Фантастическая симфония
Фантастическая симфония, ор. 14 (полное название «Эпизод из жизни артиста, фантастическая симфония в пяти частях» ― фр. Épisode de la vie d’un artiste, symphonie fantastique en cinq parties) ― симфония Гектора Берлиоза. Написанная в 1830 году, она стала одним из первых крупных сочинений в жанре программной музыки и одним из самых известных произведений композитора.
Содержание симфонии связано с возлюбленной Берлиоза — английской актрисой Гарриет Смитсон. В 1847 году во время гастролей в России автор посвятил "Фантастическую симфонию" императору Николаю I.
Содержание
История создания
Берлиоз создавал Фантастическую симфонию в феврале―марте 1830 года, премьера состоялась 5 декабря 1830 года. Исполнение прошло с большим успехом, но несмотря на это, композитор в дальнейшем подверг симфонию кардинальной переработке. В наше время она исполняется в редакции 1845 года.
Вскоре после завершения Фантастической симфонии Берлиоз написал монодраму «Лелио, или Возвращение к жизни» для чтеца, хора и оркестра. Построенная на тематическом материале Фантастической симфонии, она является своеобразным её продолжением, хотя далеко не всегда эти два произведения исполняются в одном концерте.
Состав оркестра
- Две флейты (вторая во время исполнения заменяется на флейту-пикколо)
- Два гобоя (второй во время исполнения заменяется на английский рожок)
- Два кларнета (в I и III частях in B, во II in A, в IV и V ― in C), в V части первый кларнет заменяется на кларнет-пикколо
- Четыре фагота (кроме второй части)
- Четыре валторны
- Два корнет-а-пистона (кроме II части)
- Две трубы (кроме II и III частей)
- Три тромбона (в IV и V частях)
- Два офиклеида (в современной исполнительской практике заменяются на две тубы) (в IV и V частях)
- Литавры (кроме II части; в I части один исполнитель, в III ― четыре, в IV ― три, в V ― два)
- Малый барабан (только в IV части)
- Тарелки (в IV и V частях)
- Большой барабан (в IV и V частях)
- Два колокола: G и C (только в V части)
- Две арфы (только во II части)
- Первые скрипки
- Вторые скрипки
- Альты
- Виолончели
- Контрабасы
Строение
В симфонии пять частей, каждой из которых Берлиоз предпослал название и краткое литературное вступление. Согласно предписанию композитора, текст должен быть прочитан только в том случае, если после Фантастической симфонии исполняется монодрама «Лелио».
- Мечтания ― Страсти (Rêveries ― Passions)
- Бал (Un bal)
- Сцена в полях (Scène aux champs)
- Шествие на казнь (Marche au supplice)
- Сон в ночь шабаша (Songe d’une nuit de sabbat)
В финале Фантастической симфонии Берлиоз использует во вступлении тему "Dies irae" (День гнева).
Напишите отзыв о статье "Фантастическая симфония"
Ссылки
- [imslp.org/wiki/Symphonie_fantastique_(Berlioz,_Louis_Hector) Партитура Фантастической симфонии] на IMSLP
- [www.hberlioz.com/Scores/sfantastique.htm О Фантастической симфонии на сайте, посвящённом Берлиозу] (англ.)
- [www.lampada.ucoz.ru/publ/8-1-0-35 Отображение идей «Фантастической симфонии» Гектора Берлиоза в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»]
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фантастическая симфония
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
