Фарерский язык
| Фарерский язык | |
| Страны: | |
|---|---|
| Официальный статус: | |
| Классификация | |
| Категория: | |
| |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Фаре́рский язык (устар. фере́йский, самоназвание Føroyskt mál [ˈføːɹɪst ˈmɔaːl]) — северогерманский язык, распространённый на Фарерских островах и, в качестве языка национального меньшинства, в Дании. Вероятно, фарерский является самым малораспространённым из существующих в Европе языков, которым даже в отдалённой перспективе не угрожает исчезновение или хотя бы сокращение числа говорящих — на основной территории распространения (собственно Фарерах) подавляющее большинство составляют носители фарерского, в качестве родного, он является языком преподавания во всех учебных заведениях, обладает официальным статусом «главного языка» и широко используется практически во всех сферах жизнедеятельности, имеется и издаётся достаточно обширная литература, выпускаются газеты, работают радио и телевидение.
Как и исландский язык (а также вымерший язык норн), фарерский восходит к языку поселенцев из Скандинавии, заселявших острова в Северной Атлантике в эпоху викингов. Самостоятельная литературная традиция на Фарерах восходит лишь к XIX веку, однако с усилением культурного и национально-освободительного движений он стал официальным языком в образовании (1938), церкви (1939) и управлении (1944). Ныне он используется во всех сферах общественной жизни.
Содержание
Лингвогеография
На самих Фарерах проживает около 49 235 человек (данные Фарерского статистического бюро на 1 февраля 2016 года), и для более чем 90 % населения фарерский является родным языком. При этом многие носители фарерского временно (в первую очередь, студенты и работающая молодёжь) или постоянно проживают за пределами архипелага, в основном в Дании — до 30 000 человек, прежде всего в районе Копенгагена, а также в Северной Ютландии, и оценки общего числа носителей несколько расходятся. Учитывая ещё несколько тысяч фарерцев, живущих как в Гренландии, так и за пределами Королевства Дания (в Норвегии, Швеции, Исландии, Англии, Шотландии и многих других странах мира), общее число людей, свободно владеющих фарерским языком, можно оценить в минимум 75 тыс., а возможно, больше. Иными словами, на территории естественного распространения языка — собственно Фарерах — живут не более 2/3 из всех людей, знающих фарерский. Несколько тысяч человек — потомки во втором поколении фарерцев, в своё время переселившихся в Данию, выросшие в Дании дети от смешанных датско-фарерских браков, некоторые постоянно проживающие или ранее проживавшие на Фарерах датчане, а также некоторые датчане, состоящие в браке с фарерцами, владеют языком пассивно: они хорошо понимают его, но сами предпочитают говорить с активными носителями фарерского по-датски (учитывая почти поголовное владение фарерцами датским языком), то есть при общении каждый разговаривает на своём языке. К их числу принадлежит и никогда не живший на Фарерах действующий премьер-министр Дании Ларс Лёкке Расмуссен, женатый на фарерке. Лиц нескандинавского происхождения, свободно владеющих фарерским, вряд ли насчитывается более нескольких сотен — как правило, это профессиональные лингвисты и некоторые иммигранты, доля которых среди местного населения весьма незначительна.
История
В начале заселения Фарерских островов викингами они говорили на западноскандинавских диалектах, общих для населения Норвегии и скандинавских колоний в Атлантике (Шетландские острова, Оркнейские острова, скандинавские поселения в Британии). Многие из поселенцев происходили не из самой Норвегии, а из поселений в Ирландии и Британии, к тому же многие норвежцы брали в жёны женщин из Ирландии, Британии, с Оркнейских и Шетландских островов. Это мог быть один из путей влияния кельтских языков на островные скандинавские. Так, например, в фарерском помимо собственно скандинавского слова «утка» — ont (ср. древнеисландское ǫnd) — существует слово dunna, которое означает «домашняя утка» и может быть связано с ирл. tunnag 'утка' (но может и восходить к прагерманскому *dusnō). Дискуссионным является также вопрос о кельтской этимологии некоторых топонимов Фарерских островов, например Mykines и Dímun.
Время, когда фарерский, отделившись от древненорвежского, превратился в самостоятельный язык, определить сложно из-за отсутствия надёжных письменных свидетельств. По-видимому, речь может идти о XIV—XV веках. С IX по XV век фарерцы пользовались в качестве письменного языка древненорвежским, демонстрировавшим небольшие локальные особенности. В 1538 году, когда в Дании, владевшей Фарерами, прошла Реформация, вместо древненорвежского в качестве письменного языка на Фарерах стал использоваться датский.
Первым учёным, начавшим изучение и запись фарерского языка, был Йенс Кристиан Свабо (1746—1824), принявшийся в начале XIX за изучение фарерского фольклора и лексики. Й. К. Свабо использовал фонетическую запись фарерского языка. В 1832 г. датский историк Карл Кристиан Рафн (1795—1864) издал древнеисландскую «Сагу о фарерцах» в переводе на фарерский (помимо датского), где также использовалась фонетическая орфография.
В 1854 В. У. Хаммерсхаймб издал свой вариант стандартной орфографии для фарерского языка, ориентированный на этимологический принцип. В. У. Хаммерсхаймб по совету исландского учёного и политика Йоуна Сигурдссона избрал для фарерского древнеисландскую систему письма с небольшими изменениями. В итоге соотношение между произношением и орфографией в фарерском языке стало достаточно сложным, этимологические написания часто далеки от современного произношения. Например, буква ð может в разных позициях произноситься как ноль звука, [j], [v], или [w], а буква m в окончании дательного падежа множественного числа и омонимичном окончании первого лица множественного числа повелительного наклонения -um читается как [n].
Орфография Хаммерсхаймба в итоге стала общепринятой. Некоторые интеллектуалы ей сопротивлялись, полагая её слишком сложной. Фарерский лингвист Якоб Якобсен предложил взамен свою систему. Орфография Якобсена, известная как broyting, лучше отражала произношение, но распространения не получила.
Официальный статус фарерский язык получил в 1948 году. Сейчас датский является на Фарерах, по большому счёту, иностранным языком. Хотя с третьего класса все в обязательном порядке изучают его в школе и почти все могут достаточно свободно пользоваться им, всего примерно 5 % лиц, чей родной язык — фарерский, владеют датским, как родным — и как правило, это люди, которые хотя бы часть своего детства провели в самой Дании. В общении между фарерцами датский не используется практически никогда.
Взаимопонимаемость с другими языками
На Фарерских островах датский язык сохраняет более сильные позиции, чем в Исландии, также ранее принадлежавшей Дании. Тот факт, что образование ведётся на двух языках, приводит к тому, что фарерцы лучше понимают другие скандинавские языки, чем исландцы.
Существует и местный вариант датского языка, называемый gøtudanskt («датский Гёты», то есть «нижегородский датский» — назван по посёлку Гёта на острове Эстурой), который, однако, быстро вытесняется стандартным «державным» датским (rigsdansk). Поскольку датский является на Фарерах иностранным языком, фарерцы говорят по-датски с акцентом, и это облегчает другим скандинавам общение с ними (собственно датское произношение дальше отстоит от написания, что затрудняет общение).
Устная фарерская речь может быть понятна лишь исландцам, и то с трудом. Носителям континентальных скандинавских языков нужно учить фарерский язык для его понимания.
Консервативность фарерской орфографии означает, что человек, владеющий древнеисландским или современным исландским языком, а также некоторыми консервативными вариантами нюнорска, может понять письменный фарерский текст, хотя для точного перевода всё равно понадобится словарь. Что касается неологизмов, то фарерский язык несколько легче заимствует международные термины, чем исландский (это связано с бо́льшим влиянием датского языка).
Письменность
Фарерский алфавит состоит из 29 букв:
Aa, Áá, Bb, Dd, Ðð, Ee, Ff, Gg, Hh, Ii, Íí, Jj, Kk, Ll, Mm, Nn, Oo, Óó, Pp, Rr, Ss, Tt, Uu, Úú, Vv, Yy, Ýý, Ææ, Øø
- Ð, ð никогда не встречаются в начале слова. Прописное Ð встречается в контекстах, требующих всех прописных, например, на картах: SUÐUROY 'Сури' (дословно «Южный остров»).
- Вместо Ø, ø может встречаться ö, например, Föroyar 'Фарерские острова'.
- Буквы, не входящие в алфавит, могут встречаться в личных именах, например, Lützen, Müller, Winther, Zacharias.
Произношение и орфография связаны в фарерском языке весьма сложными правилами, не все из которых к тому же регулярны.
Лингвистическая характеристика
Фонетика и фонология
Гласные
Монофтонги фарерского языка представлены в таблице
| Передний ряд | Средний ряд | Задний ряд | |
|---|---|---|---|
| Верхний подъём | iː ɪ | ʊ uː | |
| Верхне-средний подъём | eː øː | (ə) | oː |
| Нижне-средний подъём | ɛ œ | ɔ | |
| Нижний подъём | a |
Дифтонги (с примерами) представлены на следующей таблице
| Дифтонги | |
|---|---|
| Транскрипция МФА | Примеры |
| ai | eitt 'одно' |
| aiː | ein 'один, одна' |
| ɛiː | hey 'привет' |
| ɛa | dag 'день' |
| ɔaː | ár 'год' |
| ɔi | roynd 'экзамен' |
| ɔiː | hoyra 'слышать' |
| ɔuː | sól 'солнце' |
| ʉuː | tú 'ты' |
| au | havn 'гавань' |
| œu | nøvn 'имена' |
| ɛu | nevnd 'комиссия' |
| ʊi | mítt 'моё' |
| ʊiː | mín 'мой, моя' |
Чтение гласных
| Графема | Название | Краткое чтение | Долгое чтение |
| A, a | fyrra a [ˈfɪɹːa ɛaː] («ведущее a») | /a/ | /ɛa/ |
| Á, á | á [ɔaː] | /ɔ/ | /ɔaː/ |
| E, e | e [eː] | /ɛ/ | /eː/ |
| I, i | fyrra i [ˈfɪɹːa iː] («ведущее i») | /ɪ/ | /iː/ |
| Í, í | fyrra í [ˈfɪɹːa ʊiː] («ведущее í») | /ʊi/ | /ʊiː/ |
| O, o | o [oː] | /ɔ/ | /oː/ |
| Ó, ó | ó [ɔuː] | /œ/ | /ɔuː/ |
| U, u | u [uː] | /ʊ/ | /uː/ |
| Ú, ú | ú [ʉuː] | /ʏ/ | /ʉuː/ |
| Y, y | seinna i [ˈsaidna iː] («заднее i») | /ɪ/ | /iː/ |
| Ý, ý | seinna í [ˈsaidna ʊiː] («заднее í») | /ʊi/ | /ʊiː/ |
| Æ, æ | seinna a [ˈsaidna ɛaː] («заднее a») | /a/ | /ɛaː/ |
| Ø, ø | ø [øː] | /œ/ | /øː/ |
| Другие гласные | |||
| ei | - | /ai/ | /aiː/ |
| ey | - | /ɛ/ | /ɛiː/ |
| oy | - | /ɔi/ | /ɔiː/ |
Чтение гласных букв зависит от того, в какой позиции они находятся. Как и во всех скандинавских языках (кроме датского), в фарерском действует правило «слогового баланса», согласно которому долгие гласные встречаются только в открытых слогах, а краткие — лишь в закрытых. Соответственно, у каждой буквы есть два чтения — для «долгой» позиции и для «краткой». Долгая позиция для гласных — перед одиночной согласной, а также перед группами pl, pr, tr, tl, tj, kr, kl, kj. В зависимости от окружения чтение гласной в разных формах одного слова может меняться: ср. формы слов «мой» и «один» в таблице дифтонгов.
Кроме того, на чтение гласных оказывают влияние дополнительные факторы, связанные с более частными фонологическими процессами. Так, перед согласными gv и ggj гласные ó, ú, ey, í, ý, ei, oy имеют особое чтение.
Морфология
Морфология фарерского языка несколько проще морфологии исландского. По количеству грамматических форм фарерский уступает также немецкому, находясь, таким образом, на третьем месте в германской группе языков. Тем не менее, формальная морфология фарерского языка богаче немецкой в системе именного склонения (меньшая омонимия форм).
Главным образом упрощение фарерской морфологии проявляется в следующем:
- Совпадение форм именительного и винительного падежей множественного числа у всех имён существительных. Ср. исл. «hestur (конь) — hestar (кони) — hesta (коней)», фар. «hestur (конь) — hestar (кони/коней)».
- Неупотребление форм родительного падежа имён существительных и прилагательных в разговорной речи. Формы родительного падежа употребимы в книжном языке, но в живой речи их вытеснили формы с предлогами. Возможна даже замена родительного падежа винительным в притяжательной функции (что также часто делается после предлогов) или употребление специальной притяжательной формы на «-sar» у имён собственных.
- Вытеснение флективных форм сослагательного наклонения аналитическими конструкциями или замена их (в определённых контекстах) на формы изъявительного наклонения. Форма настоящего времени сослагательного наклонения употребляется в современном языке только в третьем лице и в ограниченном числе контекстов.
- Выравнивание форм множественного числа глаголов по форме 3-го лица. Ср. исл. «við fundum (мы нашли), þið funduð (вы нашли), þeir fundu (они нашли)» фар. «vit/tit/teir funnu (мы/вы/они нашли)»
Существительное
Имена существительные имеют категории рода, числа, падежа и определённости. Родов три — мужской, женский и средний. Чисел два — единственное и множественное. Падежей четыре — именительный, родительный, дательный и винительный. Родительный падеж в современном живом языке редок, особенно от имён женского рода и во множественном числе. В таблицы склонения, приведённые ниже, он не включён.
Существительные делятся на сильные и слабые (старые основы на «-n», которое в скандинавских языках отпало). Ниже приведены несколько широко распространённых типов склонения.
| Падеж | М.р. сильное 1 | М.р. сильное 2 | М.р. слабое | Ж.р. сильное 1 | Ж.р. сильное 2 | Ж.р. слабое | Ср.р. сильное | Ср.р. слабое |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| лошадь | тюлень | папа | дверь | игла | история | дом | лёгкое (орган) | |
| N.Sg. | hestur | selur | pápi | hurð | nál | søga | hús | lunga |
| D.Sg. | hesti | seli | pápa | hurð | nál | søgu | húsi | lunga |
| A.Sg. | hest | sel | pápa | hurð | nál | søgu | hús | lunga |
| N.Pl. | hestar | selir | pápar | hurðar | nálir | søgur | hús | lungu(r) |
| D.Pl. | hestum* | selum | pápum | hurðum | nálum | søgum | húsum | lungum |
| A.Pl | hestar | selir | pápar | hurðar | nálir | søgur | hús | lungu(r) |
- окончание «-um» читается [-un].
Определённый артикль, как и в других языках скандинавской подгруппы, присоединяется к существительному в виде суффикса:
| Падеж | Мужской род | Женский род | Средний род |
|---|---|---|---|
| N.Sg. | selurin | nálin | húsið |
| D.Sg. | selinum | nálini | húsinum |
| A.Sg. | selin | nálina | húsið |
| N.Pl. | selirnir | nálirnar | húsini |
| D.Pl. | selunum* | nálunum | húsunum |
| A.Pl. | selirnar | nálirnar | húsini |
- конечное «-m» окончания дательного падежа усекается перед артиклем.
Прилагательное
Имя прилагательное в фарерском языке имеет категории рода, числа и падежа, согласуясь с определяемым существительным. С неопределёнными существительными употребляется так называемая «сильная» форма (с местоименными окончаниями), с определёнными — «слабая» (с именными окончаниями слабого склонения в единственном числе и неизменяемой формой во множественном числе).
Сильное склонение (на примере прилагательного «reinur (чистый)»):
| Падеж | Мужской род | Женский род | Средний род |
|---|---|---|---|
| N.Sg. | reinur | rein | reint |
| D.Sg. | reinum | reinari | reinum |
| A.Sg. | reinan | reina | reint |
| N.Pl. | reinir | reinar | rein |
| D.Pl. | reinum | reinum | reinum |
| A.Pl. | reinar | reinar | rein |
Слабое склонение:
| Падеж | Мужской род | Женский род | Средний род |
|---|---|---|---|
| N.Sg. | reini | reina | reina |
| D.A.Sg. | reina | reinu | reina |
| N.D.A.Pl. | reinu | reinu | reinu |
Прилагательные образуют сравнительную степень с помощью суффикса «-ar-» (реже «-r-» с умлаутом корневого гласного), а превосходную — с помощью суффикса «-ast-» («-st-» с перегласовкой в тех случаях, когда сравнительная степень имеет суффикс «-r-»). Сравнительная степень обычно не склоняется и имеет «слабое» окончание «-i» во всех формах. Превосходная степень склоняется как обычное прилагательное (чаще выступая в слабой форме из-за специфики её семантики).
Примеры: smalur (узкий) — smalari — smalastur; høgur (высокий) — hægri — hægstur.
Несколько прилагательных имеют нерегулярные формы сравнения, образованные от разных корней, например: góður (хороший) — betri — bestur.
Глагол
Глагол в фарерском языке имеет категории лица, числа, времени, залога и наклонения. У глагола также имеются причастные формы. По способу образования прошедшего времени и причастия прошедшего времени глаголы делятся, как и в других германских языках, на сильные и слабые.
Слабые глаголы образуют указанные формы с помощью дентального суффикса (-að-, -t-, -d-, -ð-). Сильные глаголы имеют перегласовку в корне (аблаут). Гласный корня единственного и множественного чисел прошедшего времени часто различаются.
Примеры основных форм сильных глаголов (инфинитив — ед. ч. прош. вр. — мн. ч. прош. вр. — прич. II):
grípa (хватать) — greip — gripu — gripið
skjóta (стрелять) — skeyt — skutu — skotið
fara (ехать) — fór — fóru — farið
eita (называться) — æt — itu — itið
finna (найти) — fann — funnu — funnið
Примеры основных форм слабых глаголов разных типов:
vakna (просыпаться) — vaknaði — vaknaðu — vaknað
døma (судить) — dømdi — dømdu — dømt
keypa (покупать) — keypti — keyptu — keypt
doyggja (умирать) — doyði — doyðu — doyð
Основных временных форм — две: настоящее и прошедшее время. Существует ряд аналитических форм — перфект, плюсквамперфект, модальные конструкции для обозначения будущего времени, а также аналитические формы сослагательного наклонения. Флективное сослагательное наклонение сохраняется только в единственном числе и имеет только форму 3-го лица. Глагол спрягается по лицам только в единственном числе.
Примеры спряжения сильных глаголов:
| skjóta (стрелять) | lesa (читать) | finna (находить) | |
|---|---|---|---|
| Наст. время | |||
| eg | skjóti | lesi | finni |
| tú | skjýtur | lesur | finnur |
| hann | skjýtur | lesur | finnur |
| vit/tit/teir | skjóta | lesa | finna |
| Прош. время | |||
| eg/hann | skeyt | las | fann |
| tú | skeyt(st) | las(t) | fann(st) |
| vit/tit/teir | skutu | lósu | funnu |
Примеры спряжения слабых глаголов:
| vakna (просыпаться) | døma (судить) | doyggja (умирать) | |
|---|---|---|---|
| Наст. время | |||
| eg | vakni | dømi | doyggi |
| tú | vaknar | dømir | doyrt |
| hann | vaknar | dømir | doyr |
| vit/tit/teir | vakna | døma | doyggja |
| Прош. время | |||
| eg/tú/hann | vaknaði | dømdi | doyði |
| vit/tit/teir | vaknaðu | dømdu | doyðu |
История изучения
Й. К. Свабо составил при жизни фарерско-датско-латинский словарь Dictionarium færoense, ставший первым опытом лексикографического описания языка. Он, однако, был издан лишь в 1966 году, поэтому его нельзя считать первым печатным словарём фарерского языка.
Хаммерсхаймб и Якобсен издали в 1891 году «Фарерскую антологию» (Færøsk anthologi), сборник фольклорных текстов со вторым томом, содержавшим фарерско-датский словарь на 10 000 слов в современной фарерской орфографии. В 1928 году вышел Donsk-føroysk orðabók (Датско-фарерский словарь) Матса Андриаса Якобсена и Кристиана Матраса, со вторым изданием в 1961 году. В 1967 вышел Датско-фарерский словарь Йоуханнеса ав Скэари (Jóhannes av Skarði), на основе которого издавались все последующие словари. Тот же автор в 1985 году издал англо-фарерский словарь (Ensk-føroysk orðabók). В том же году вышел фарерско-английский словарь Дж. В. К. Янга, а в 1987 году — фарерско-норвежский.
В 1993 году вышел новый датско-фарерский словарь Йялмара Петерсена. В отличие от предыдущих, он ориентируется не на пуристическую письменную норму, а на разговорную речь.
В 1998 году под редакцией Йоухана-Хендрика Винтера-Поульсена вышел первый толковый словарь (Føroysk orðabók) на 65 700 статей. В последние годы изданы фарерско-итальянский (2004), фарерско-немецкий (2006), исландско-фарерский (2005), новый фарерско-английский (2008), новый англо-фарерский (2008), а также электронный русско-фарерский (2013) словарь под редакцией Джонни Томсена (Johnny Thomsen).
Напишите отзыв о статье "Фарерский язык"
Литература
- W.B. Lockwood: An Introduction to Modern Faroese. Tórshavn, 1977. (244 стр., 4-е издание 2002) (англ.)
- J. Henriksen: Kursus i Færøsk. Tórshavn 1983 (2 тома) (датск.)
- M.A. Jacobsen, Chr. Matras: Føroysk — donsk orðabók. Tórshavn, 1961. (521 стр., Фарерско-датский словарь)
- Johan Hendrik W. Poulsen: Føroysk orðabók. Tórshavn, 1998. (1483 стр.) ISBN 99918-41-52-0 (на фарерском)
- Annfinnur í Skála: Donsk-føroysk orðabók. Tórshavn 1998. (1369 стр.) ISBN 99918-42-22-5 (Датско-фарерский словарь)
См. также
Примечания
Ссылки
- [www.obg.fo/ Føroysk orðabók (толковый словарь фарерского языка)]
- [home.unilang.org/main/resources.php?lng=fo&l=en§ion=bylanguage&showlinks=1 Фарерский язык на unilang.com (англ.)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фарерский язык
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
