Фарнам, Генри Уолкотт
| Генри Уолкотт Фарнам | |
| Henry Walcott Farnam | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
5 сентября 1933 (79 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
Генри Уолкотт Фарнам (англ. Henry Walcott Farnam ; 6 ноября 1853, Нью-Хейвен, штат Коннектикут США — 5 сентября 1933, Нью-Хейвен, штат Коннектикут США) — американский экономист, профессор Йельского университета, президент Американской экономической ассоциации в 1911 году.
Биография
Генри родился 6 ноября 1853 года в Нью-Хейвен, штат Коннектикут США в семье потомков Джона Хоуленда, который приехал из Англии на корабле «Мэйфлауэр» в 1620 году. Отец Генри Фарнам (09.11.1803—04.10.1883) был президентом железной дороги Рок-Айленда[en] и партнером Джозефа Шеффилда, основателя научной школы Шеффилда[en] при Йельском университете. Отец вышел в отставку в 1863 году. Мать Энн Софии Уитман (1816—1904). Обучение начал в Фармингтоне, затем два года проходил обучение во Франции, и четыре года в гимназии Гейдельберг и Веймар в Германии). В 1870—1871 годах обучался в средней школе Хопкинса[en] в Нью-Хейвен, штат Коннектикут[1].
В 1874 году получил степень бакалавра в Йельском колледже[en]*, а в 1876 году удостоен степени магистра в Йельской высшей школе[en]. Затем обучение продолжил в Берлинском университете и Гёттингенском университете, а в 1878 году удостоен степени доктора в Страсбургском университете[2].
Вернувшись в Йельский университет, преподавал латынь в 1879—1880 годах, а в 1880 году стал профессором политэкономии в 1880—1912 годах, профессором экономики в 1912—1918 годах и эмерит-профессор с 1918 года. Работал на факультете Йельской высшей школы[en] в 1903—1918 годах, членом совета научной школы Шеффилда[en] в 1881—1903 годах, президентом конференции благотворительных организаций и исправительных учреждений штата Коннектикут в 1910—1911 годах. В 1923 году удостоен почётной степени доктора в области права[en] в Йельском университете[1].
- Семья
26 июня 1890 года Генри женился на Элизабет Алхэм Кингсли (21.10.1863—01.05.1951), дочери доктора Ульияма Л. Кингсли (1824—1896) из Нью-Хейвен и Ханны Луиз Апхэм Кингсли (1824 —1884), а с июля 1890 года путешествует с супругой на Дальний Восток, в Японию, Китай, Индию, Египет. У них с Элизабет родились двое дочерей Луиза Уитмен и Кэтрин Кингсли и сын Генри У. Фарнам (12.05.1894—17.01.1970)[2].
Библиография
- Farnam H. W. Die innere französische gewerbepolitik von Colbert bis Turgot. — Leipzig, Duncker & Humblot, 1878.
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015003726687;view=1up;seq=13 Henry Farnam] — New Haven, Press of Tuttle, Morehouse & Taylor, 1889
- Farnam H. W. The relation of state and federal legislation to the child labor problem. A paper read at a Child Labor Conference held in Hartford, Connecticut, December 4, 1908, under the auspices of the Consumers' League of Connecticut.
- Farnam H. W. [archive.org/details/historyoflabouri01commuoft Introductory Note]//History of Labour in the United States/ eds. J.R. Commons, D.J. Saposs, H.L. Sumner, E.B. Mittelman, H.E. Hoagland, J.B. Andrews, S.Perlman — New York: The Macmillan Company, 1918
- Farnam H. W. Address by the president of the American Association for Labor Legislation at the annual meeting, December 28th, 1909
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc2.ark:/13960/t5k933h71;view=1up;seq=5 Bibliography of the Department of Economics and Sociology of the Carnegie Institution of Washington] — New Haven, Tuttle, Morehouse & Taylor Co., 1912
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc2.ark:/13960/t3xs5mn6p;view=1up;seq=9 Bibliography of the Department of Economics and Sociology of the Carnegie Institution of Washington] — New Haven, Tuttle, Morehouse & Taylor Co., 1914
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc2.ark:/13960/t8tb11g3d;view=1up;seq=7 Biographical record of the class of 1874 in Yale college, part fourth, 1874—1909] — New Haven, The Tuttle, Morehouse & Taylor Co., 1912
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015063906542;view=1up;seq=3 The seamen’s act of 1915]. — Washington, Govt. print. off., 1916.
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015065537642;view=1up;seq=9 The economic utilization of history, and other economic studies] — New Haven, [Conn.] : Yale University Press, 1913.
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc2.ark:/13960/t7mp4z81c;view=1up;seq=3 Civil service and Connecticut] — Hartford, Conn., The Connecticut League of Women Voters, 1922
- Farnam H. W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.$b152929;view=1up;seq=13 Shakespeare’s economics]. — New Haven, Yale University Press; 1931
Напишите отзыв о статье "Фарнам, Генри Уолкотт"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.jstor.org/stable/1808417?seq=1#page_scan_tab_contents Henry Walcott Farnam] // The American Economic Review, Vol. 24, No.1. — Mar., 1934. — P. 175-177.
- ↑ 1 2 Osborn N.G. [www.rootsweb.ancestry.com/~cttttp/newhaven/menofmark4.htm New Haven Register] // Trails to the Past New Haven County Connecticut. — 1906.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фарнам, Генри Уолкотт
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
