Фарадей (судно)
«Фарадей» (CS Faraday) — судно компании Siemens Brothers, построено в 1874 году компанией C. Mitchell & Company Ltd. на верфях в Ньюкасле. Названо в честь Майкла Фарадея.
За 50 лет эксплуатации в качестве кабелеукладчика «Фарадей» уложил 50 000 морских миль кабеля. В 1924 году судно было продано на слом, однако борта толщиной в 1 дюйм затрудняли работу разборщиков, поэтому Faraday стал угольным блокшивом, названным Analcoal, в Алжире и принадлежащим Англо-Алжирской угольной компании. В 1931 году блокшив был переведён в Гибралтар. В 1941 году судно стало Военно-морским складским судном в Сьерра-Леоне. В 1950 году «Фарадей» вернулся в Англию, где и был разобран на Южно-уэльской верфи.
Кабельные работы
- 1874 Ри Бич, Нью-Гемпшир, США — Тор-Бей, Новая Шотландия — Баллинскеллигс, Ирландия
- 1879 Брест, Франция — Сент-Пьер
- 1881 Порткурно, Англия — Кансо, Новая Шотландия
- 1882 Порткурно, Англия — Кансо, Новая Шотландия
- 1884 Довер-Бей, Новая Шотландия — Нью-Йорк, США; Довер-Бей — Уотервилль, Ирландия (2 кабеля); Уотервилль — Вестон-Супер-Мар, Англия; Уотервилль — Гавр, Франция
- 1889 Кансо, Новая Шотландия — Нью-Йорк (2 кабеля)
- 1890 Пунта Расса — Остров Санибель — Ки-Уэст; Сен-Круа — Сент-Люсия — Гренада — Тринидад
- 1891 Бактон, Англия — Эмден, Германия
- 1894 Довер-Бей — Уотервилль, Ирландия — Вестон-Супер-Мар
- 1895 Галвестон, Техас — Коацакоалькос, Мексика; Амазонский речной кабель; Довер-Бей — Уотервилль — Вестон-Супер-Мар
- 1900 Довер-Бей — Хорта, Азорские острова — Уотервилль
- 1905 Галвестон, Техас — Коацакоалькос, Мексика
- 1906 Вальпараисо — Икику — Чориллос (Лима)
- 1909 Флиндерс, Австралия — Порт Далримпл, Австралия
- 1910 Ньюбиггин, Англия — Арендаль, Норвегия
- 1913 Кабели для правительства Голландской Ост-Индии
- 1916 Японский прибрежный кабель
- 1918 Мурманск, Россия — Архангельск, Россия
- 1920 Колон, Панама — Картахена, Колумбия; Санта-Елена — Чориллос; Куба — Пуэрто-Рико
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Фарадей (судно)"
Отрывок, характеризующий Фарадей (судно)
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
