Фартусов, Фёдор Алексеевич

Фёдор Фартусов
Дата рождения:	28 января 1926(1926-01-28)
Место рождения:	Москва, СССР
Дата смерти:	21 ноября 1994(1994-11-21) (68 лет)
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	кинорежиссёр, кинооператор
Награды:

Фёдор Алексеевич Фарту́сов (1926—1994) — советский режиссёр и оператор документального кино. Народный артист РСФСР (1981). Член КПСС с 1973 года.

Биография

Ф. А. Фартусов родился 28 января 1926 года в Москве. В 1944 году призван в РККА. Участник Великой Отечественной войны. Был демобилизован в 1950 году, работал на ЦСДФ. С 1956 года оператор и режиссёр Дальневосточной студии кинохроники. С 1991 года на пенсии.

Ф. А. Фартусов умер 21 ноября 1994 года.

Фильмография

• 1958 — Острова Командора
• 1963 — Дальневосточные рассказы; Океан
• 1966 — Рыбачка
• 1970 — Здесь Отчизна моя
• 1972 — Океан — моя судьба
• 1973 — Владивосток
• 1975 — Мы строим БАМ; Подвиг на островах
• 1976 — Владимир Бердышев — первый парень на селе
• 1978 — Татьянина дорога; Л. И. Брежнев на Дальнем Востоке
• 1980 — А кто я есть — рабочий малый
• 1982 — Рассказы о коммунистах Сахалина

Награды и премии

• народный артист РСФСР (30.3.1981)
• Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1972) — за фильмы «Рыбачка» (1966), «Здесь Отчизна моя» (1970), «Океан — моя судьба» (1972)
• приз Вкф (1968) — за фильм «Рыбачка»
• приз Вкф (1972) — за фильм «Океан — моя судьба»
• орден Отечественной войны II степени (21.2.1987)
• орден «Знак Почёта»
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• медаль «30 лет Советской Армии и Флота»

Ссылки

• [archive.khabkrai.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1059&Itemid=82 Фёдор Фартусов] в государственном архиве Хабаровского края.

Отрывок, характеризующий Фартусов, Фёдор Алексеевич

Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.