Фантастическая четвёрка
Поделись знанием:
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
- Эта статья о героях комиксов, о фильмах, см. Фантастическая четвёрка (фильм).
| Фантастическая четвёрка | ||||||||
 Фантастическая четвёрка. | ||||||||
| Общая информация | ||||||||
| ||||||||
| Состав | ||||||||
| Мистер Фантастик Женщина-невидимка Человек-факел Существо | ||||||||
| Бывшие члены | ||||||||
| Кристалл Медуза Люк Кейдж Нова Человек-муравей Женщина-Халк Чёрная пантера Гроза Призрачный гонщик Халк Человек-паук Росомаха Нэморита[en] Нэмор Серебряный Сёрфер Девушка-паук Женщина-Существо Франклин Ричардс Валерия Ричардс[en] Мисс-Существо Г.Е.Р.Б.И.[en] Веранке[en] Кристофер Вернард Дарла Диринг Тандра[en] |
| Фантастическая четвёрка | |
| Fantastic Four | |
 Обложка выпуска Fantastic Four #1 (ноябрь 1961 год), художник Джек Кирби | |
| История | |
|---|---|
| Издатель | |
| Формат |
Текущая серия |
| Даты публикаций |
(vol. 1) |
| Количество выпусков |
(vol. 1): 416 |
| Персонажи |
Фантастическая четвёрка |
| Создатели | |
| Сценаристы |
(vol. 1) |
| Карандаш |
(vol. 1) |
| Авторы | |
«Фантастическая четвёрка» (англ. Fantastic Four) — первая команда супергероев комиксов компании Marvel Comics. Созданные Стэном Ли и Джеком Кирби, они впервые появились в комиксе The Fantastic Four #1, выпущенном в 1961 году. Комиксы о Фантастической четвёрке являются одними из самых популярных из всех изданий компании Marvel, наравне с Человеком-пауком, Людьми Икс и Мстителями
Содержание
История создания и публикации
Начало
С выходом новых комиксов DC Comics о Лиге Справедливости, Стэн Ли и редакторы Marvel Comics решили выпустить комикс, главными героями которого была бы команда супергероев, как и Лига Справедливости у DC[1].
|
«Мартин Гудман отметил, что одно из изданий National Comics продаётся лучше, чем остальное большинство. Раз Лига Справедливости продается, то почему бы и нам не выпустить комикс о команде супергероев?[1]» | 
|
Результатом стал комикс The Fantastic Four, первый номер которого вышел в ноябре 1961 года[1]. По словам Ли и Джека Кирби, Фантастическая четвёрка напоминает квартет супергероев DC Comics, Посланники из неизвестности, хотя они, в отличие от четвёрки, не обладали суперспособностями. Обе команды возникли на фоне Холодной войны, что заставило их создателей адаптировать уже сложившуюся концепцию супергероев для нового периода[2]. Marvel провели ряд успешных нововведений: отказались от привычного сокрытия личности героев, добавили в команду человека, мутировавшего в монстра; сами персонажи ссорились между собой и жаловались на то, что позже было названо концепцией «супергероев в реальном мире»[3].
Вымышленная биография
Учёный, Умник Рид Ричардс, его девушка Сью Шторм, её брат Джонни Шторм и друг детства Ричардса Бен Гримм после отказа на получение ракеты для исследований угнали последнюю и полетели в космос для исследования аномальной волны космо-энергии. Вернувшись из космоса, они получили удивительные способности — Ричардс смог растягивать своё тело как резину, Сью — становиться невидимой и создавать силовые поля, Джонни — самовозгораться и управлять огнём, а кожа Бена окаменела и приняла оранжевый цвет.
После недавней смерти Джонни Шторма команда распалась, а её бывшие члены создали новую команду Фонд Будущего[en]. В августе 2011 года Marvel анонсировали возрождение Фантастической четвёрки и возможное возвращение Человека-факела в ноябре 2011 года вместе со стартом новой серии, написанием которой займутся Джонатан Хикман и Стив Эптинг[4].
Персонажи
Состав команды
- Рид Ричардс / Мистер Фантастик — лидер команды, гениальный учёный, муж Сью Шторм, способный растягивать своё тело как резину.
- Сьюзан Шторм / Невидимая Леди — жена Рида Ричардса, становится невидимой и создаёт силовые поля.
- Джонни Шторм / Человек-факел — брат Сью, управляет огнём и летает. Погиб, но позже воскрес.
- Бен Гримм / Существо — друг детства Ричардса; его тело и все внутренние органы окаменели после облучения, а кожа приняла оранжевый цвет. Обладает невероятной физической силой.
Временные члены
- Человек-паук — был принят в команду после гибели Человека-факела.
- Кристалл — представительница расы Нелюдей, управляет четырьмя классическими стихиями: огнём, водой, землёй, воздухом.
- Медуза — королева Нелюдей, жена Чёрного Грома.
- Люк Кейдж — обладатель непробиваемой кожи.
- Нова — Фрэнки Рей обладала способностью летать, создавать и управлять огнём. Была любовным интересом Человека-факела, позже стала герольдом Галактуса.
- Человек-муравей — Скотт Лэнг украл костюм у первого Человека-муравья Хэнка Пима, позже стал супергероем. Обладает способностью уменьшаться в размерах и управлять насекомыми. Временно заменял в команде Мистера Фантастика.
- Женщина-Халк — кузина Брюса Баннера, известного как Халк. Как её кузен, обладает повышенной физической силой.
- Чёрная пантера — король африканского государства Ваканды, муж Грозы. Вместе с женой заменял в команде Мистера Фантастика и Невидимую леди.
- Гроза — член Людей Икс, жена Чёрной пантеры, управляет погодой. Вместе с мужем заменяла в команде Мистера Фантастика и Невидимую леди.
- Нэмор — бывший член.
- Нэморита[en] — клон Нэморы, кузины Нэмора, правителя подводного государства Атлантиды.
- Поток — был членом Фантастической Четверки, но умер от рака.
Новая Фантастическая четверка
Состав команды
Бывшие Члены
Фантастическая пятерка
Состав команды
Бывшие члены
Ужасающая четверка
Состав команды
Бывшие члены
Фонд Будущего
Состав команды
- Мистер Фантастик
- Человек-факел
- Невидимая леди
- Существо
- Человек-паук
- Доктор Дум
- Женщина-Халк
- Медуза
- Человек-муравей
- Серебряный Сёрфер
- Чародей
- Человек-дракон
- Луна[en]
Фантастическая сила
Состав команды
Враги
- Доктор Дум — давний завистник Ричардса и правитель Латверии. Винит Рида в том, что его лицо изуродовано.
- Супер-Скрулл — воин армии инопланетян скруллов, обладающий теми же способностями, что и члены Четвёрки.
- Человек-крот — правитель подземного мира.
- Аннигилус — правитель Негативной зоны.
- Бластаар[en] — житель Негативной зоны, воюющий с Аннигилусом.
- Галактус — космический скиталец и пожиратель планет.
- Диабло[en] — злой алхимик.
- Ужасающая четвёрка — антагонисты Четвёрки, действующий под руководством гениального Чародея.
- Повелитель кукол[en] — один из самых первых врагов Четвёрки, имеющий слепую дочь, влюблённую в Бена Гримма.
Бывшие противники
- Серебряный Сёрфер — прежний вестник Галактуса, находил ему планеты для пожирания, но после встречи с Фантастической четвёркой, стал защитником Земли.
- Нэмор — правитель Атлантиды. Часто боролся с человечеством, считая, что они вредят океану. Несколько раз похищал Сью Ричардс, к которой неравнодушен.
Альтернативные версии команды
Существует несколько версий Фантастической четвёрки:
- Классическая — оригинальная Фантастическая четвёрка.
- Ultimate Fantastic Four — молодая версия команды вселенной Ultimate Marvel.
- Marvel Zombies — инфицированная вирусом зомби Фантастическая четвёрка, переименовавшая себя в Ужасную четвёрку.
- Новая версия Четвёрки, которая тоже находится в классической вселенной — это Четвёрка, которая появилась после разрыва Сью и Рида во время Гражданской войны супергероев. Сью и Рид покинули команду на время чтобы уладить разногласия, а их место заняла новая пара вселенной Marvel Чёрная Пантера и Шторм. И даже учитывая факт, что Четвёрка существовала недолго, они всё же многое вместе пережили.
- Мохнастическая четвёрка — версия Четвёрки, существующей в измерении Ветчины-Паука (пародия на Человека-паука в другой Marvel-вселенной). Они не раз помогали Питеру Поркеру. Лидер Мохнастической четвёрки — знаменитый мистер Мохнастик. Именно он изобрел для Ветчины-Паука биомеханический свиной протез Ветчинайзер 3000.
Фантастическая четвёрка вне комиксов
Про Фантастическую четвёрку вышло множество анимационных мультсериалов и три художественных фильма. Участники Фантастической четвёрки появились как приглашённые герои во многих сериалах о других героях Marvel.
Существовало также с очень коротким сроком радио-шоу в 1975 году, созданное Джеком Кирби и Стэном Ли перед программой «Субботним вечером в прямом эфире». На съёмки были взяты Билл Мюррей в роли Человека-факела, Боб Максвелл в роли Рида Ричардса, Синтия Адлер в роли Сью Шторм, Джим Паппас в роли Бена Гримма и Джерри Терхедеин в роли Доктора Дума. Некоторые персонажи Marvel также были включены в шоу: Человек-муравей, Нэмор, Ник Фьюри и Халк. Сценарий был взят из комиксов. Команда сделала только одно аудио-появление в альбоме Power Records «Удивительный Человек-паук и его друзья».
Мультсериалы
Было несколько мультсериалов про Фантастическую четвёрку. Первый мультсериал, выпускался Ханной-Барберой и состоял из 20-ти серий, выходивших с 9 сентября 1967 по 15 марта 1970 года[5]. Второй мультсериал о Фантастической четвёрке выпускался DePatie-Freleng[en] и длился всего 13 серий с 9 сентября до 16 декабря 1978 года.
Третий мультсериал был создан под эмблемой Marvel с предисловиями Стэна Ли. Этот мультсериал состоял из 26-ти серий, выходивших с 24 сентября 1994 до 24 февраля 1996 года. Четвёртый мультсериал о Четвёрке, «Фантастическая четвёрка: Величайшие герои мира[en]» дебютировал 2 сентября 2006 года на Cartoon Network и состоял из 26-ти серий.
Фантастическая четвёрка также была показана в анимационном детском мультсериале «Отряд супергероев[en]».
В сериале «Мстители: Могучие Герои Земли» Фантастическая четвёрка появляется в серии «The Man Who Stole Tomorrow».
Пародии
- В мультсериале «Братья Вентура» существует команда мутантов, пародирующая Фантастическую четвёрку. Доктор Ричард Импоссибл (англ. Dr. Impossible) — гениальный учёный, обладающий способностью неограниченно растягиваться. Его жена Салли в моменты эмоциональных потрясений делает невидимой только свою кожу, делая тем самым видимыми мышцы и мускулы. Её брат Коди загорается при контакте с воздухом, испытывая ужасные мучения. Их друг Нед стал огромным умственно отсталым верзилой.
- В мультсериале «Ох, уж эти детки!» главные герои — совсем ещё маленькие дети, играя с куклами Фантастической четвёрки придумывают себе собственные личины супергероев и превращаются в них в своём воображении. Так Томми стал Зверомальчиком, умеющим превращаться в различных зверей. Брат и сестра Фил и Лил — Мальчиком с Шариками и Пунктирную Девочку. А Чаки стал Суперскунсом. Их главный враг Анжелика стала естественно подобием Доктора Дума.
- В мультсериале «Симпсоны» в эпизоде «Treehouse of Horror XIV» главные герои — члены семьи Симпсонов, превращаются на несколько секунд в членов Фантастической четвёрки. Гомер становится Существом, Мардж — Факелом, Барт — Мистером Фантастиком, а Мэгги — Невидимой Леди.
- В мультсериале "Бэтмен будущего" в 6 серии 1 сезона появляется Фантастическое трио: Двухмерный мужчина, имеющий способности Мистера Фантастики, Фреон, героиня способная замораживать, как Айсмен и Магма[en], объединивший в себе способности Существа и Человека Факела.
- В фильме «Супергеройское кино» есть пародии на Человека-факела и Невидимую Леди. Факела сыграл Саймон Рекс, а Невидимку — Памела Андерсон.
Кино
|
| |
| | ||
В 1994 году был снят не вышедший в прокат фильм категории B «Фантастическая четвёрка» от продюсера Роджера Кормана. Фильм был выпущен с целью сохранения прав на Фантастическую четвёрку за Constantin Film[6]. По словам Бернда Айхингера, Ави Арад приобрёл права на фильм за несколько миллионов долларов[7].
В 2005 году вышел крупнобюджетный фильм Тима Стори «Фантастическая четвёрка», который был выпущен студией 20th Century Fox[8]. Главные роли исполнил целый ряд актёров крупной величины: Джессика Альба, Йоан Гриффитт, Крис Эванс, Джулиан Макмэхон, Майкл Чиклис и многие другие. Несмотря на смешанные отзывы критиков, он заработал $155 млн в Северной Америке и $ 330 млн в мировом прокате[9][10]. В 2007 году вышел фильм «Фантастическая четвёрка: Вторжение Серебряного сёрфера»[11], вновь снятый режиссёром Стори и являющийся продолжением «Чётвёрки» 2005 года. Все члены основного актёрского состава первого фильма снялись в продолжении. Несмотря на преимущественно отрицательные отзывы кинокритиков, фильм заработал $132 млн в Северной Америке и $289 млн в мировом прокате[12].
В августе 2009 года было объявлено о перезапуске фильмов о Фантастической четвёрке[13][14], в 2013 году стало известно, что первый фильм серии выйдет летом 2015 года от режиссёра Джоша Транка. В фильме снялись: Майлз Теллер в роли Рида Ричардса, Кейт Мара в роли Сью Шторм, Майкл Б. Джордан в роли Джонни Шторма, Джейми Белл в роли Бена Грима и Тоби Кеббелл в роли Доктора Дума[15][16][17]. За основу была взята концепция Ultimate Fantastic Four[18]. Перед съёмками фильма, появились информации о закрытии всех комиксов про Фантастическую четверку, чтобы вынудить студию Fox и вернуть права на героев[19][20]. Однако, в октябре того же года все выпуски были отменены[21][22]. Фильм был плохо принят критиками и провалился в прокате[23].
Напишите отзыв о статье "Фантастическая четвёрка"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Stan Lee. Origins of Marvel Comics. — Simon & Schuster/A Fireside Boo, 1974. — С. 16. — 254 с. — ISBN 0671218638.
- ↑ Genter, Robert 'With Great Power Comes Great Responsibility': Cold War Culture and the Birth of Marvel Comics // The Journal of Popular Culture. — 2007. — Вып. 40:6.
- ↑ Ro, Ronin. Tales to Astonish: Jack Kirby, Stan Lee and the American Comic Book Revolution. — Bloomsbury USA, 2004. — С. 87—88, 110—111. — ISBN 1-58234-345-4.
- ↑ Joey Esposito. [comics.ign.com/articles/118/1186724p1.html Marvel Teases Return of Fantastic Four]. IGN (8 августа 2011). [www.webcitation.org/667oAHQNj Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
- ↑ [uk.tv.ign.com/articles/797/797130p1.html Fantastic Four on TV], IGN. Проверено 9 сентября 2010.
- ↑ [www.avclub.com/article/our-option-atlas-shrugged-expires-two-days-6-plus--212280?utm_source=Twitter&utm_medium=SocialMarketing&utm_campaign=Default:2:Default Our option on Atlas Shrugged expires in two days: 6-plus copyright extensions disguised as movies]. The AV Club (December 1, 2014). Проверено 2 декабря, 2014. [web.archive.org/web/20141208004658/www.avclub.com/article/our-option-atlas-shrugged-expires-two-days-6-plus--212280?utm_source=Twitter&utm_medium=SocialMarketing&utm_campaign=Default:2:Default Архивировано из первоисточника 7 декабря, 2014].
- ↑ Brady, Terrence J. [www.teako170.com/ffmovie.html The Fantastic Four-Gotten]. Teako170.com (n.d.). [web.archive.org/web/20140731081907/www.teako170.com/ffmovie.html Архивировано из первоисточника 31 июля, 2014].
- ↑ «Фантастическая четвёрка» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.rottentomatoes.com/m/fantastic_four/ Fantastic Four]. Rotten Tomatoes. Проверено 27 апреля 2010. [web.archive.org/web/20140904223653/www.rottentomatoes.com/m/fantastic_four/ Архивировано из первоисточника 4 сентября 2014].
- ↑ [www.boxofficemojo.com/movies/?id=fantasticfour.htm «Фантастическая четвёрка»] (англ.) на сайте Box Office Mojo
- ↑ «Фантастическая четвёрка: Вторжение Серебряного Сёрфера» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.boxofficemojo.com/movies/?id=fantasticfour2.htm Fantastic Four: Rise of the Silver Surfer]. Box Office Mojo. [www.webcitation.org/6GuwpukUy Архивировано из первоисточника 26 мая 2013].
- ↑ Fleming, Michael [www.variety.com/article/VR1118007959.html?categoryid=13&cs=1 Fox Sets 'Fantastic' Reboot]. Variety (August 31, 2009). [www.webcitation.org/667oFOnJQ Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
- ↑ [www.comingsoon.net/news/movienews.php?id=58594 Fox is Rebooting Fantastic Four]. comingsoon.net. Проверено 31 августа 2009. [www.webcitation.org/667oG7Um4 Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
- ↑ Vejvoda, Jim [www.ign.com/articles/2014/03/08/miles-teller-on-what-appealed-to-him-about-the-fantastic-four-reboot Miles Teller on What Appealed to Him About The Fantastic Four Reboot]. IGN (8 марта, 2014). Проверено 8 марта, 2014. [web.archive.org/web/20140505190806/www.ign.com/articles/2014/03/08/miles-teller-on-what-appealed-to-him-about-the-fantastic-four-reboot Архивировано из первоисточника 5 мая, 2014].
- ↑ [variety.com/2014/film/news/toby-kebbell-fantastic-four-doctor-doom-1201125911/ Toby Kebbell to Play Fantastic Four Villain Doctor Doom (Exclusive)]. Variety (1 апреля, 2014). Проверено 1 апреля, 2014. [web.archive.org/web/20140828003810/variety.com/2014/film/news/toby-kebbell-fantastic-four-doctor-doom-1201125911/ Архивировано из первоисточника 28 августа, 2014].
- ↑ Kebbell, Toby [twitter.com/ItsTobyKebbell/statuses/451493684509306880 Thank you for all the support.]. Twitter (2 апреля, 2014). [web.archive.org/web/20140417113441/twitter.com/ItsTobyKebbell/statuses/451493684509306880 Архивировано из первоисточника 17 апреля, 2014].
- ↑ Kroll, Justin [variety.com/2014/film/news/miles-teller-kate-mara-fantastic-four-1201099921/ Fantastic Four Cast Revealed]. Variety (February 19, 2014). Проверено 20 февраля, 2014. [web.archive.org/web/20140904093243/variety.com/2014/film/news/miles-teller-kate-mara-fantastic-four-1201099921/ Архивировано из первоисточника 4 сентября, 2014].
- ↑ [geekcity.ru/marvel-mozhet-zakryt-vse-komiksy-pro-fantasticheskuyu-chetverku/ Marvel может закрыть все комиксы про Фантастическую Четверку]
- ↑ [www.pastemagazine.com/articles/2015/05/a-farewell-to-the-fantastic-saying-goodbye-to-marv.html A Farewell to the Fantastic: Saying Goodbye to Marvel’s First Family]
- ↑ [deadline.com/2014/10/fantastic-four-comics-cancelled-2015-movie-850498/ Marvel Cancels ‘Fantastic Four’ Comic Book Series Before Fox 2015 Movie Launch]
- ↑ [geekcity.ru/vojna-i-druzhba-marvel-s-drugimi-studiyami/ Война и дружба Marvel с другими студиями]
- ↑ Hoad, Phil [www.theguardian.com/film/2015/aug/11/global-box-office-fantastic-four-trainwreck-monster-hunt-man-from-uncle Fantastic Four flop: the biggest superhero disaster since Catwoman]. The Guardian (11 августа, 2015). — «Fox’s handling of Fantastic Four – Marvel’s original multi-superhero squad, the rights for whom were leased out to Constantin Film back in 1986 – is a total disaster. A competent marketing campaign, casting Josh Trank’s $120m reboot in a Christopher Nolan-esque penumbra, has fooled no one.» [web.archive.org/web/20151230125323/www.theguardian.com/film/2015/aug/11/global-box-office-fantastic-four-trainwreck-monster-hunt-man-from-uncle Архивировано из первоисточника 30 декабря, 2015].
Ссылки
- [www.marvel.com/universe/Fantastic_Four Фантастическая четвёрка на Marvel.com]
- [www.maelmill-insi.de/UHBMCC/ Unofficial Handbook of Marvel Comics Creators]
- [www.marvel.com/universe/Fantastic_Four_%28Ultimate%29 Ultimate-Фантастическая четвёрка на Marvel.com]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фантастическая четвёрка
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
Категории:
- Персонажи по алфавиту
- Фантастическая четвёрка
- Команды и организации Marvel Comics
- Супергерои Marvel Comics
- Комиксы Стэна Ли
- Комиксы Джона Бирна
- Комиксы Мэтта Фрэкшна
- Персонажи, созданные Джеком Кирби
- Персонажи, созданные Стэном Ли
- Персонажи фильмов
- Персонажи мультфильмов
- Вымышленные путешественники во времени
- Вымышленные семьи
