русской и советской поэзии / Сост. Лев Куклин. Л.: Детская литература, 1989. 256 с. ISBN 5-08-000191-7
• Лазурный луч / Сост. Михаил Латышев. М.: Терра, 1996. 382 с. (Серия: Четвёртое измерение). ISBN 5-85255-629-7
• Серия антологий, составленных Сергеем Неграшем:

• Магическая механика. Рига: Снежный ком, 2008. 272 с. ISBN 978-9984-816-10-4
• Мифическая механика. Рига: Снежный ком, 2008. 256 с. ISBN 978-9984-816-15-9, ISBN 978-9984-816-14-2
• Мистическая механика. СПб.: АураИнфо, 2010. 204 с. ISBN 978-5-86983-206-1
• Мировая механика. СПб.: Северо-Запад; АураИнфо, 2010. 240 с. ISBN 978-5-7906-0250-4

На английском языке:

• Dark of the Moon: Poems of Fantasy and the Macabre / Ed. by A. Derleth. Sauk City, WI: Arkham House, 1947. XVI+418 p.
• The Umbral Anthology of Science Fiction Poetry / Ed. by S. R. Tem. Denver, CO: Umbral Press, 1982. ISBN 0-943422-00-0

Подробную библиографию англоязычных антологий фантастической поэзии см. на сайте [www.sfpoetry.com/books/anthos.html Science Fiction Poetry Association].

Книжные серии

На русском языке:

• «Альтернативный Пегас», составители Александр Олексенко и Андрей Балабуха:

• Вячеслав Рыбаков. Обрывки исповеди. СПб.: Лань, 2001. 64 с. ISBN 5-8114-0381-X
• Владимир Михайлов. Разнолетье. СПб.: Лань, 2001. 72 с. ISBN 5-8114-0384-4
• Андрей Балабуха. Эпициклы. СПб.: Лань, 2001. 96 с. ISBN 5-8114-0386-0
• Сергей Снегов. Явь и видения. СПб.: Лань, 2001. 96 с. ISBN 5-8114-0385-2
• Лев Вершинин. Неактуальные баллады. СПб.: Лань, 2001. 184 с. ISBN 5-8114-0382-8
• Евгений Лукин. Ой да… СПб.: Лань, 2001. 128 с. ISBN 5-8114-0383-6
• Николай Романецкий. Тоники. Сага о кольце Сидора. СПб.: Издательство Сидорович, 2013. 96 с. ISBN 978-5-905909-32-0

Литература

• Scott E. Green. Contemporary Science Fiction, Fantasy and Horror Poetry: A Resource Guide and Biographical Directory. Greenwood Press, 1989. ISBN 0-313-26324-8, ISBN 978-0-313-26324-8
• Suzette Haden Elgin. The Science Fiction Poetry Handbook. Sam’s Dot Publishing, 2005. ISBN 1-930847-81-5
• S. T. Joshi. Emperors of Dreams: Some Notes on Weird Poetry. Prea' Press, 2008. ISBN 978-0-9804625-3-1

Ссылки

• [sfpoetry.com Science Fiction Poetry Association]
• Suzette Haden Elgin. [www.sfwa.org/members/elgin/SFPoetry.html About Science Fiction Poetry]
• Speculative Poetry: A Symposium. [www.strangehorizons.com/2005/20050502/poetry-symposium1-a.shtml Part 1]. [www.strangehorizons.com/2005/20050509/poetry-symposium2-a.shtml Part 2]
• Michael Collings. [www.starshineandshadows.com/essays/2004-03-29.html Dialogues by Starlight: Three Approaches to Writing SF Poetry]
• Robert Frazier. [www.yesterdaysisland.com/05_articles/arts/postit.html Alchemical Post-Its, A Primer on Fantastic Poetry]
• Richard H. Fay. [abandonedtowers.com/nonfiction/specpoetry.html Speculative Poetry: Past, Present, and Future]
• [www.magicdragon.com/UltimateSF/sfpo.html The Ultimate Science Fiction Poetry Guide]
• Аркадий Штыпель. Сначала мысль. [www.rf.com.ua/article/586 Ч. 1]; [www.rf.com.ua/article/608 Ч. 2] // Реальность фантастики. 2005. № 5 (21); № 6 (22).
• Говард Ф. Лавкрафт. [lib.ru/INOFANT/LAWKRAFT/sverhestestvennyj_uzhas_v_literature.txt Сверхъестественный ужас в литературе]

↑ [fantlab.ru/series249 «Альтернативный Пегас»]

Отрывок, характеризующий Фантастическая поэзия

Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.