Фаркаш, Михай
| Михай Фаркаш венг. Farkas Mihály | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1948 — 1953 | |||
| Предшественник: | Петер Вереш | ||
| Преемник: | Иштван Бата | ||
| Имя при рождении: | Германн Лёви | ||
| Отец: | ? | ||
| Мать: | Янка Лёви | ||
| Супруга: | Регина Лёви | ||
| Дети: | Владимир Фаркаш | ||
| Партия: | Коммунистическая партия Венгрии Венгерская партия трудящихся | ||
Михай Фаркаш (венг. Farkas Mihály; 18 июля 1904, Абауйсанто — 6 декабря 1965, Будапешт), он же Германн Лёви — венгерский коммунист еврейского происхождения, министр обороны ВНР в 1948—1953 годах. Один из организаторов массовых репрессий. Считался третьим лицом партийно-государственной иерархии после Матьяша Ракоши и Эрнё Герё. После падения режима Ракоши был привлечён к судебной ответственности, отбывал тюремное заключение.
Содержание
В коммунистических организациях
Происхождение Михая Фаркаша не вполне ясно, его отец неизвестен. Мать — еврейка Янка Лёви — работала горничной. При рождении он получил имя Германн Лёви.
В 1919 году перебрался в Чехословакию. Работал печатником в типографии, возглавлял организацию рабочей молодёжи. Проникся идеями коммунизма, вступил в чехословацкую компартию. Отличался радикализмом, был склонен к подпольной деятельности и политическому насилию. В 1925—1929 находился в тюрьме. После освобождения эмигрировал в СССР, служил в аппарате Коминтерна. Участвовал в испанской гражданской войне на стороне коммунистов[1].
Во время Второй мировой войны находился в СССР. Вместе с Матьяшем Ракоши и Эрнё Герё состоял в заграничном бюро ЦК Компартии Венгрии (КПВ). В ноябре 1944 года прибыл в Венгрию, на территорию, контролируемую советскими войсками. Участвовал в деятельности временного правительства в Дебрецене. Сменил имя на венгерское — Михай Фаркаш.
В партийно-государственном руководстве
В мае 1945 года Михай Фаркаш был кооптирован в ЦК реорганизованной КПВ. На следующий год стал заместителем генерального секретаря Ракоши. Курировал партийные отделы по силовым структурам, кадровой политике, финансам и информации.
В качестве партийного куратора армии и полиции Михай Фаркаш активно участвовал в создании Управления по защите государства (полицейское подразделение AVO), с 1948 — Управления госбезопасности (AVH) и массовых репрессиях. Занимал пост госсекретаря МВД, возглавляемого коммунистом Ласло Райком.
В 1948 году Фаркаш вошёл в руководство правящей Венгерской партии трудящихся (ВПТ), созданной после поглощения коммунистами Социал-демократической партии.
9 сентября 1948 Михай Фаркаш был назначен министром обороны. Получил воинское звание генерал-полковника, а с 1950 — генерала армии. Организовывал политические репрессии в армии, проводил жёсткую чистку командного состава. Принял активное участие в отстранении, аресте, осуждении и казни Ласло Райка. После этого выдвинулся на третью позицию в партийно-государственной иерархии, после Ракоши и Герё. Выступал активным проводником сталинистского курса.
Падение. Суд и тюрьма
Позиции Михая Фаркаша оказались ощутимо подорваны после смерти Сталина. Уже в 1953 году Фаркаш оставил пост министра обороны, на следующий год был выведен из состава политбюро ЦК ВПТ. Однако он оставался членом партийного руководства — возглавлял отдел ЦК по агитации и пропаганде. Выступал с позиций сталинизма и ракошизма, против реформаторской политики Имре Надя. В апреле 1955 Фаркаш был выведен из секретариата ЦК и направлен на учёбу в советской военной академии.
В марте 1956 года специальная комиссия ЦК приступила к расследованию «нарушений социалистической законности» со стороны Михая Фаркаша. Три месяца спустя комиссия исключила Фаркаша из ВПТ и лишила генеральского звания[2]. 12 октября 1956 Фаркаш был арестован.
Судебный процесс предполагалось проводить в закрытом режиме, что вызвало возмущение общественности, особенно студентов. Требование открытого процесса стало одним из лозунгов студенческой демонстрации 23 октября 1956, положившей начало антикоммунистическому Венгерскому восстанию[3].
23 марта 1957, уже при правлении Яноша Кадара, суд признал Михая Фаркаша виновным в массовых репрессиях и приговорил к 6 годам тюрьмы. 19 апреля срок заключения был продлён до 16 лет.
Последние годы. Смерть
Михай Фаркаш отбыл в заключении менее пяти лет и был освобождён уже в 1961. В последние годы жизни работал в издательстве, занимался переводами, читал лекции. Подчёркивал неизменность своих коммунистических взглядов, оправдывал режим Ракоши, отрицал собственную виновность.
Руководство правящей ВСРП относилось к Фаркашу негативно, не допускало к политике, ограничивало в поощрениях за продуктивную работу в издательстве. Это способствовало развившейся депрессии. Существует версия о самоубийстве Фаркаша[4], но официально она не подтверждалась.
Скончался Михай Фаркаш в возрасте 61 года.
Семья
Жена Михая Фаркаша — Регина Лёви — была словацкой коммунистической активисткой. В 1929 году под тяжёлым впечатлением от политических неудач и развода с мужем она совершила неудачную попытку суицида. Впоследствии перебралась во Францию, состояла в ФКП.
Владимир Фаркаш, сын Михая Фаркаша, был полковником госбезопасности, ближайшим сподвижником Габора Петера. Подобно своему отцу и своему начальнику, Владимир Фаркаш был осуждён за участие в репрессиях.
Напишите отзыв о статье "Фаркаш, Михай"
Примечания
- ↑ [mult-kor.hu/cikk.php?id=5834 Farkas Mihály, Rákosiék bűnbakja]
- ↑ [www.rev.hu/history_of_56/szerviz/kislex/biograf/farkas_uk.htm Mihály Farkas, 1904—1965]
- ↑ [www.sensusnovus.ru/featured/2016/10/23/24189.html Будапешт 1956: восстание свободного ватника]
- ↑ [blikkruzs.blikk.hu/kikapcsolodas/szines-hirek/ongyilkos-politikusokat-gyujtottunk/y79m54g Öngyilkos politikusokat gyűjtöttünk]
Отрывок, характеризующий Фаркаш, Михай
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
