Клайд (военно-морская база)

Клайд
англ. Clyde
Шотландия
Общий вид HMNB Clyde
Тип	Военно-морская база
Координаты	56°03′11″ с. ш. 4°49′02″ з. д.56.0529857° с. ш. 4.817229° з. д. / 56.0529857; -4.817229
Годы постройки	1964 (1964)
Владелец	Министерство обороны Великобритании
В управлении	Королевский флот
Командир	коммодор Крис Хокли

Военно-морская база Клайд (HMNB Clyde, также HMS Neptune) — одна из трёх действующих баз Королевского флота Великобритании (две других, соответственно, HMNB Devonport и HMNB Portsmouth). Главная база флота в Шотландии. Наиболее известна как место базирования Британских сил ядерного сдерживания, представленных программой «Трайдент».

Состав

База расположена на восточном берегу нескольких бухт залива Ферт-оф-Клайд Ирландского моря, в области Аргайл и Бьют, Шотландия, примерно в 40 километрах к северо-западу от Глазго. База подводных лодок включает в себя несколько отдельных сооружений, главные из которых:

• Пункт базирования Фаслейн, 25 миль (40 км) от Глазго, в заливе Гар-Лох;
• Военно-морской арсенал Кулпорт на берегу бухты Лох-Лонг, в 2—3 милях к западу от Фаслейн.

На базе также дислоцированы: штаб флагмана в Шотландии, Северной Англии и Северной Ирландии (FOSNNI) (он же флагман резерва флота), Северная группа легководолазов и шотландский штаб полиции и охраны МО. На базе проживает 3000 человек обслуживающего персонала, 800 членов их семей и 4000 гражданских специалистов, в основном из компании «Бэбкок Марин». База занимает значительное место в экономике как области Аргайл и Бьют, так и всего Уэст-Данбартоншира.

Пункт базирования Фаслейн, расположенный в Гар-Лох, и военно-морской арсенал Кулпорт в Лох-Лонг являются основными компонентами HMNB Clyde. Как Гар-Лох, так и Лох-Лонг представляют собой узкие бухты, отходящие на север от Ферт-оф-Клайд.

Фаслейн также был избран площадкой Технического управления МО, которая совместно с пунктом базирования Грейт Харбор (Гринок) эксплуатируется фирмой «Бабкок», под управлением Serco Denholm.

Пункт базирования Фаслейн

Береговые сооружения в ПБ Фаслейн входят в воинскую часть HMS Neptune. Её личный состав укомплектован военнослужащими, но не входит в экипажи базирующихся кораблей.

Построен в 1968 году. Исходно предназначался для базирования 10-й эскадры ПЛАРБ Королевского флота. Длина причального фронта около 2 км, глубины у причалов до 11,7 м. Имеется крытый плавучий док (размеры 150 × 16 × 10,7 м), погрузочно-разгрузочное оборудование, включая портальный кран грузоподъёмностью 15 тонн, узел связи, жилые помещения личного состава, склады оружия, техники и топлива, центр подготовки и комплектования экипажей ПЛАРБ.

На ВМБ Клайд базируются все атомные ракетные подводные лодки типа «Вэнгард», и часть атомных торпедных подводных лодок, а также 43-я специальная группа морской пехоты (англ. 43 Commando Fleet Protection Group Royal Marines), занятая охраной объектов флота.

Должность командира военно-морской базы (Клайд) с 2007 года занимает коммодор Хокли, сменивший на этом посту коммодора Кэролин Стайт (англ. Carolyn Stait).

База (точнее Гринок) начала использоваться во время Второй мировой войны. В 1960-е годы британское правительство начало переговоры с США по закупке ракет Поларис как средства доставки собственных британских ядерных боеприпасов для вооружения пяти подводных лодок. Однако построено было всего четыре: HMS Resolution (S22), HMS Repulse (S23), HMS Renown (S26) и HMS Revenge (S27). Они постоянно базировались на Фаслейн.

Сам Фаслейн был выбран в качестве базы в разгар Холодной войны благодаря своему географическому положению. Относительно изолированные, но глубокие и простые для навигации Гар Лох и Ферт-оф-Клайд превращают его в защищённый «бастион» (англ.) на западном побережье Шотландии. Одновременно его положение обеспечивает удобный и скрытный доступ через Северный пролив к районам патрулирования подводных лодок в Северной Атлантике и через Фареро-Исландский рубеж в Норвежское море. Одна из лодок всегда была на боевом дежурстве. А в политически нестабильное время в море выходила вторая.

Корабельный состав

Подводные лодки типа «Вэнгард»

В 1980-х британское правительство анонсировало планы по замене подводных лодок типа «Резолюшн», вооружённых ракетами «Поларис», новыми лодками, вооружёнными ракетами «Трайдент». Тогда же были присвоены названия:

• HMS Vanguard (S28)
• HMS Victorious (S29)
• HMS Vigilant (S30)
• HMS Vengeance (S31)

Подводные лодки типа «Астьют»

20 ноября 2009 года головная лодка HMS Astute прибыла в Фаслейн. Новая лодка официально вошла в состав флота 27 августа 2010 года, и является одной из «наиболее передовых субмарин в мире».

Вторая лодка типа «Астьют», HMS Ambush, официально вошла в состав флота в ВМБ Клайд 1 марта 2013 года. Здесь же планируется базирование остальных лодок этого типа.

Прочие корабли

Здесь также базируются тральщики-искатели мин типа «Сэндаун» 1-го противоминного дивизиона (англ. 1st MCM Squadron). Патрульные корабли эскадры Северной Ирлиндии базировались на Фаслейн с 1993 года по июль 2005 года, после чего эскадра была расформирована.

Вооружённые патрульные катера HMS Tracker (P274) и HMS Raider (P275) образуют Патрульный дивизион Фаслейн, обеспечивая защиту ценных единиц флота при переходах в акватории Ферт-оф-Клайд. Там же, в качестве учебного корабля, находится HMS Pursuer (P273).

Безопасность и происшествия в базе

Учение «Ивнинг Стар» представляет собой периодическую проверку экстренного реагирования персонала на ядерные происшествия в Фаслейн. Оно проводится Управлением атомного надзора. Согласно квартальному отчёту Управления за июль-сентябрь 2011 года, база не прошла проверку, так как «некоторые аспекты командования и управления не были удовлетворительно продемонстрированы». Больше подобных сообщений не было.

Антиядерные протесты и демонстрации

Являясь местом размещения баллистических ракет с ядерными боевыми частями, Фаслейн постоянно подвергается атакам демонстрантов Кампании за ядерное разоружение и прочих шотландских заинтересованных групп, включая Trident Ploughshares. У ворот Фаслейн расположен постоянный лагерь демонстрантов, где постоянно живут участники протестных движений. Существование базы является также постоянной темой выступлений для политиков Шотландии.

Шотландская национальная партия, Шотландская социалистическая партия и Шотландская партия зелёных противятся размещению ядерного оружия, хотя Шотландская национальная партия и заверяет, что они хотели бы сохранить базу для размещения неядерных кораблей и судов. Такая линия довольно обычна для представителей этих партий, и даже некоторые члены Лейбористской партии иногда участвуют в акциях. За оградой базы силами одиночек, таких как Джордж Галлоуэй, проводятся митинги, с целью как можно дольше нарушать нормальную работу базы. Эти мероприятия в основном состоят в препятствовании проходу сотрудников на рабочие места и обычно заканчиваются арестами большого числа протестующих за ненасильственное гражданское неповиновение.

Большие блокады

«Большая блокада» является регулярным «развлечением» вокруг базы Фаслейн начиная с 1999 года и проходит на второй неделе февраля. Её цель — парализовать базу на 24 часа (впрочем, ни разу не увенчалась успехом). Это событие привлекает тысячи мирных активистов и регулярно заканчивается арестами более 350 человек.

Фаслейн 365

Кампания «Фаслейн 365» представляла собой годовую акцию протеста возле базы. Это была инициатива гражданского неповиновения, направленная на привлечение общественной критики к проблеме ядерного разоружения Британии.

Кампания стартовала в сентябре 2006 года, первая акция состоялась 1 октября того же года. Основной инициативной группой была группа женщин, ранее проводивших акцию протеста у Базы ВВС Гринэм-Коммон. Официально закончилось Большой Блокадой в 2007 году. Однако отдельные группы продолжали действия, направленные конкретно против Фаслейн и Кулпорт.

В «Фаслейн 365» приняла участие 131 группа участников, и было произведено 1150 арестов.

Военно-морской арсенал Кулпорт

Военно-морской арсенал Кулпорт (англ. Royal Naval Armaments Depot Coulport) возле деревни Кулпорт, на восточном берегу Лох Лонг (56°02′41″ с. ш. 4°52′24″ з. д.56.044662° с. ш. 4.873307° з. д. / 56.044662; -4.873307   ) является вторым основным компонентом ВМБ Клайд. Как и Фаслейн, Кулпорт организационно входит в HMS Neptune. Арсенал имеет причал длиной 230 м, на котором смонтирован мостовой кран грузоподъёмностью 40 т для погрузки-выгрузки ракет.

На складах в Кулпорт хранятся и обычные виды вооружения для кораблей Королевского флота Великобритании, например, торпеды, однако арсенал наиболее известен как место хранения ракет «Трайдент».

Хранилища ядерных боеприпасов устроены в скале. Здесь же британские ядерные боеголовки могут быть установлены на ракеты «Трайдент» (производства Lockheed Martin). Хотя боеголовки и произведены полностью на британских предприятиях, средства доставки фактически не являются собственностью Великобритании. Вместо этого она имеет права на 58 ракет от общего с ВМС США запаса. В ВМБ Клайд имеются возможности для погрузки и выгрузки ракет целиком, но обычно ракеты обслуживаются на базе ВМС США Кингс Бей, штат Джорджия.

Строительство арсенала началось в 1963 году, когда Фаслейн был выбран как новое место базирования системы «Поларис». В 1968 году первая подводная лодка с ракетами «Поларис» вышла на боевое дежурство. Соображения безопасности требовали, чтобы склад и зона обслуживания имели собственную якорную стоянку и были удалены как минимум на 4400 футов (1300 м) от основных строений базы, в то время как соображения эффективности диктовали размещение двух пунктов не далее чем в часовом переходе друг от друга. Кулпорт на соседнем полуострове удовлетворял обоим условиям. Дополнительные строительные работы проводились в 1980-х, когда возникла необходимость поддержки программы «Трайдент».

См. также

• Типы подводных лодок ВМС Великобритании

Отрывок, характеризующий Клайд (военно-морская база)

Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.